Война во времени - Александр Пересвет

И красивый, подумала Алина…

А ещё… Голод уже начинал мешать не только действовать, но и думать. Хотя это было, скорее всего, чисто психологическим чувством: ведь люди умеют обходиться без пищи по месяцу, а то и более. Алинкин папа рассказывал ей про каких-то ирландских заключённых, которые устроили в тюрьме голодовку, и кто-то из них жил без пищи почти два месяца!

Но эти рассуждения не спасали, когда еды требовали собственные желудки.

Стрелы из первого в истории планеты лука летели плохо — крутились в воздухе, падали плашмя, улетали недалеко. Их как-то надо было отцентровать, сказал Антон. Но как? Ведь птичьих перьев не было, и наконечника железного не приладишь. Камни? Какие в ночном лесу камни — булыжники если только!

И всё же терпение и труд всё перетрут! В верности этой поговорки ребята убедились на собственном опыте.

Со стрелами придумали так: почти у самого острия привязывали кусок более тяжёлой ветки. На это пошли рукава Сашкиной рубашки. Но теперь стрелы, получив некое «грузило», летели хоть и не туда, куда целили, но более или менее предсказуемо, и раз на десятый можно было ожидать, что они попадут в цель.

Лучше, чем ничего. Вот только пробьют ли они шкуру хоть маленького динозаврика?

Но главную роль в охоте получило ещё одно приспособление. Его изобрёл догадливый Антон.

Он вдруг, как Гуся, шлёпнул себя ладонью по лбу, а потом скомандовал:

— Сашка, давай сюда, рви кусок рубахи!

— Зачем? — естественно, тут же спросил Гуся.

— Давай-давай, увидишь!

Пожав плечами, Саша снял остатки своей рубахи. Затем Антон, скомкав ткань, и положив её на колени, достал ножик и недрогнувшей рукой вонзил его себе под кожу предплечья другой руки.

Вернее, попытался вонзить. И рука только казалась недрогнувшей.

Антону, чувствовалось, было больно, кожу приходилось едва ли не сверлить, так что решимость мальчика с каждой секундой таяла. Гуся, опомнившись, заорал:

— Это ещё зачем?! Мало нам твоей ноги?

Антон, в глубине души радуясь прекращению пытки, ответил, морщась:

— Хочу ткань кровью пропитать и подбросить на краю поляны. Кто-нибудь должен клюнуть. А мы его подстрелим. Либо в силок поймаем, из твоих шнурков…

Гуся с уважением посмотрел на друга:

— Ну ты и голова! Только, слушай, надо бы лезвие обжечь. А то инфекцию занесёшь, руку отрежут…

Ласковый, добрый Гуся! Вот такой он всегда — совершенно не соображающий, когда что надо говорить и не лучше ли промолчать.

Впечатлённый перспективой Антон вздохнул, но делать было нечего: назвался груздем — полезай в кузов. Сунул лезвие в один из маленьких язычков пламени на краю костра. Потом положил его на одну из веток, подул, чтобы побыстрее остыл…

— Может, ты поможешь? — просительно обратился он к Саше. — А то знаешь, когда сам режешь, от боли сила уходит…

Сашка серьёзно посмотрел на друга. Алине показалось на секунду, что перед ней сидят два взрослых человека — настолько суровыми в понимании долга были взгляды, которыми обменялись мальчишки.

— Из меня всё равно боец плохой, в случае чего, — тихо проговорил Антон. — Где нога, там и рука. А тебе надо сохранять себя без повреждений. Сам понимаешь…

— Антоха, нет. Ты — боец, — с неожиданной лаской ответил Саша. — Не каждый такое предложит…

— Но я прав… — тускло сказал Антон.

— Да… — сожалеючи вздохнул его друг.

На дальнейшее Алина не смотрела. Теперь и она решила порвать свою блузку — ну, там, где это ещё может позволить себе девочка. Ведь Антошку надо будет перевязать. Она услышала болезненное: «Ы-с-с-ш-ш», горловой стон, Сашка сказал: «Ничего, пройдёт». Потом мальчишки ещё некоторое время возились над рукой, а потом Сашка скомандовал:

— Давай, перевязывай!

Глава 11. Победа большой ценой

А между тем, день заканчивался. Наверху, на деревьях, ещё видны были золотые пятнышки света, но здесь, у земли, где и без того всегда царил полусумрак, вечерняя голубизна воздуха довольно ощутимо сгущалась.

Уже практически в темноте мальчишки сооружали силки. На это пошла Сашкина джинсовая куртка, распущенная практически на ленты. Это было, конечно, так — «третьего класса работёнка», как сказал Гуся. Но всё ж лучше, чем ничего.

Наконец, соорудили петлю вокруг окровавленной тряпки. Оставшийся конец «верёвки» привязали к длинной гибкой ветке. Её согнули почти до земли, протянули от неё вторую верёвку — жалко, что коротка она была, больше у них ничего не было, из чего можно было бы сплести. Так что державший её Антон залёг практически рядом.

В последний момент он послюнявленным пальцем проверил направление ветра — того в лесу почти и не было — и лёг с такой стороны, чтобы его запах не несло на приманку. Вспомнил, значит, читанные раньше охотничьи рассказы.

Сашка притаился за соседним деревом, держа наготове самое первое, бамбуковое копьё. Дротики он сложил рядом.

Алина же по команде мальчиков села так, чтобы загораживать собой с этой стороны свет костра.

Всем было страшно. В этом мире охотники запросто могли превратиться в добычу. А что, если у мальчишек просто не хватит сил удержать доисторическую тварь, если даже её удастся поймать?

…Это было мучением — сохранять вот так неподвижность, слыша неумолчную жизнь враждебного леса, подвергаясь атакам насекомых и воображая себе всё более страшные опасности. Может быть, долго ребята так и не выдержали бы. Посидели так ещё немного, да и отправились бы сами добывать хоть какую-нибудь пищу…

Но тут, в полной тишине, не зашелестев, казалось, ни травиной, из лесу выпрыгнул гибкий страшный зверь…

Этот зверь был очень похож… на чёрта. Тёмные глаза, морщинистая морда, широко разинутая пасть, усеянная крупными, загнутыми назад клыками. Спереди торчали сморщенные, словно у курицы, лапки, — но большие. И с огромными когтями. Кожа на теле, тоже морщинистая, была покрыта буграми и пупырышками. А на голове торчали рожки…

В мерцающем свете костра его силуэт был окрашен багровым и словно бы колебался, извивался…

Он словно явился с того света, этот зверь.

Да так оно и было, в сущности…

Но вся эта картина пронеслась в мыслях Саши и Алины за одно короткое мгновение, ибо они тут же увидели то, от чего кровь похолодела в их жилах.

Зверь не просто выпрыгнул на их поляну! Он вскочил прямо на спину Антону! Глаза Алины выхватили деталь: когти на ногах ящера вонзились прямо в рёбра мальчика.

Руки Саши сработали автоматически. С неожиданной мощью он сделал вращательное движение всем телом и воткнул своё копьё в бок зверю. Удар был такой силы, что того буквально смело с Антона. Помогло ещё то, что конец копья сначала упёрся во что-то твёрдое — похоже, что в ребро. Оружие сыграло роль этакого тарана. А затем провалилось в глубину грудной клетки напавшего. Так что удар получился удачным. И даже каким-то на удивление лёгким!