Последние властелины морей - Оскар Паркс

Положение Шеера по-прежнему оставалось тяжелым. Он продолжал двигаться на запад, вскоре выполнив третий поворот, но наши линкоры продолжали поддерживать контакт. В 20 ч 35 мин противники потеряли друг друга из виду.

Джеллико запросил Битти о направлении движения немцев, но ответ получил около 21 ч, когда было уже слишком темно для ведения артиллерийского боя. Наш флот перестроился в компактный строй по дивизионам, чтобы не принять своих за врагов. Джеллико занял позицию между Шеером и его базами. Он рассчитывал на следующее утро навязать бой Флоту Открытого Моря, но его противник в 21 ч 30 мин выполнил еще один поворот и начал третью попытку прорыва через линию британского флота. Ему удалось проскочить за кормой наших кораблей и пройти домой через Хорне-Риф.

Крейсера и эсминцы участвовали в ожесточенных схватках в течение ночи. Из тяжелых бронированных кораблей погибли «Блэк Принс», потопленный во время прорыва противника в базу и линкор-додредноут «Поммерн», уничтоженный торпедой. «Лютцов» принял на борт 8300 т воды. С корабля сняли экипаж, и в 3 ч 45 мин его торпедировал эсминец G38.

Британские потери составили: линейные крейсера «Куин Мэри», «Индефатигебл», «Инвинсибл», броненосные крейсера «Дифенс», «Уорриор», «Блэк Принс», эсминцы «Ардент» («Ardent»), «Форчюн» («Fortune»), «Нестор» («Nestor»), «Номэд» («Nomad»), «Шарк» («Shark»), «Спарроухоук» («Sparrowhawk»). «Типперери» («Tipperary») и «Тэрбьюлент».

Германские потери составили: линейный крейсер «Лютцов», линкор «Поммерн», легкие крейсера «Эльбинг», «Фрауэнлоб», «Росток», «Висбаден», эсминцы S35, V4, V27, V29, V48.

Замечания об Ютландском сражении

Число попаданий (учтены только снаряды крупных калибров).

Британские корабли: «Бархэм» — шесть попаданий, «Малайя» — семь попаданий, «Мальборо» — одно торпедное попадание, «Уорспайт» — 13 попаданий, «Лайон» — 12 попаданий, «Принцесс Ройял» — от шести до девяти попаданий, «Тайгер» — от 10 до 17 попаданий.

Германские корабли: «Гроссер Курфюрст» — восемь попаданий, «Кайзер» —два попадания, «Кёниг» — 10 попаданий, «Маркграф» — пять попаданий, «Шлезиен» — одно попадание, «Шлезвиг-Гольштейн» — одно попадание, «Дерфлингер» — 20 попаданий, «Лютцов» — 24 попадания, «Мольтке» — четыре попадания, «Фон дер Танн» — четыре попадания.

Наши заряды из кордита, когда пламя проникало в погреба, взрывались, что стало причиной гибели линейных крейсеров. До боя считалось, что бездымный порох взрывается с большим трудом, если не произойдет ничего чрезвычайного, в крайнем случае, снаряды просто сгорят.

Наши заряды упаковывались в шелковые картузы, у немцев же заряд делился на две части: главная находилась в тяжелом медном контейнере, вторая часть — в двойном шелковом картузе. Обе части заряда хранились в жестяном контейнере и доставались из него незадолго до заряжания. Полузаряд, вынутый из защитного картуза, не мог взорваться: даже если в погреб попадало пламя из башни, заряды, в худшем случае сгорали, но взрыва не было. На наших кораблях было четыре случая пробития брони башен, при этом погибло три линейных крейсера, а «Лайон» спасли только задраиванием двери в погреб.

На германских линейных крейсерах имели место следующие случаи попадания в башни:

«Лютцов» — пробита броня 2-й башни, пожар зарядов;

«Дерфлингер» — полностью выгорели две башни;

«Зейдлиц» — во 2-й башне пробита броня, правое орудие вышло из строя; в 3-й башне — два попадания, пробита броня, результат первого — пожар в рабочем отделении, после второго — пожар, такой же, как на «Лайоне»; 4-я башня — два попадания, после второго броня пробита; 5-я башня пробита дважды;

«Фон дер Танн»: 1-я башня — попадание, затем небольшой пожар; 2-я башня — попадание, за которым последовал большой пожар.

Как мы видим, было зафиксировано девять попаданий, за которыми последовали восемь пожаров, но случаев взрыва погребов не было.

Мнение о том, что германские корабли уцелели, потому что наши снаряды оказались бракованными и разрушались при попадании под острым углом, базируется на утверждениях противника, в частности, приводится случай с попаданием в первую башню «Фон дер Тайна». Однако, неразорвавшиеся германские снаряды находили на наших кораблях, а про аналогичные находки на кайзеровских кораблях ничего не известно. Зафиксированы следующие случаи пробития британской брони:

«Уорспайт» — 340-мм с дистанции 5,2 мили;

«Лайон» — 229-мм с дистанции 7,2 мили —это была наибольшая дистанция, на которой броня такой толщины пробивалась;

«Принцесс Ройял» — 229-мм один раз;

«Куин Мэри» — 229-мм три раза, если верить очевидцам.

Зафиксированы следующие случаи пробития германской брони:

«Фон дер Танн» — 229-мм броню барбета 1-й башни 305-мм снарядом с дистанции 8,6 мили; бронирование барбета 2-й башни и батарейной палубы общей толщиной 254 мм, 305-мм снарядом с дистанции 8,6 мили;

«Мольтке» — 280-мм пояс 305-мм снарядом на дистанции 8,6 мили; снаряд взорвался в угольной яме, при этом получила повреждения батарейная палуба.

«Зейдлиц» — 240-мм лобовая броня 2-й башни и 203-мм задняя стенка 3-й башни с дистанции 9,3 мили;

«Лютцов» — 229-мм броня 2-й башни с дистанции 9,8 мили.

На коротких дистанциях германская броня, несомненно, пробивалась. Максимальная дальность, на которой удалось зафиксировать пробитие английской 229-мм брони —7,2 мили. В это же самое время наши 305-мм снаряды пробивали 280-мм броню на дистанции 8.6 мили. Британский 343-мм снаряд пробивал германскую 254-мм броню с дистанции 8.6 мили, а 229-мм — с дистанции почти 9,9 мили. Это свидетельствует о лучшем качестве нашей брони.

Хотя слухи о низком качестве наших снарядов заставили внести в их конструкцию изменения, приведенные выше данные свидетельствуют о том, что они, даже попадая под неудачными углами, пробивали броню большой толщины. Испытания плит германской брони, в том числе и линейного корабля «Баден», показали, что ее качества не соответствует британским стандартам.

Германские конструкторы применяли разделение корпуса кораблей на большее число отсеков, чем это делали их британские коллеги, поэтому их корабли были почти непотопляемыми. К разделению на отсеки следует добавить германскую систему борьбы за живучесть, которая позволяла удерживать корабль на ровном киле: достаточно вспомнить «Лютцов», у которого в корпусе было 8000 т воды, но он даже полузатопленный оставался на ровном киле. На больших германских кораблях имелась модель в разрезе, на которой можно было рассматривать различные варианты руководства борьбой за живучесть и рассчитать варианты контрзатопления и откачивания воды из отсеков.

Трагедией Ютландского сражения стало то, что оно началось слишком поздно — нам не хватило двух—трех часов для достижения решительной победы и разгрома противника. Наши потери были гораздо более тяжелыми, но это не имело большого значения, так как британский флот имел достаточно сил для господства на Северном море.

Тактика германского флота сводилась к уклонению от боя, которого он не желал, что и было с блеском выполнено. Их ведущий военно-морской критик, капитан цур зее Персеус, заявил: «Потери нашего флота были весьма серьезными. После 1 июня 1916 года всем думающим людям во флоте стало ясно, что произошло, также стало ясно, что лучше повторения не допустить».

После полудня 1 июня, Битти, тяжело переживавший результат сражения, повторил штурману фразу: «Что-то не так с нашими кораблями», и затем добавил, «Что-то не так с нашей системой».

Позднее, когда Битти занял пост командующего Гранд-Флитом, он оживил застывшую систему в вопросах управления, тактики и обучения. Многое здесь пришлось пересмотреть. Также отказались от предрассудков лорда Фишера, касавшихся соотношения скорости и бронирования, произошел пересмотр в пользу большей сбалансированности проектов.

По итогам боя у Доггер-банки не проводилось сравнения наших и германских линейных крейсеров. Для решающего боя нам требовался относительно слабый противник, большое пространство на море и большое количество времени, но при этом не учитывались дефекты нашего командования, которые сделали победу невозможной. Также следует отметить, что наши более крупнокалиберные орудия имели большое преимущество перед толстой германской броней.

При бое на больших дистанциях горизонтальное бронирование имело большее значение, чем вертикальное, но мы не имели опыта «Зейдлица» (в бою у Доггер-банки. — Прим.ред.), поэтому значение горизонтального бронирования, прикрывающего погреба боезапаса, вовремя не осознали.

Во время Ютландского сражения наши линейные крейсера погибли не потому, что их вертикальное бронирование оказалось слабым, а потому, что при попадании пламени в погреб заряды не сгорали, как это должно было происходить, а взрывались. Попадание броненосных крейсеров под огонь линейных крейсеров могло закончиться только одним исходом — об этом свидетельствует судьба эскадры Арбетнота.