Вятское вече. Боярин - Владимир Георгиевич Босин

В итоге заключили мы ряд и парни перебрались в моё имение. Слава богу свободного места хватает и те разместились с комфортом по избам. Пришлось выделять стряпуху и готовить для них двухразовое питание. Благо чёрной икры они не требовали, завтракали тем, что с вечера оставалось.

А решился я их нанять, потому что свободные ватажки приняли щедрые предложения и стали стягиваться к местам сбора. Я просто понял, что и этих завтра перехватят.

Решено выдвигаться загодя по реке к Котельничу, а там в семидесяти вёрстах назначена точка сбора. Войско выдвинется загодя, передвигаясь по замёрзшей Оке.

Так что у меня есть время подготовиться.

Снег выпал через седьмицу после Покрова и к началу ноября лёд на реке встал. Я, по мере приближения похода перестал переживать. Чему быть - того не миновать. Наоборот в очередной раз проверяю, чтобы у нас было вдосталь продуктов. Вяленого мясца изрядно припас, солёного сала купил про запас. Ну и разумеется часть зерна я запретил смердам свозить в город, сам выкупал и складировал у себя. Предпочитаю рассчитывать на себя. Опять-таки вязанки сулиц и большой запас стрел удалось перекупить заранее у купцов с Востока.

Мы срядились с побратимами, что встречаемся через седьмицу у южных ворот города. Оттуда с божьей помощью и двинем на запад.

Но, видимо плохо я помолился, заболел.

С вечера почувствовал себя не очень хорошо, а ночью очнулся от жара. Встал и закинул в рот горсть таблеток. Сразу антибиотик и противовирусные. Но, то ли таблетки просроченные, то ли болезнь другого рода, к обеду совсем заплохело. Как сквозь туман вижу лица Григория и Фёдора, приехавшие навестить товарища. Потом провал, мечусь в горячке, кто-то меня поит горьким отваром и я опять отключаюсь.

Проснулся, будто вынырнул из проруби. Вздохнул полной грудью и открыл глаза. Ночь, темно, только неверный огонёк лучины освещает комнату. У двери лежит тёмная и пованивающая псиной куча. Я улыбнулся, то верный Шуда привычно дежурит, дабы враг не зашёл. На лавке притулился мой верный оруженосец Пахомка, спит одетым.

От вида этих типов у меня даже улучшилось самочувствие и я с улыбкой опять заснул.

А вот разбудила меня ласковая женская ручка. Мадина с помощью Пахомки помогла мне сесть поудобнее, подоткнув под спину подушку. Я жадно выхлестал большую кружку свежей водицы, сразу стало легче.

- Хм, хм...- попытался я заговорить, но пришлось откашляться, прочистив горло.

- Будь здрав, Алексей Митрич, - опередил меня Пахом.

Я поднял руку в знак приветствия, - и давно я здесь лежу.

- Так седьмицу, больше. Как слегли, так более не вставали.

За десять минут я узнал все новости, как Пахомка ухитрился уложиться за такое короткое время - талант однако.

Я узнал, что чуть не ушёл на встречу с апостолом Петром и его сподвижником Павлом. На свой страх и риск пригласили бабку-травницу и та велела заваривать мне пучки трав. Вот они-то мне и помогли.

А ещё узнал что наша рать таки ушла в поход, меня никто не стал ждать. А ещё мой ближник поведал все местные новости.

Что один из муромчан - наймитов снасильничал местную бабу, староста вопреки моему указу попытался-таки свести урожай в город, мотивируя хорошими ценами. Мои не дали, завернули лошадей.

Короче, только явление моей личной челядинки спасло меня от начинающейся головной боли.

Мадина по-хозяйски зашла в комнату и прикрикнула на Пахомку. Тот, прихватив Шуду недовольно удалился за дверь.

Сноровисто татарка с помощью дворовой девки поменяли влажное постельное белье. Затем стянули с меня пропотевшую исподнюю рубаху и одели чистую.

А когда девушка самолично принялась кормить меня с ложечки, мне это напомнило бабушку, которая также кормила меня, когда я болел.

Вкуснейший куриный бульон с кусочками овощей упали в мой желудок как живительная вода на потресканную от суши землю.

К вечеру я встал, чувствую себя неплохо. Голова ясная, только ноги предательски дрожат от нагрузки. Но на поганое ведро сажусь сам, без посторонней помощи. Даже неловко спросить, а кто помогал с этим, когда я в беспамятстве лежал.

Да, за восемь дней я скинул килограмм десять, не меньше. Но организм быстро пошёл на поправку. Пока соблюдал постельный режим, принял нашего батюшку. Тот меня исповедал и наложил епитимью за то, что редко храм божий посещаю. Пообещал исправиться. Далее пошёл поток посетителей. Трифон с Юргисом навестили, обсказали о текущей обстановке. Есть и тревожные вести, поговаривают, что летний поход московских воевод с большой ратью окончился пшиком. Постояли у стен Казани, потеряли изрядное количество воинов и после нескольких стычек, разорив окрестности города, отправились назад. Теперь вот ожидают ответки от басурман.

И хотя к Хлынову татарва не подходила, здесь холодные и болотистые места, им не нравятся. Предпочитали делать набеги на Рязань и Муром. Татарва засела в бассейнах рек Итиль и Кама (Чолман-идель по-татарски), заходили и в южную часть Вятки. Но селиться предпочитали южнее.

А, учитывая, что все желающие отправились в поход на Смоленск, город практически беззащитен. Нет, стража и вечевая дружина на месте. А вот многочисленные деревушки и боярские поместья не защищенны. Это то, чего я опасался перед походом.

Вызвав Старосту, Вавилу и Трифона я поставил задачу - укреплять наш оборонительный периметр. Тот частокол, что опоясывает усадьбу хорош против дикого зверья и бандитских небольших ватажек. А вот против сурьёзного противника слабоват.

Понимаю что зима и копать мёрзлую землю не выход. Поэтому решили сгребать снег за забором и лепить кирпичи, поливая их водой. Из этих кирпичей и подымем стену хотя бы в две косые сажени. И обязательно обновить сторожевые башенки, защитив сторожу навесом от падающих стрел.

А лично я занялся тем, что давно хотел сделать, только руки всё не доходили. Мне знакомый купец с Болгара привёз пару бочонков настоящего пороха. Даже в наших местах имелись настоящие пушки - тюфяки. Они стояли на стенах города в виде музейных экспонатов. Я интересовался этим вопросом, от силы их использовали чтобы подать сигнал. Никто не понимал, на хрена эти тяжеленные дуры на стенах. Ведь намного эффективнее туча стрел, сыплющихся на головы атакующих. Или горящая смола - очень хорошо остужает горячие голову. А неповоротливые пушчонки, заряженные каменным дробом служат пугалом, не более. Пушкари боятся их, были случаи разрыва ствола, когда гибла вся обслуга.

Качество пороха оставляет желать лучшего. Это механическая смесь селитры, угля и