Достаточно времени для любви, или жизни Лазаруса Лонга - Роберт Хайнлайн

В тех краях и в те времена фехтовали тремя видами оружия: саблей, шпагой и рапирой. Первые два вида являлись настоящим оружием. Конечно, лезвия были затуплены, а острия скруглены, тем не менее человек мог получить даже смертельную рану, хотя такое случалось редко. А вот рапира оказалась легкой игрушкой — псевдомечом, гибкий клинок которого изгибался при малейшем усилии. Поединок с таким оружием только имитировал настоящий и был опасен не более чем игра в блошки. Так что Дэвид предпочел именно это «оружие».

Оно было словно создано для него. Весьма надуманные правила фехтования рапирами давали огромное преимущество тем, кто обладал быстрыми рефлексами и остротой ума — а Дэвид был именно таким. Конечно, занятие слегка утомляло, но все же не так, как лакросс, фут бол или даже теннис. Но что было лучше всего, спорт не требовал телесных соприкосновений, которые отвращали Дэвида от всех грубых игр. И он целеустремленно предался тренировкам, чтобы обеспечить свою безопасность.

Проявленное усердие еще до завершения плебейского года позволило ему стать чемпионом среди юношей. Вожак группы волей-неволей начал улыбаться ему — это выражение казалось абсолютно неуместным на его лице. Командир роты кадетов впервые заметил его и поздравил.

Успехи в фехтовании позволяли ему даже избегать телесных наказаний. Однажды в пятницу вечером, ожидая порки за вымышленное нарушение, Дэвид сказал своему мучителю: «Сэр, если у вас нет особых оснований сделать это именно сегодня, я бы предпочел получить удвоенное число горячих в воскресенье. Завтра мы фехтуем с принстонскими плебеями, и, если вы проявите привычное рвение, я потеряю быстроту реакции».

Соображение оказалось веским — ведь любая победа флота была делом священным — и ради нее следовало пожертвовать даже праведным гневом на смышленого дурака и плебея. И староста ответил: «Вот что, мистер. После ужина в воскресенье зайдешь ко мне в комнату. Если проиграешь, получишь удвоенную дозу лекарства. Но если выиграешь — отменим лечение».

Дэвид выиграл все три поединка.

Словом, фехтование позволило ему прожить грозный плебейский год, сохранив в целости свою драгоценную шкуру, за исключением нескольких шрамов на заднице. Наконец он оказался в безопасности, оставалось три легких года, поскольку лишь плебеи подвергаются физическим наказаниям и только плебею можно приказать участвовать в организованном бесчинстве.

(Опущено.)

Впрочем, Дэвид все же уважал один контактный вид спорта, издревле сохранявший свою популярность; основам его он научился на склонах тех самых холмов, от которых бежал. Однако заниматься им полагалось с девушкой, и официальным признанием в училище он не пользовался. Напротив, — был строго запрещен, и нарушавшие правила кадеты изгонялись без всякой пощады.

Но подобно подлинным гениям Дэвид обнаружил лишь прагматический интерес к правилам, установленным другими людьми — он руководствовался одиннадцатой заповедью. И в отличие от прочих кадетов, из пустого тщеславия заманивавших девиц в казармы или же ночью отправлявшихся на поиски приключений, Дэвид держал свою деятельность в тайне. И только знавший его близко мог бы сказать, насколько увлекался он этим контактным видом спорта. Однако его никто не знал хорошо.

А? Девицы-кадеты? Разве я уже не объяснил, Айра? Кадетов женского пола на флоте не было. Не было вообще ни одной женщины, кроме нескольких сестер милосердия. В частности, в этом училище не могло быть никаких девиц: специальная охрана денно и нощно охраняла от них кадетов.

Не спрашивай меня почему. Так было принято на флоте, — других причин не требовалось. На самом деле на всем флоте не нашлось бы такой работы, с которой не справилась бы женщина или евнух — но по долгой традиции флот комплектовался исключительно мужчинами.

Подумайте только, буквально через несколько лет традицию эту начали нарушать, сначала понемногу и осторожно, ну а к концу столетия, как раз перед началом коллапса, на флоте оказалось полно женщин на всех уровнях. Я вовсе не хочу сказать, что именно этот факт и явился причиной коллапса. Тому были вполне очевидные причины, и я не стану сейчас в них вдаваться. Эта перемена скорее всего не имела значения или же даже слегка отодвинула неизбежное.

В любом случае к истории нашего ленивца это не имеет никакого отношения. Когда Дэвид обучался в школе, предполагалось, что кадеты могут встречаться с девушками, но изредка и в обстановке, в высшей степени традиционной, в рамках весьма строгого протокола и под присмотром компаньонок-чаперонок.[14] И вместо того чтобы восстать против правил, Дэвид попытался отыскать в них лазейки и воспользовался ими — да так, что его ни разу не поймали.

Всякий запрет можно обойти, любой сухой закон порождает своих бутлегеров, флот — в целом — устанавливал неисполнимые правила; тот же самый флот в лице отдельных его членов нарушал их — в особенности забавные половые условности. Показное монашество на службе сменялось разгулом похоти и сластолюбия после нее. В плавании даже самые невинные способы избавления от сексуального напряжения по обнаружении карались самым строгим образом. Впрочем, за век до того подобные нарушения встречались с известным пониманием и прощались. Но к взаимоотношениям полов флот относился лишь с чуть большим ханжеством, чем социальная матрица, частью которой он являлся, и правила поведения в нем были только на йоту строже, чем те, которым подчинялось все общество, Айра, общественный сексуальный кодекс тех лет трудно себе даже представить; нарушения его порождались его же фантастическими требованиями. Но каждое действие имеет равное противодействие, направленное в обратную сторону — если считаться с реальностью.

Не буду вдаваться в детали, достаточно сказать, что Дэвид нашел способ выполнять все положенные предписания и относительно секса — но так, чтобы не свихнуться, как случалось со многими его одноклассниками. Добавлю одно: по слухам, от Дэвида забеременела молодая девица. Несчастный случай — вещь весьма обычная в те времена, но неизвестная сегодня! Тогда же — поверь мне! — это была настоящая катастрофа.

Почему? Поверь на слово — иначе придется объяснять до бесконечности, и ни один цивилизованный человек этого не поймет. Кадетам запрещалось жениться, а молодой женщине в подобном положении необходимо было выйти замуж… прочие способы исправления подобных несчастий в те времена были практически недостижимыми и весьма опасными для нее.

Способ, которым Дэвид решил проблему, иллюстрирует весь его подход к жизни. Всегда следует выбирать из двух зол меньшее и бестрепетно принять его. Он женился.