Звёздный свиток - Мелани Роун

Впереди ехала Ревия; ее товарищ Яль держался позади Меата. Их мечи и луки подкреплялись его статусом «Гонца Солнца», стоившим всего этого вооружения. Его кольца обеспечивали им внеочередное место на пароме; стоило сверкнуть ими в в любом поместье или деревне, то и дело попадавшихся на дороге, как путешественникам спешили оказать гостеприимство. Люди знали и уважали леди Андраде, и помощь одному из ее фарадимов считалась не столько данью вежливости, сколько почетной обязанностью.

Когда на невысоких северных холмах показались первые два верховых, Меат почувствовал лишь смутное любопытство. Появление третьего, четвертого и пятого всадников тоже не слишком встревожило его. Но когда они поскакали наперерез и Меат увидел блеск обнаженной стали, он напряг все свои ноющие мышцы. Тело слушалось с трудом; это никуда не годилось. Придется разогреваться в бою, а в том, что им предстоит бой, сомневаться не приходилось; на это недвусмысленно указывали выхваченные из ножен мечи.

С плеча Ревии слетел лук. Она накинула поводья на седельную луку и принялась доставать первую стрелу, управляя лошадью лишь с помощью коленей и каблуков. Пять всадников прибавили скорость, и Меат попытался прикинуть, когда они окажутся в пределах досягаемости выстрела из этого длинного, смертоносного лука. Попасть в движущуюся мишень на скаку было бы трудно даже лучшему из лучников. Но лорд Чейналь и обещал ему лучших из лучших… Меат громко ахнул, когда вторая стрела сорвалась с тетивы еще до того, как первая достигла своей цели. Перед мордами скачущих галопом лошадей распустилось красно-белое оперение, казавшееся на фоне зеленой травы экзотическим цветком. Это было только предупреждение. Но если они не свернут в сторону, следующий выстрел будет настоящим.

Яль подъехал к нему с луком в руках и сказал:

— Не задерживайтесь, милорд, поезжайте к вон тем деревьям. Если понадобится, мы ссадим их, а потом присоединимся к вам.

Когда шедшая первой лошадь шарахнулась в сторону и всадники перешли на галоп, Ревия выстрелила. Яль отстал от нее всего лишь на мгновение; он выпустил трелу в тот момент, когда Ревия потянулась за новой, и полез в колчан тогда, когда женщина спустила, тетиву.

Первым порывом Меата было остаться и сражаться вместе со своим эскортом. Но свитки, которые он вез, были слишком важны. Когда на гребне холма появилось еще десять всадников со сверкавшими на солнце обнаженными мечами, он понял, что медлить нельзя.

— Быстрее, милорд! К деревьям! — крикнул Яль.

— А не то лорд Чейналь заставит нас всю жизнь чистить навоз, — хладнокровно добавила Ревия, не замедляя стрельбы.

Но вместо того чтобы послушаться доброго совета, Меат натянул уздечку так сильно, что его конь встал на дыбы. Фарадим сделал с поводьями то же, что и Яль с Ревией, и освободил руки. Но не для того, чтобы взяться за меч. И не для того, чтобы предупредить нападавших, что они нарушают закон, бросаясь на «Гонца Солнца» с мечами наголо; было и так ясно, что страх перед законом их не остановит. Вместо этого он соткал солнечные лучи и отправил срочное послание в сторону Крепости Богини.

Воины Радзина выехали вперед и прикрыли его собой. Меат мельком увидел, что один из врагов убит, еще двое ранены, а лошадь четвертого ржет от боли, потому что в ее шее торчит оперенное древко. Но расстояние ослабляло убойную силу стрел, поэтому даже раненые продолжали скакать вперед.

Меат стремительно разворачивал солнечную ткань в сторону западного побережья. Его остановил холодный серый туман. Он проклял неустойчивую весеннюю погоду, окутавшую крепость непроницаемым маревом, тут же развернулся и бросил моток солнечной пряжи в другую сторону — на северо-восток, в направлении Стронгхолда. Изумруд, сапфир, оникс и янтарь Сьонед были знакомы Меату целую вечность; он сложил их в нужном порядке, тут же прикоснулся к ее спектру и не теряя времени сообщил данные о своем местонахождении, о том, что подвергся нападению и что содержимое его сумок ни в коем случае не должно попасть в руки врага.

Не дожидаясь ответа, он прервал контакт, послал коня вперед, остановился рядом с Ревией и снова воздел руки. Конечно, надо было вызвать Огонь, но Огонь мог убить, а при малейшей неточности зажечь степь. Меат не мог оставить позади себя бушующий пожар, который стал, бы красноречивым свидетельством того, что здесь прошел «Гонец Солнца».

Поэтому он воззвал к Воздуху. За спинами первой группы вражеских всадников поднялась туча пыли, прошлогодней травы и гальки, взвилась вверх и образовала смерч величиной с небольшого дракона. Сквозь сгущавшуюся мглу Меат увидел ржущих от страха лошадей и людей, пытавшихся справиться с ними.

Яль испуганно выругался. Ревия продолжала стрелять, но теперь на ее лице появилась улыбка: цель стала ближе, а о второй волне всадников можно было не беспокоиться. Еще один враг с криком упал наземь — в его щеке торчала стрела. Но пришедший в ярость другой всадник вонзил каблуки в бока коня и рванулся вперед, не обращая внимания на стрелу, которую Яль вонзил в его бедро. Он привстал в стременах и метнул нож.

Меат хрипло выдохнул, ощутив удар в плечо. Шок от раны заставил его потерять контроль над смерчем. Нет, этого не может быть, смутно подумал «Гонец Солнца», метательный нож попал ему всего лишь в плечо, а не в легкое или сердце. Он нащупал рукоятку и, борясь с мучительной болью, вырвал стальной клинок из своего тела. Меату казалось, что он падает очень медленно, как будто его тело превратилось в воду. Его окутали неисчислимые оттенки древесной листвы, земли, луга и неба, превратившиеря в цветной фиронский хрусталь; затем они потеряли глубину, стали картинками на стекле и вдруг со страшным звоном треснули и рассыпались, образовав груду зазубренных обломков. Фарадим падал прямо на них, на нежные стебли весенней травы, ставшие острыми осколками цветного хрусталя. А потом все цвета исчезли.

Сьонед задохнулась от силы прикосновения Меата и задохнулась еще раз, когда он внезапно исчез.

— Мааркен! Помоги мне найти его! Скорее!

Юноша следовал за ней по тропам сплетенного света, разыскивая знакомый спектр Меата. Он не обладал искусством Сьонед и поэтому видел только цвета, но не самого фарадима. Сьонед же видела все: Меата, заклинающего Воздух; Меата, ужаленного блеснувшим в воздухе ножом; Меата, выскальзывающего из седла. При виде упавшего наземь старого друга из ее горла вырвался не то всхлип, не то рычание.

Когда вызванный фарадимом вихрь рассыпался, превратившись в ничто, вражеские всадники перегруппировались и бросились на двух стражей Радзина и «Гонца Солнца», неподвижно распростершегося на траве. Сьонед понимала, что сейчас всех троих зарубят; не колеблясь ни секунды, она бессознательно сделала то, что было необходимо. С той беспощадностью, которая появляется в минуту крайней нужды, принцесса овладела сознанием всех обладавших даром фарадима, которые находились поблизости. Скрутив их цвета вместе, как скручивает легкие яркие шелковые нити опытный ткач, она принялась плести солнечный свет тем же способом, которым однажды сплела свет звезд, и немедленно направила сверкающий луч под ноги убийц.