Модус вивенди (СИ) - Дарья Кузнецова

Ветров невозмутимо прошёл в соседнюю с моей комнату и вернулся оттуда уже через пару минут, одетый и с ощутимо похудевшей сумкой в руках.

— Купайся. Когда закончишь, позови меня, — спокойно и вполне мирно проговорил он, ставя свою ношу на пол рядом со мной. Я медленно кивнула, продолжая изображать задумчивость, разглядывать озерцо и надеяться, что умывание хоть немного помогло вернуть щекам естественный цвет. При этом на мужчину я не смотрела старательно и очень упорно: точно знала, что если встречусь сейчас с ним взглядом, мгновенно вспыхну до корней волос, и очень долго ещё не смогу нормально общаться с этим человеком.

Повод для смущения у меня был гораздо более весомый, чем сама произошедшая неловкая сцена и общий вид офицера. Мне было стыдно за себя, за собственное поведение, за вот эту короткую заминку. За то, что повела себя не как положено приличной девушке из хорошей семьи, не опустила глаза, а… засмотрелась. Если обычно ротмистра можно было назвать внушительным, или в крайнем случае — эффектным мужчиной, то вот такой, обнажённый, он выглядел красиво.

Наверное, потому, что естественно. Если все мои знакомые люди, да и я сама в том числе, в одежде чувствовали себя спокойней, а без неё ощущали дискомфорт, в какой-то степени — беззащитность, то Одержимому, кажется, именно так было удобнее.

А самое страшное, стоило мне немного выйти из созерцательно-медитативного состояния, и увиденная картина вновь вставала перед глазами. Как струйки воды разбиваются о широкие плечи, рассыпаясь мелкими брызгами. Стекают по рукам, повторяя узор перевивающих их жил. Очерчивают рельеф мышц, путаются в жёстких чёрных волосах на груди, и сбегают дальше вниз…

Вновь активировала «душ» я машинально, и шагнула под потоки воды как была — в комбинезоне, с собранными в пучок волосами. От холодной воды перехватило дыхание, но в этот момент я была подобному очень рада. Так стыдно мне не было, наверное, никогда в жизни, а выкинуть Ветрова из головы всё никак не получалось.

В воде я, предварительно повысив её температуру до нужного уровня, полоскалась довольно долго, даже несмотря на то, что тем самым испытывала терпение Одержимого. Смутить меня сильнее было невозможно, поэтому — зачем дёргаться? И уж не знаю, водные процедуры помогли или полученная возможность немного побыть наедине с собой, но я сумела взять себя в руки. Стыд перегорел, и я вновь начала воспринимать действительность с привычной критичностью. И Ветрова — в том числе. В конце концов, ничего столь уж возмутительного я не совершила. А тот факт, что мужчина показался мне физически привлекательным… если разобраться, это вполне естественно и совсем не удивительно.

Окончательно успокоившись и смыв с кожи неприятное ощущение, прилипшее к ней после сна в неудобной одежде, я прошла процедуру «сушки», натянула сменный комбинезон и отнесла вещи, не разбирая, к себе в комнату. После чего, решительно вздохнув, направилась к своему «соседу».

Звукоизоляция тут была слишком хорошая, чтобы можно было постучать, и никаких подходящих для этого приспособлений я так и не нашла. Ничего не оставалось, кроме как просто открыть дверь и, не заглядывая внутрь, позвать:

— Игорь Владимирович, я закончила.

— Заходи, — донеслось в ответ.

Одержимый сидел на краю кровати, почему-то не увязая в её поверхности. Меня он встретил отчего-то очень тяжёлым и недовольным взглядом. Правда, пока я раздумывала, чем опять могла вызвать неудовольствие мужчины, — неужели, правда — затянувшимися водными процедурами? — ответ нашёлся сам собой. Ветров поднялся, в два шага преодолел разделявшее нас расстояние и мрачно процедил:

— Я тебе говорил уже, прекрати мне выкать, это чертовски раздражает!

— А меня раздражает ваша фамильярность, — ровно возразила я.

— Я в курсе, — усмехнулся он. Очень нехорошо усмехнулся; мстительно, угрожающе. Подошёл ещё ближе, бесцеремонно вторгаясь в личное пространство и вынуждая задирать голову, чтобы продолжать смотреть ему в лицо. Ещё напрашивался вариант отступить или лучше вовсе покинуть комнату мужчины, но я интуитивно ощущала — это будет провал. Не тактическое отступление, а именно побег, и позволить себе подобного в общении с этим человеком просто не могла. Поэтому продолжала упрямо смотреть ему в глаза, не двигаясь с места. — Вот только ты с этим ничего поделать не можешь, а у меня есть варианты.

— Например? — уточнила я, вскинув брови. Почувствовала, как ладонь мужчины легла мне на талию, окончательно лишая возможности сбежать.

— То есть, ты предлагаешь сразу перейти к интересному? — со смешком уточнил он, костяшками пальцев свободной руки едва уловимо касаясь моего виска и обводя скулу. Было щекотно и почему-то почти страшно, хотя никакой явной угрозы я не чувствовала и, более того, была совершенно уверена, что Одержимый просто дурачится и испытывает моё терпение. Может быть, вчера подобное его поведение и выбило бы меня из колеи, но после утренних впечатлений смущаться я была временно не способна.

— Предлагаю, — невозмутимо кивнула я. — К работе. У меня её довольно много, а вы меня отвлекаете, — намеренно выделив голосом обращение, добавила я.

— По-хорошему, значит, не хочешь? — насмешливо хмыкнул он. Несколько секунд мы опять буравили друг друга взглядами, и на этот раз первой не выдержала уже я.

— Игорь Владимирович, что вам от меня надо? — уточнила с тяжёлым вздохом. — Я уже поняла, что ваше хамство — это обычный стиль поведения, и даже почти к нему привыкла. Вы ясно дали понять сразу, и даже пару раз подтвердили после, что как женщина я интересую вас в последнюю очередь. Так зачем вам это? Просто хочется, чтобы всё было по-вашему? Тогда вынуждена разочаровать, менять свои привычки в угоду вашим сиюминутным желаниям я не намерена. Так что давайте мы всё же вернёмся к делам. Чем скорее мы со всем разберёмся, тем раньше перестанем отравлять друг другу жизнь.

Ветров на мои слова не отреагировал никак, будто не услышал. Продолжал всё так же стоять, задумчиво ухмыляясь и пристально меня разглядывая. Потом улыбка приобрела хищно-предвкушающий оттенок, но как-то отреагировать на это я не успела. В следующее мгновение мужчина впился в мои губы поцелуем, одной рукой придерживая затылок, а второй — крепко прижимая к себе за талию.

В первый момент я совершенно растерялась, и даже не попыталась воспротивиться. Потом растерялась ещё больше, но уже от самого поцелуя: так меня прежде никто не целовал. Так увлечённо, жадно, почти грубо, отчаянно, будто это был не поцелуй, а что-то совсем другое, более значительное и важное. Так, должно быть, глотает воздух утопающий, в последний момент вырвавшийся из пучины.