Брак по-сицилийски - Кэрол Мортимер

Робин была сильно смущена - за такой короткий срок отец дважды заставал ее в объятьях Чезаре. Хотя это может убедить его в глубине их отношений...

- Прошу прощения, Чарлз, - Чезаре не снял руку с талии Робин, - я неожиданно узнал, что должен уехать, и зашел попрощаться с Робин.

- Тогда я загляну позже...

- Да нет, Чарлз, я уже ухожу. Я позвоню, Робин.

- Я буду дома поздно, зайду проведать Марко с Катрионой, - напомнила Робин.

Чезаре раскланялся и ушел. В комнате повисла напряженная тишина.

- Марко и Катриона? - повторил Чарлз.

- Шестимесячный племянник Чезаре и его няня.

- Тот самый наследник Чезаре, о котором ты говорила вчера? Он сын его погибшей сестры Карлы?

- Да, он. Пап, в чем дело? - Робин сжала руки в кулаки под столом - отец легко сложит два и два, ему ничего не стоит все понять... - Чезаре усыновил мальчика, когда погибла Карла. Он относится к Марко как к собственному ребенку.

- Потому ты согласилась выйти за него замуж?

Робин побледнела.

- О чем ты, пап?

- Никто лучше меня не понимает, как ты переживаешь из-за своей неспособности иметь детей. Но выходить замуж, потому что у мужчины уже есть ребенок, которого можно любить как собственного?! Родная, не надо!

- Папа, ты же дважды за два дня застал нас вместе. Как же ты можешь предполагать такое? - с облегчением воскликнула Робин.

Предположения отца не так страшны, как правда. И уж конечно, мысли о шантаже не приходили ему в голову. Это было бы ужасно, после всех ее усилий!

- Хмм... да, правда. Но как-то все случилось очень... неожиданно, и... странное совпадение, правда? - неуверенно добавил Чарлз.

Совпадение! Это больше чем совпадение, гораздо больше. Но ее отец должен верить, что она выходит замуж по любви, только по любви.

- Знаешь, пап, ты полюбишь Марко, как только увидишь его. Такое прелестное существо, - Робин мечтательно улыбнулась.

- Копия Гамбрелли, да?

- Да, действительно.

- Значит, это именно то, чего ты хочешь, родная?

- Да, именно то, чего я хочу, пап, - твердо сказала Робин.

- Если так, чудесно видеть тебя вновь счастливой, - выходя, сказал Чарлз.

Счастлива ли я?

Робин задумалась.

Она влюблена в человека, который ее не любит, но хочет на ней жениться. И она будет каждую ночь с ним, в его постели.

В их постели...

Но в этом браке Чезаре не удастся устроить все по-своему. Неважно, что он уверен в обратном...

Чезаре замер на пороге комнаты Марко, оцепенев от увиденного.

Настенный ночник слабо освещал комнату и пустую кроватку Марко, хотя было уже десять вечера. Марко спал на руках Робин. Она тоже спала, удобно устроившись в кресле.

Марко спал на руках Робин!

Это невероятно, неожиданно, невозможно, последнее, что Чезаре мог предположить, когда услышал по телефону от Чарлза, что Робин еще в отеле. Минут пять он неподвижно стоял в дверях и созерцал эту странную картину.

Ведь Робин не любила детей, не хотела их в первом браке - так сказал ее бывший муж. И вот она здесь, так нежно обнимает Марко!

Чезаре быстро закончил дела в Ницце и решил тем же вечером вернуться в Лондон.

Узнав, что Робин все еще в «Гамбрелли», он подумал, что она не может так долго быть с Марко и Катрионой, скорей она встретила Вулфа, и они вместе ужинают.

Она пробыла здесь несколько часов... а он так плохо думал о ней.

Чезаре повернулся, чтобы уйти и в тишине постараться понять этот феномен: Робин... Марко...

- Чезаре?

Они смотрели друг на друга, в глазах обоих были вопросы, вопросы и вопросы...

- Я положу Марко в кроватку и пойду с тобой, - нарушила тишину Робин. - Я полагаю...

- Поговорим в гостиной, - Чезаре пропустил ее вперед.

- Бренди? - предложил он уже в гостиной, прикрыв дверь.

- Да, спасибо, - Робин смущенно пригладила руками юбку, которая помялась, когда она играла с Марко на полу.

Она провела замечательный вечер с малышом. Она играла с ним, кормила, купала его перед сном, держала на руках, пока он не заснул у нее на плече. Она чувствовала себя такой удовлетворенной и спокойной, что, возможно, задремала ненадолго. Уронить мальчика она не могла: она ощущала его все время. Чезаре так и застал ее.

- Ты закончил дела раньше? - ей не хотелось переходить к разговору о Марко.

Чезаре сделал большой глоток бренди, прежде чем ответить:

- Да, я закончил дела в Ницце раньше, чем предполагал.

Он летал на юг Франции? В Ниццу? Что же там могло быть такого срочного?

- Что...

- Почему...

Они одновременно заговорили и одновременно замолчали.

- Ты первый, - сказала Робин, тоже глотнув бренди.

Похоже, мне это необходимо.

Несколько долгих минут Чезаре молчал, по-прежнему пытаясь разгадать загадку.

Робин... Марко...

Он считал, что быть матерью Марко - наказание для Робин, не любившей детей. Он придумал это во исполнение кровной мести ее семье. Она не возражала ему, позволяла думать, что детей она не любит. Не отрицала, когда он говорил, что бывший муж ушел из-за ее эгоизма.

Она боялась прикоснуться к Марко, когда он впервые показал ей ребенка.

Как это можно сочетать с той картиной безграничной нежности, которую он наблюдал сегодня?

Непонятно.

Но теперь это не важно.

Робин не захочет ничего объяснять ему, когда он расскажет ей то, что узнал сегодня в Ницце!

Вряд ли она вообще захочет когда-либо видеть его...

Глава одиннадцатая

- Итак... Почему тебе нужно было так срочно лететь в Ниццу? - усевшись в кресло, Робин первая задала вопрос.

- Сначала ты скажи, что делала в детской? - мягко спросил Чезаре.

Робин оглядывалась, будто в поисках ответа. Ей не хотелось говорить, что она полюбила Марко. Она постаралась ответить нейтрально.

- Катрионе нужно было сделать несколько звонков, я предложила помочь ей. Это оказалось трудней, чем я думала. Но я привыкну.

Чезаре слушал ее с непроницаемым лицом.

- Но ведь это неправда, да? - наконец так же мягко сказал он.

Робин сжалась:

- Не знаю, о чем ты. Надеюсь, ты не думаешь, что я сделала нечто плохое.

- Нет, конечно, не думаю. Ты преданная сестра. Заботливая, любящая дочь. Щедрая, великодушная любовница. Не думаю, что ты можешь намеренно причинить вред.

- Полагаю, нет, - сухо сказала Робин, предварительно отхлебнув бренди.

Ей необходимо было это тепло внутри, ее начинало трясти - она не понимала, к чему он ведет.

- Скажи правду, почему ты вызвалась уложить Марко?

- Я уже говорила, - она старалась не выдать себя, пришлось незаметно смахнуть навернувшуюся слезу.