Философ, которому не хватало мудрости - Лоран Гунель

Каламус заскрипел по пергаменту, и чернила несколько мгновений оставались влажными и выпуклыми в последнем усилии блеснуть перед тем, как засохнуть навсегда.

«Лучший способ отомстить — не уподобляться».

Марк Аврелий посмотрел на маленькое пламя. Свет свечи сияет и сохраняет свою яркость до тех пор, пока не потухнет, сказал он себе. Искренность, справедливость и мудрость, погаснут ли они до срока?

Он снова начал писать.

«Смотри, к нелюдям не относись так, как люди к людям».

Издевательский смех.

Сандро резко проснулся. Снаружи у его окна висела обезьяна.

Сон улетучился, растворился в воздухе, как туман джунглей при первых лучах солнца. Но Сандро запомнил его смысл и мораль.

Как легко, подумал он, выдвинуть принцип и как сложно применить его в жизни, в своих ощущениях, в своем поведении… Конечно, он хотел бы найти в себе силы простить, но когда это касается тебя лично, разве это возможно, если ты не Марк Аврелий, не Иисус и не Ганди?

Он вылез из гамака и выглянул из хижины. Дождь перестал. Ему захотелось пройтись. Проветрить мозги.

Он побыстрей натянул защитную одежду, надел ботинки и очутился в лесу.

Ноги сами понесли его в ту же сторону, что и в прошлый раз. Однако растительность показалась ему другой. Все росло здесь так быстро, что пейзаж постоянно менялся. Даже с помощью компаса и карты он не смог бы вернуться домой.

Прошло время, и он увидел плоскую скалу, которую, как он помнил, заметил около водоема. Скала была черная и блестела, как оникс, под лучами солнца, которым удалось пробиться в просветах между деревьями. Он постоял, потом подошел ближе. Почему он вернулся сюда? И тут он увидел воду. Она стала такой же коричневой и мутной, как в реке Амазонке. Зато утренний дождь очистил воздух, прибив к земле мельчайшие пылинки, и пейзаж теперь приобрел потрясающую четкость. Листья растений блестели, как глаза каймана. Сандро неслышно продвигался вперед и за кустом увидел ее.

Она была в том же месте, что и в прошлый раз, плечи ее поднимались над водой, спиной она грациозно оперлась на ветку, наполовину погруженную в воду. Она был всего в нескольких метрах от него. Сандро затаил дыхание. Он видел узкий затылок девушки, спину, тонко очерченные плечи, длинные красивые руки. Он долго простоял так, не шевелясь. Растения, омытые утренним дождем, испускали бесконечно нежные ароматы.

Неожиданно девушка бросилась в такую мутную воду, что на ней совсем не колыхались волны. И поплыла к другому берегу, повернувшись к Сандро спиной. Пора было уходить, но его как к месту пригвоздило.

Приблизившись к берегу, женщина встала и пошла прямо к нему, по мере того, как она приближалась вперед, открывались ее плечи, спина. Ее кожа была покрыта гладкой бурой блестящей грязью, которая покрывала все ее тело. Она вышла из водоема и потянулась, совсем нагая и тем не менее одетая в эту блестящую глину, подчеркивающую изгибы ее женственного тела. Статуя из шоколада…

Сандро не мог оторвать глаз от этого видения, которое казалось ему нереальным.

В этот момент пошел мелкий дождик, и статуя откинула голову, повернув к небу лицо с закрытыми глазами. Дождь тихо стекал по ее векам, щекам, губам, плечам и начал медленно, очень медленно ее раздевать.

Грязь растворялась, постепенно смывалась, снимая покров с кожи девушки, открывая ее тело неземной красоты, ее волнующую наготу. Скульптура вновь стала женщиной. Она стояла так, пока шел дождь, потом спокойно пошла вдоль берега, приближаясь к Сандро на опасное расстояние. Он вновь замер.

Но молодая индианка остановилась у скалы, взобралась на нее и растянулась на спине, закрыв глаза и подставляя тело лучам наконец-то вернувшегося солнца.

В нескольких метрах от нее Сандро не смел шевельнуться. В самом сердце амазонского леса на пьедестале скалы его глазам явилось одно из творений Родена.

Красота останавливает время, и он не смог бы сказать, сколько минут он простоял так, приговоренный созерцать ту, что помимо его воли представилась его взгляду.

Через некоторое время по ритму ее дыхания он понял, что девушка заснула. Настал момент исчезнуть.

Перед тем как уйти, он осмотрелся и тут увидел ее. По земле между ним и ею в сторону спящей красавицы ползла змея. Сандро сразу же ее узнал. Он прочитал достаточно справочников по выживанию. Коралловая змея, которую легко узнать по красной коже и трем черным кольцам между двух красных. Ошибиться невозможно. Он помнил даже последствия ее укуса: очень резкая боль, отек, нарушение зрения, конвульсии и в конце концов паралич дыхательных мускулов, удушье и смерть.

Змея ползла у подножия плоской скалы, медленно приближаясь к лежащей там индианке.

Забыв о мести, Сандро понял, что действовать надо немедленно. Он не мог отдать ее во власть жестокой смерти вот так, у него на глазах!

Руководствуясь только собственными представлениями, он поискал глазами какой-нибудь предмет, чем можно убить змею. Камень. Нужен камень. Скорее! Он обшарил глазами землю.

Ничего. Сколько угодно растений и ни одного камня…

Вдруг он заметил что-то похожее на достаточно длинное полено, наверняка забытое детьми, собиравшими дрова для костра. Это подойдет.

Он осторожно двинулся вперед, тихо шагая по листьям, стараясь не шуметь.

Его не должны услышать ни рептилия, ни девушка. Если она вскочит, тут же окажется в опасности. Он тихо схватил полено и направился к скале, медленно-медленно, бесшумно. Шаг за шагом он приближался, вооруженный дубиной, а змея была уже в полуметре от своей жертвы.

Последний метр Сандро проделал не дыша. Сейчас нужно ударить. Он посмотрел на свое полено, затем на змею, пытаясь определить расстояние, получше рассчитать удар, как следует прицелиться. Он почувствовал, как его охватывает страх, опасность была слишком велика. Змея была уже между ног жертвы на уровне лодыжек. Давай же! Ну! Сандро перестал дышать и разом опустил свою дубину.

Дальше все произошло так быстро, что он даже ничего не успел толком понять. Дубина сильно ударилась о скалу, задев змею, а Сандро упал на колени. Рептилия тут же оглянулась и выпрямилась. Сандро увидел, как плоская треугольная голова, поднимаясь, дернулась назад, а потом метнулась в его сторону.

В тот же миг индианка вскочила и с поразительной скоростью протянула руку к змее. Поймала ее и схватила за голову как раз в тот момент, когда та вот-вот готова была укусить. Сандро успел увидеть ее раскрытую пасть и страшные смыкающиеся крючки в нескольких сантиметрах от своего лица.

И в этот момент он осознал, чего на самом деле избежал, эта мысль его потрясла, а рептилия продолжала смотреть на него своими малюсенькими в складках кожи глазами и тянула к нему свой тонкий раздвоенный язык.

Девушка поднялась на ноги, а Сандро, стоя на коленях все еще под действием шока, стал медленно поднимать на нее глаза. Несмотря на ее наготу, в ее облике было что-то высокомерное. Черные глаза блестели от гнева. Стоя слегка расставив ноги, она одной рукой держала змею, продолжая пощипывать ее под головой. Змея изворачивалась, а ее хвост колотил по бедрам молодой женщины.

— Она едва не убила тебя, но ты сам виноват.

Сандро счел упрек несправедливым. Он пытался прийти в себя, чтобы ответить.

— У меня нет навыка обращения с дубинами.

— Никто тебя об этом не просил.

— Но… она собиралась напасть на тебя. Я сделал это, чтобы тебя спасти!

Он не мог отвести глаз от змеи, которая продолжала извиваться в пальцах своей тюремщицы.

— Змея никогда не нападает на человека, если ей ничего не грозит.

Девушка ущипнула рептилию в какое-то место под челюстью. Змея напряглась и рывками выплюнула яд. Индианка отбросила ее в листву.

Сандро сглотнул слюну.

— Как тебя зовут? — спросила она.

Он снова поднял на нее глаза.

— Сандро.

— Сандро… — повторила она медленно.

От нее исходили спокойствие и уверенность.

— А тебя? — осмелился спросить он.

Ее черные глаза остановились на нем, взгляд был мягким, но в нем светился дерзкий огонек.

— Элианта.

21

— Следующий!

Человек вышел вперед и сел на землю по-турецки.

Кракюсу начала нравится новая роль, которую он себе назначил. Только если каждый будет работать в поте лица, можно добиться наилучших результатов.

— Напомни, как тебя зовут.

— Шесму.

— Ах да.

Кракюс вспомнил, что Шесму был идеальным субъектом: покладистый, со всем согласный, сговорчивый. Легкий парень.

— Тогда, Шесму, давай остановимся на том, что ты видел вчера. Готов?

— Да.

— Очень хорошо. Тогда посмотрим… посмотрим… посмотрим… Представь себе ситуацию… Ты здесь, в деревне, и кто-нибудь тебе улыбается. Что ты делаешь?

— Кто-то мне улыбается?

— Да.