Лаборантка - Марина Лётная

я торопливо отпрянул и застыл, повнимательнее всматриваясь в поверхностный, замыленный взгляд лаборантки. Злополучная застёжка оказалась сбоку, и когда девушка за неё дёрнула, её упругая грудь слегка осела от ослабшего корсета. Мне оставалось лишь потянуть за платье, но несмотря на неистовое вожделение, я слегка отрезвел и принялся кусать собственные губы в сомнении. Я понял, что подсознание Даны всегда остается со мной на связи и, ещё до конца не разобравшись, чем подобное чревато, уже догадался, что это не к добру. Я попросил её раздеться, и она послушалась… Насколько её состояние было похоже на вчерашнее, и вспомнит ли она завтра свои ночные приключения — теперь большой вопрос, ставший для меня причиной притормозить. Зато девушка продолжала пребывать в прежне неукротимом желании со мной переспать, цепляясь за плечи и бёдра.

Мои сомнения продлились не долго. Я до безумства хотел ещё раз увидеть Дану голой в своей кровати, особенно после того, как она меня оттолкнула. В конце концов, это была её тайная фантазия, её идея, поэтому не мне объяснять девушке, в чём причина её визита. С чего я вообще решил, что лаборантке понадобится что-то объяснять…

Я уверенно схватил край платья и всё-таки стянул этот проклятый наряд, со злости швырнув его за спину. Следом отправились колготки, до последнего сопротивляющиеся своей участи, а затем и аккуратные трусики. Интересно, будучи даже в сознании, Дана понимала, насколько была сексуальна? Желая беспрестанно наслаждаться её обнажённым видом и строгим задумчивым личиком, я облокотился о стенку у кровати, усаживая горячую, взъерошенную после раздевания девушку поверх себя. Нетерпеливые пальцы тут же улеглись на раскалённую мокрую промежность, лаская женскую плоть. Лаборантка беззащитно заёрзала на мне, неуверенно присаживаясь на горящий от возбуждения член и размазала по ноющей головке влагу. От её несдержанных движений я закрыл глаза, упиваясь собственными мучениями и её бесконтрольными трепыханиями. В паху жалобно сводило — мы доставляли друг другу болезненное удовольствие, пока я не ощутил мягкий просящий поцелуй на своих приоткрытых губах.

Очнувшись от ласкающих прикосновений к лицу, обессиленно спускающихся к шее, я тяжело выдохнул и нашёл мокрой рукой член, раздвигая набухшие половые губы: девушка тут же нетерпеливо осела на всю длину, тесно и горячо обхватив меня изнутри, словно в тиски. Я не смог сдержать сиплый стон, рвущийся из груди, сдавленной сладостным исступлением, когда шумно вдыхающая Дана прижалась ко мне вплотную и стала рвано покачиваться бёдрами. От неё как всегда пахло той самой терпкой вишней — этот запах теперь начинал у меня ассоциироваться с качественным головокружительным сексом.

Покрепче ухватив лаборантку за ягодицы, я начал безустанно входить, словно упорно пытаясь выбить из неё дурь, которой она надышалась. Дана скулила от удовольствия, стремительно раздражая во мне финальное удовлетворение, но так быстро кончать я не собирался. Мне хотелось как можно дольше поражаться тому, как невинно ловко ей удавалось вести двойную жизнь: днём прилежная скромница в белом халатике, ночью — страстная любовница. Если подумать, такая пассия — идеальная кандидатура для совместной жизни… Молчаливая, умная девушка, отчаянно жаждущая секса, а на утро делающая вид, что вы друг другу никто. Такую можно было бы смело брать в жёны и не бояться, что она отымеет мозги. Если бы только суметь объяснить ей штамп в паспорте…

Приспустившись на кровать и оказавшись в тёплых содрогающихся объятиях Даны, продолжая проникать с хлюпающими непристойными звуками, я усмехнулся своим бестолковым мыслям. Ничего важнее того, что она принимает меня сейчас, не должно было занимать опустевшую голову. Я не для того открестился от предосторожностей и наблюдений за ней, как за подопытной, чтобы рассуждать на тему женитьбы… Хлопки влажных тел и слегка поскрипывающие звуки матраса здорово заменили мне посторонние мысли. К тому же, девушка нашла моё ухо, принявшись языком ласкать остро отзывающуюся горячую кожу. Её сладкий стонущий голосок теперь угождал шёпотом прямо мне в перепонку. Лихорадочное возбуждение в миг усугубилось, пройдясь по механично, уверенно движущемуся телу дрожью.

Чтобы отвлечь её от занятия, быстро приводящего меня в восторг, я повернулся за поцелуем, моментально осознав, что с Даной и это не лучшая идея…

— Наверное, ты хочешь свести меня с ума, — проникая языком глубже в её жаркий рот, я чуть замедлил темп, пытаясь притупить скопившееся внизу живота удовольствие. Но и поцелуй пришлось разорвать. — У тебя получается…

Лаборантка замерла у моего лица, покорно ожидая продолжения, а я помог ей удерживаться, изнеможенно обхватив за плечи. Такая растрепанная, с покрасневшими щеками, будто с мороза, с аккуратненьким, вечно сующимся не в своё дело носом. С искусанными чувственными губами, пытающимися дотянуться до моих скул. Я помрачённо уставился в глубокие безмятежные глаза: зрачки, стремившиеся превратиться в крохотные, еле разборчивые бесконечные точки, окружал безразлично серый, свинцовый цвет. Кажется, я закусил губу, пытаясь подглядеть мысли девушки.

— Интересно, чем занята твоя голова, раз ты не помнишь ничего на утро…

Я слегка расстроенно улыбнулся, наверное, самому себе, и вернул прежний темп, крепко вжимая Дану в свой торс. Мы снова занимались сексом, но как бы мне не было хорошо сейчас и как бы обидно сегодня утром получить пощечину в кабинете, я почему-то не ощущал себя победителем теперь. Это странное подзужевающее чувство вынуждало меня ревностно и рьяно входить по основание, добиваясь вымученных довольных вскриков девушки. Я собирался довести её до предела, будто не желая оставаться забытым по прошествии ночи. Присогнул ноги, пододвигая Дану ближе и заставляя сесть, удобно устроив руки на её подскакивающей груди, цепляясь и потягивая за соски.

— Только попробуй завтра со мной как ни в чём не бывало…

Наше синхронное горячее дыхание и жар, исходящий от обнажённых тел, заполонили спальню. Воздух стал влажный, спёртый: мы всё отчаяннее хватали его, а я неотрывно смотрел лаборантке в глаза. Её прекрасному телу было трудно сдержать облегчение, вот-вот норовившее потопить в удовольствии бессознательную отчуждённость. Дана стала будто задыхаться, заглубляя мои старательные толчки, замерла, вобрав член по основание, принуждая и меня оцепенеть, чтобы не излиться. Внутренняя часть её бёдер судорожно задрожала, а мышцы сомкнулись вокруг ноющего пульсирующего ствола. Лаборантка закатила глаза, изнывая от наслаждения, откинула голову и по её дергающимся плечам и груди посыпались кудри.

Это сладкое зрелище лишило меня остатка самообладания. С безобразно отстукивающим в горле сердцем я спихнул Дану на кровать, и, потянув её за длинные вьющиеся волосы, вынудил встать на колени. Я входил сзади, чувствуя, как она непослушно ослабевает от моего темпа, настойчиво удерживая за густую копну и впиваясь в тонкую шею. И,