Свидание с небесным покровителем - Ольга Володарская

– Слышал? – спросил у Митрофана Базиль.

– Слышал, – выдохнул тот. – А теперь дай моей жене трубочку.

Базиль послушно протянул телефон Марго.

– Я точно уверена, Митя, – затараторила та в трубку. – Она сама мне говорила, что не принимает снотворного…

– Отлично! – оборвал ее Митрофан, употребив совершенно неуместное слово. Услышав его, Марго растерялась и переспросила:

– Отлично? А что тут хорошего?

– Теперь ты веришь, что в доме отдыха творится что-то нехорошее? И я имею в виду не череду самоубийств, а ряд инсценированных под них тяжких преступлений, карающихся по статье сто пятой?..

– Да, да, да, – быстро согласилась с ним Марго, на которую цитирование Уголовного кодекса нагоняло страшную тоску.

– Вот я и говорю – отлично! Значит, ты больше не будешь упираться и поедешь домой.

– Ах вот ты о чем! – Марго тяжко вздохнула. – Ну хорошо, Митя, я уеду…

– Аллилуйя! – возопил он. – Тогда иди собирать вещи…

– Хорошо, – покорно выдохнула Марго и, передав трубку Базилю, побрела к своему бунгало.

Габриель

Он все видел. И то, как Магдалина подходила к бунгало соседки, и как стучала в дверь, и как, не дождавшись ответа, звонила по телефону, а потом ждала отца мужа, и как тот забирался через балкон в дом…

«Прыткий старикан, – усмехнулся про себя Габриель. – Совершать подобное «восхождение» не всякий молодой рискнул бы, а этому все нипочем…»

Следить за развитием событий Габриель не стал, и так знал, что будет дальше. Вместо этого поспешил в столовую, чтобы успеть позавтракать до того, как поднимется буча. Пока шел, по привычке вспоминал былое, и делал это с удовольствием…

Вернувшись из Крыма, восстанавливаться в институте Габриель не стал. Желание учиться исчезло безвозвратно. Он забрал документы в деканате, выписался из общежития и… всерьез призадумался.

Габриель не знал, как жить дальше. Где – тоже не знал. Не на море, это точно. Там все будет напоминать об Оксане, и этих мук его исстрадавшаяся душа не выдержит. Домой возвращаться нельзя (заберут в армию), да и незачем – «проклятое место» никаких эмоций, кроме отвращения, не вызывало.

Решил в итоге поехать в Подмосковье. Где есть милые деревеньки с гостеприимными жителями, не требующими за постой много денег. Вообще-то у Габриеля денег не было совсем. Нисколечко. Так что он сел в вагон зайцем.

Это была последняя вечерняя электричка, и народу в ней было очень мало. В вагоне, где ехал Габриель, сидела всего одна пассажирка, женщина лет сорока пяти, дородная, очень добротно одетая. На ней была шуба из кусочков норки, красивая песцовая шапка, замшевые сапоги. Но главное, в сумке, которую она держала на коленях, похоже, были деньги. Естественно, Габриель не был уверен в этом стопроцентно – через дерматин он видеть не мог, но судя по ее поведению… Женщина так трепетно прижимала к себе свой ридикюль, так вздрагивала от каждого хлопка двери, так нетерпеливо поглядывала за окно…

Когда она приготовилась выходить, Габриель тоже встал. Он направился в тамбур вслед за ней, и стоило ей шагнуть туда, как Габриель налетел на нее сзади, схватил за шею и стал душить. Женщина пыталась вырваться… Или закричать… Но пальцы Габриеля смыкались на ее горле все сильнее и сильнее…

Женщина обмякла. Габриель опустил ее на грязный пол тамбура, а сумочку (ее она выронила) поднял. Сунув ридикюль за пазуху, он перешел в другой вагон и, когда электричка остановилась, шагнул на платформу. Кроме него, на этом полустанке больше никто не выходил. Зато один встречающий имелся. Стоял в начале платформы, курил. Габриель сразу понял, кого именно он ожидает, и занервничал. Однако в руки себя взял за секунду. А еще через одну спрыгнул с платформы и, быстро пробежав под поездом, нырнул за станционный домишко. Мужчина, встречающий его жертву, маневра Габриеля не заметил. Ему было не до того – сначала он высматривал жену, затем бежал по платформе, заглядывая в тамбуры. До нужного вагона он не добежал. Машинист не стал ждать, когда какой-то ненормальный достигнет конца состава, и закрыл двери. Электричка тронулась, набрала скорость и скрылась из виду.

Труп женщины нашли только утром. Вообще-то на конечных остановках было принято осматривать состав, но в этот раз кто-то наплевал на свои обязанности, и электричку загнали в депо без проверки. Так что тело пролежало в тамбуре всю ночь, и обнаружили его вошедшие на первой остановке пассажиры. Обо всем этом Габриель узнал из районной газеты и не испытал никаких эмоций: ни сожаления, ни страха. Убийство оказалось делом легким и не оставило на душе ран. А постоянная боязнь наказания была мифом. Габриель, по крайней мере, спал спокойно и по улицам ходил не таясь. Если его вычислят, он просто нападет на милиционера, и тот его застрелит…

Тогда он не страшился только сумы и смерти, а вот тюрьмы хотел избежать любой ценой!

В ридикюле денег оказалось не так много, как Габриель думал. Однако их хватило на то, чтобы снять дом на полгода и жить, не думая о хлебе насущном. Зимуя в деревне, Габриель прочел много книг. Человек, сдавший ему дом, был ректором московского вуза, и библиотека на его даче оказалась богатой. Особенно много было литературы философской и религиозной. Габриель от нечего делать прочел все книги, имеющиеся в наличии. Философия его не вдохновила (он решил, что ею увлекаются только рефлексирующие особы, не способные ни на какие осмысленные действия), а вот книги о религии его не оставили равнодушным. Проштудировав их и переварив полученную информацию, он сделал вывод, что бог – един и любит всех без исключения (а не только тех, кто в него верит). А то как-то несправедливо выходит: дашь – на дашь! Поверь в меня, и я тебя спасу! А если не веришь, то катись в ад?.. Нет, это неправильно, значит – всемилостивый господь не может рассуждать так же, как все эти церковные теоретики… Кто они? Заблуждающиеся смертные… А он – высшее существо!

И о грехах смертных у Габриеля тоже сложилось свое мнение. И оно шло вразрез с принятым. Взять хотя бы две известные заповеди: «не убий», «не укради». Разве можно так категорично? И есть лишь одна оговорка: грешить можно, главное – каяться. Покаялся – в рай попадешь. Нет – в ад. По разумению Габриеля, это было страшной глупостью. Если украл, чтоб не умереть с голоду, а убил, защищая близкого или избавляя от мук, это не грех. Так что каяться в содеянном совершенно не нужно! Он, например, нисколько не сожалел о том, что помог умереть старухе, у которой снимал комнату. Что за жизнь у нее была? Валялась в кровати да болями мучилась! А благодаря Габриелю быстрее на небеса попала, разве плохо? Но вот женщину в электричке не надо было убивать. Он теперь это понимал. Не по-божески это. Лишать человека жизни ради выгоды нельзя… Никак нельзя! «И больше не буду, – решил Габриель. – Никогда!»

Главное же – он понял, что хочет служить богу. Но вопрос – как? Габриель пару раз приходил в храм ближайшего села, смотрел, внимал, молился… Но как-то не проникся… Возможно, из-за того, что примера перед глазами не имелось стоящего. Батюшка был выпивоха и лентяй. Матушка его своих детишек ремнем порола. А те бабки, что били поклоны у икон, на праведниц также не тянули. Отстояв службу, выходили за порог церкви и вели себя столь некрасиво (ругались на нищих, препирались между собой, злобно кричали на тех, кто мешал им забраться в автобус), что Габриелю было противно на них смотреть….

«Не зря говорят, каков поп, таков приход!» – сделал он вывод и решил поискать другую церковь, где и батюшка, и его паства праведностью отличаются. Уж там-то точно на него благодать Господня снизойдет!

Село с действующей церковью находилось в сорока километрах от деревни, где он жил. Но Габриель не поленился, поехал. А когда явился в храм, узнал, что батюшка местного прихода перешел в мир иной. Его как раз к отпеванию готовили, и между делом церковные служители обсуждали личность преемника. Габриель стал невольным свидетелем этого. И выяснил, что новый батюшка прибудет к месту службы послезавтрашним утренним поездом и встречать его будет один из имеющих машину верующих.

«Вот он, мой шанс! – осенило Габриеля. – Как же я раньше не догадался, что нет лучше службы, чем служба в храме! Так я и к Богу ближе буду, и людей на путь истинный наставлю…»

Когда пришел день «Ч», Габриель доехал до предыдущей станции, сел в поезд. Нового батюшку он нашел быстро. Тот сидел на боковом месте в плацкартном вагоне. В рясе. Ему было чуть больше двадцати. Бородка – жидкая. Взгляд – наивный. Тело – несформировавшееся. Ну какой из этого мальца божий служитель?

Сам Габриель был не намного взрослее будущего батюшки, но имел основания думать, что морально старше его раз в пять. И уж конечно, больше подходит на роль духовного отца. И пусть семинарий он не заканчивал, разве в этом дело? Главное – желание, стремление и истинная вера! Посему решил поменяться с мальцом местами. И поскольку попенок добровольно на это не согласится, то единственный добиться своего способ – убийство. Габриель решился на него еще позавчера. Но сомнениями помучился. Не мог понять, грешное дело замыслил или нет. В конечном итоге пришел к выводу, что если и есть в нем грех, то не великий. «Пареньку в раю уже местечко приготовлено, пусть туда отправляется, – подвел итог своим размышлениям Габриель. – А все его заботы я на себя возьму! И уж послужу Богу получше, чем этот воробей…»