Новая жизнь 7 - Виталий Хонихоев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тишина затягивается, и я перевожу взгляд на Рико-сенпая, которая давно уже должна была сказать: «Стороны сходитесь! Хаджимэ!», но не говорит. Глядя на нее — понимаю почему. Она спрятала лицо в ладонях и отвернулась. У нее приступ испанского стыда. Ей стыдно за нас и особенно за меня. Знакомое чувство.
— Поединок останавливается решением Студенческого Совета Академии! — раздается вдруг голос с трибуны. Ага, здоровяк решил вмешаться, Рино-сенпай и вправду немного на носорога похож, плечи бугрятся мышцами. У меня внутри начинает нарастать протест.
— Насколько я понимаю, никто из бойцов еще не сдался — говорю я: — мой соперник полон решимости завершить поединок. На каком основании Студенческий Совет останавливает его?
— Травма одного из бойцов — поясняет Рино: — невозможность продолжить поединок. Кто-нибудь! Фудзита-сенсей! Пожалуйста, окажите первую помощь! — с трибун вскакивает женщина в белом халатике. Ее лицо слегка раскраснелось.
— У тебя швы разошлись — говорит мне Марика-тян сзади: — кровь по ноге стекает.
— Что? — я гляжу вниз. Точно, струйки крови и подо мной начинает растекаться лужица темно-бордового цвета. Ого… хорошее обезболивающее у Бьянки, я ни черта не почувствовал… правда оно наверняка и реакцию замедляет и … да, побочное действие имеет.
— И-извините! Пожалуйста… прикройтесь! Я хочу оказать вам первую помощь! — говорит подбежавшая медсестра: — и … носилки сюда!
— Да не надо никаких носилок, сам дойду — говорю я: — а что с поединком?
— Травма у бойца была до поединка, он ее скрывал. Поединок считается несостоявшимся. Если стороны считают себя неудовлетворенными таким исходом, они могут продолжить после излечения травмы. В случае если травма не излечится — сторона вправе выбрать защитника чести. На этом поединок завершается, всем разойтись! И прекратите уже снимать! Кто это позорище в интернет выложит — лично перед Студенческим Советом отвечать будет!
— Ногу подними — говорит Марика, и я послушно поднимаю ногу. Она касается меня, и я чувствую, как что-то скользит по ноге. Опускаю одну, поднимаю вторую и Марика натягивает на меня трусы. Легонько шлепает по заднице.
— В первый раз у меня — шепчет она мне на ухо: — чтобы я на парня трусы надевала, а не снимала. Обычно натягивают они уже без моей помощи. Ступай, пока кровью не истек. На-тян мне не простит, если ты тут помрешь, а у нее вишенка не сорвана.
— Ты не помогаешь — отвечаю я, следуя за медсестрой: — ты делаешь все хуже.
— Как тебя перевяжут — я тебе помогу. Ступай уже. — говорит мне вслед она. Мда. Вот сейчас бы мне скорей помощь Марики-тян пригодилась, чем перевязка, сильные медикаменты у Бьянки, даже ходить трудновато стало.
После перевязки, во время которой я попросил медсестру зашить меня без анестезии, потому как все равно там ничего не чувствовал… почти. В любом случае несмотря на красное от смущения лицо, медсестра в Академии оказалась профессионалом и наложила швы в два раза быстрей чем Бьянка. И аккуратней. Я так понимаю покраснела она тоже из-за внутреннего конфликта между сексуальностью и своей работой. Уж она медик, чего только не видела, что для нее пенис. Так что триггер у нее другой. Какой? Пока не знаю. Медсестры меня возбуждают, девушки, которые причиняют мне боль — с недавних пор тоже, медикаменты действуют… в общем нелегок путь у героя разврата и магии. Хотя магии у меня как раз нет.
— А… как это действует? — спрашивает у меня медсестра, заканчивая шить и накладывая пластиковые стяжки поверх швов: — Кента-кун?
— Что именно? — уточняю я. В медпункте светло и немного прохладно, теперь, когда горячка боя прошла я чувствую холодный кафель под босыми ногами, мягкую ткань халата, когда она прикасается к моей спине. Запах медикаментов в воздухе. Как я назад буду идти? В трусах? Неловкости нет, но прохладно и босиком… хотя Марика-тян умница и наверняка сейчас меня с моими вещами в коридоре ждет. У нее соображалка работает. У нее с деликатностью проблемы.
— Дар Любви? — медсестра появляется в поле моего зрения и берет из шкафчика со стеклянными стенками какой-то пакет, надрезает его медицинскими ножницами и снова исчезает у меня за спиной: — этому должно быть научное объяснение.
— Нету никакого Дара Любви. Это все хайп, ненаучные спекуляции и вообще маркетинговая выдумка одной очень талантливой и чрезвычайно энергичной юной особы — вспоминаю Юрико и ее проекта Дар Любви™. Как же я успел по ним всем соскучиться за этой время, когда наконец это шоу дурацкое закончится? Еще четыре недели вроде как. Сзади на спину медсестра пришлепывает мне пластырь на полспины и приглаживает его сверху.
— Не больно? — спрашивает она у меня: — где болит? Тут?
— Не болит — мотаю я головой: — все просто отлично. Спасибо.
— Это моя работа — отвечает медсестра и снова появляется в поле моего зрения. Кидает быстрый взгляд вниз и отводит глаза. Вздыхает.
— С приапизмом могу пункцию сделать… — предлагает она: — если это уже болезненно…
— Приапизмом? Пункцию? — не понимаю я. Медсестра, не глядя мне в глаза объясняет, что такая вот эрекция — это ненормально. И если она болезненная и не связана с сексуальным возбуждением, то это приапизм. Она может пункцию кавернозного тела сделать. То есть взять такую вот здоровенную полую иглу (она показывает какую именно) проткнуть там, где надуто и …
— Не, не, не. Никто ничего туда тыкать не будет — тут же поднимаю руки я: — вы, конечно, спец, док, но тыкать не надо. Стоит и стоит, это же дар богов какой-то. Пока стоит — надо извлекать выгоду из положения.
— Ты не понимаешь, Кента-кун — говорит мне медсестра строго: — это патология. Отклонение от
