Насущный хлеб сражений. Борьба за человеческие и природные ресурсы в ходе гражданской войны в США - Джоан Э. Кэшин

интересовались, какую сторону поддерживали гражданские. Осенью 1862 года мирный житель Генри Хэвиленд наблюдал, как военные отбирали у белых жителей пограничного штата Кентукки домашнюю птицу, коз и пчелиные ульи, не задавая никаких вопросов об их политической позиции. Известно, что порой солдаты забирали провизию у сторонников Федерации, незадолго до того добровольно угощавших других северян, и это крайне смущало их более вдумчивых товарищей. В ноябре 1862 года Дэниэл Б. Аллен, старший полковой барабанщик из Иллинойса, задал вопрос: «Возможно ли, что счастье и несчастье нашего народа зависит от подобных типов?»[177] Даже после опубликования приказов Поупа солдаты-янки по-прежнему испытывали сложности с оформлением документов. Хотя в этих приказах использовалось слово «талоны», некоторые офицеры по-прежнему употребляли это слово как синоним слова «расписка», а иногда у них вообще не было надлежащих бланков, будь то талоны, расписки или справки; в некоторых ситуациях они заполняли документы не до конца, упуская ключевые сведения – например, не указывали объем изъятого продовольствия. Офицеры писали расписки на обратной стороне использованных конвертов, на обрывках документов, а однажды – под текстом старого паспорта. Даже если у военных имелись необходимые бланки, они не всегда следовали процедуре. Генри Иллс признавал, что порой интенданты выдавали документы о конфискации продовольствия, но чаще обходились без этого. По его словам, даже тем мирным жителям, которые принесли присягу Соединенным Штатам и оформили необходимые документы, предстояли сложности с получением компенсации[178].

Ни Поуп, ни Стэнтон не уточняли, как именно будет осуществляться компенсация во время войны. Однако те мирные жители, которым удавалось получить документы о реквизиции, обычно отправлялись в ближайшее интендантское бюро армии Севера. Некоторым удавалось получить компенсацию наличными. Одной жительнице Флориды выдали корову взамен той, которую забрали солдаты. В остальных случаях мирные жители вообще ничего не получали. Так, в Йорктауне, Виргиния, солдаты поначалу охотно выдавали местным жителям (даже сторонникам Конфедерации) расписки с указанием стоимости конфискованного скота и домашней птицы. Однако, как вспоминает Лиззи Джексон Манн, люди получили такие документы всего один раз, и после этого никаких расписок больше не выдавалось[179].

Приказы Поупа не заставили солдат-янки проникнуться уважением к процедуре. Рядовой Альфред Уиллетт вспоминал, что по ночам они самовольно наведывались на фермы, чтобы воровать скот и домашнюю птицу. Военные не отличались «большой аккуратностью» в ведении записей, сообщил капрал Оливер Огилви; в Теннесси его отряд отобрал у местного фермера урожай кукурузы, уничтожил кукурузный амбар и конфисковал пятьдесят гусей и дюжину свиней. Известно, что солдаты отправлялись на такие вылазки, даже если у них имелся собственный провиант, а эти вылазки были чреваты риском. Так, группа солдат из Иллинойса в ноябре 1862 года вышла в незаконный рейд «впечатляющего масштаба» в Спрингдэйле, Миссисипи, хотя к ним уже прибыли обозы с продовольствием, а поблизости действовала кавалерия южан[180].

По-прежнему – как это было и до публикации приказов Поупа – предпринималось множество официально разрешенных экспедиций, и офицеры-янки действительно выдавали документы за конфискованную ими провизию. В декабре 1862 года майор Хирам Стронг участвовал в подобной экспедиции в штате Теннесси, когда интендант отправил за продовольствием длинный обоз под охраной трех подразделений. Даже когда подобные действия проводились в соответствии с предписанной процедурой, их масштаб уже представлял собой угрозу для аграрной экономики региона. В сентябре 1862 года в окрестностях Нэшвилла солдаты отправились за провиантом и привели с собой обратно 150 телег, груженных едой. Число гражданских, пострадавших от этой проблемы, стремительно росло. В ноябре 1862 года солдаты армии США проехали через округ Стаффорд, Виргиния, где конфисковали достаточно скота, чтобы прокормить 15 тысяч человек. В поисках провизии они опустошили все фермы до одной[181].

Как бы ни менялась официальная политика, население по-прежнему боялось северян. После июля 1862 года они все так же пытались прятать еду. Когда жители округа Уилсон, Теннесси, познакомились с тем, как кавалеристы-янки конфисковывали – или, по выражению самих уилсонцев, «воровали» – провизию и домашний скот, они поспешили спрятать собственных животных в преддверии приближения войск федералов. Другие пытались сделать то же самое. Старушка из виргинской деревни спрятала свою свинью в кладовке, однако трое солдат все равно вломились в ее дом, обнаружили эту свинью, закололи ее и съели. Военные по-прежнему считали, что имеют на это право. В Винчестере, Виргиния, солдаты окружили дом Корнелии Макдональд и принялись выбивать окна кулаками. Хозяйка была в ужасе. Пришельцы требовали еды и кричали, что если Корнелия их не накормит, то они переломают ей всю мебель. Она заперла дверь, но все-таки они забрались в дом через окна и принялись выносить ее запасы еды[182].

Определенная неловкость ощущается и в дневниковых записях Люциуса У. Барбера, рядового роты Д 15-го Иллинойского добровольческого пехотного полка. Уроженец Маренго, Иллинойс, он изначально был горячим сторонником федералов и весной 1861 года записался в армию добровольцем. Барбер отличался наблюдательностью, хорошо излагал свои мысли письменно и остро чувствовал несправедливость. В 1862 году он участвовал в сражениях при Шайло и Коринфе и был повышен до капрала. К тому времени, когда в ноябре 1862 года его рота добралась до городка Холли-Спрингс в штате Миссисипи, Барбер уже полагал, что его однополчане стали слишком «нагло» конфисковывать продовольствие. Они могли зарезать свинью прямо на глазах у хозяина, и если тот протестовал, то, по словам Барбера, «холодная сталь» «заставляла его замолкнуть»: из этого можно предположить, что хозяина либо убивали, либо угрожали ему смертью. Барбер с отвращением пишет, что такому поведению нет оправданий. Он видел, как солдаты США грабили всех подряд, не разбирая богатых и бедных, молодых и старых, и, хотя некоторые мирные жители на самом деле обладали большими запасами продовольствия, он был убежден, что другие по-настоящему голодали. Он видел, как женщины и дети на коленях умоляли солдат-янки не отбирать у них последние крохи еды. Барберу было стыдно за этих солдат, и он пытался по возможности защищать гражданских[183].

Как легко догадаться, офицеры-конфедераты, начиная с высшего командования, порицали приказы Поупа относительно конфискации частной собственности. Генерал Роберт Э. Ли считал эти приказы достойными всяческого презрения, а генерал Джеймс Лонгстрит назвал их недостойными мужчины и аморальными. Менее высокопоставленные офицеры порой выражались еще резче. Джеймс Л. Клементс, капитан из Арканзаса, сравнил Поупа с самим дьяволом и заявил, что его сопровождают «зверства». Однако наиболее типичной реакцией было молчание, с которым мы сталкиваемся и в переписке времен войны, и в послевоенных воспоминаниях. Ричард Тейлор и Джон Б. Гордон, ставшие генералами, не упоминают приказы Поупа в своих мемуарах, при этом Тейлор называет его посредственностью, а Гордон – хвастуном. Однако мало кто из конфедератов отмечал очевидный факт ровно такого же поведения армии южан[184].

Осенью 1862 года войска Конфедерации продолжали активно пополнять запасы продовольствия. Организовывались официальные рейды, во время которых солдаты отправлялись в сельскую местность и реквизировали все необходимое. В то же время находились и те, кто нарушал приказ и, ускользнув от часовых, самовольно сбегал на поиски еды. Если в нарушение приказа солдат приносил что-нибудь съестное, вспоминал капрал Джордж Низ, его товарищи благоразумно не спрашивали, откуда взялась эта еда. Военные отбирали еду у множества гражданских, однако предпочитали сторонников северян – и, по возможности, полностью уничтожали их запасы. Офицеры пытались положить конец беззаконию, как они это делали и до публикации приказов Поупа, и требовали от своих людей прекратить подобные