Жюль Верн - Геннадий Прашкевич

Путешествие на воздушном шаре…

Жюль Верн уловил главную мысль друга…

В задуманном им романе путешественники должны были отправиться на воздушном шаре не куда-нибудь, а в малоизвестную тогда Африку. Там, в тропических лесах затерялся шотландский миссионер Давид Ливингстон (1813—1873). Там, в сердце тьмы, как позже определит атмосферу тропиков Джозеф Конрад, пропали уже многие знаменитые путешественники. Капризы и плач маленького Мишеля, конечно, мешают работать. Мешают бесконечные жалобы Онорины на тесноту и на нехватку денег. Мешает нелюбимая работа в банке. Но…

Писать. Писать. Писать. Ценой каких угодноУсилий. Исчеркав хоть тысячу страниц.Найти сокровище. Свой мир. Свою Голконду.Сюжет, не знающий начала и границ.

Написано о другом писателе, но впрямую относится и к Жюлю Верну.

Он трет вспотевший лоб.В итоге наблюденийОстался перечень ошибок и обид.И только дождь долбит: дай денег, денег, денег!Долбит по капле дождь, и тишина долбит.И если твой башмак по этой грязи хлюпал,Будь трезвым, как вода, и — глупым, глупым, глупым,Как дождь, как ржавая блевота желобов,Как власть традиции, как вечная любовь…П. Антокольский. Бальзак 

Крошечная квартира… Ссоры с женой… Бесконечные капризы Мишеля…

Но одновременно — возвышенные беседы с мадам Дюшен (в те дни, когда ее муж находится в Кевре) и вдохновенные речи Надара!

Законченную рукопись («Пять недель на воздушном шаре») Жюль Верн показал редактору журнала «Обозрение двух миров» господину Франсуа Бюло, который, в общем-то, согласен был ее напечатать, но без гонорара.

— Но я писатель, сударь!

— Но у вас нет никакого имени!

— Зато я написал необычный роман!

— Поздравляю вас. Но все равно вы пока никому не известны. Вот и начните с «Обозрения двух миров». Печататься в таком замечательном журнале почетно само по себе без всякого гонорара.

40

Рукопись у Бюло Жюль забрал.

Но что с ней делать? Опять тупик.

Жюль Верн в тот год так много работал, что в столе у него лежала рукопись еще одного романа — «Париж в XX веке» — фантастического. Мелкий отчетливый почерк, каждая буква одна к другой — Жюль Верн понимал, что даже от почерка многое зависит. Чем неразборчивее рукопись, тем труднее ее оценить.

К счастью, как раз в это время неутомимый Надар познакомил друга с издателем Пьером-Жюлем Этцелем (1814— 1886), надо заметить, очень непростым человеком. В 1848 году энергичный Этцель занимал во временном правительстве место начальника канцелярии министра иностранных дел, затем — морского министра и генерального секретаря кабинета. После переворота, устроенного Луи Наполеоном, Этцель, как многие его друзья-республиканцы, бежал за границу. Своих идей он не растерял, но, вернувшись во Францию, отошел от активной политической деятельности и занялся исключительно издательскими делами. Вполне успешно, между прочим. С Этцелем охотно сотрудничали самые выдающиеся французские писатели, да и сам он писал увлекательные книжки для детей (под псевдонимом П.-Ж. Сталь). Не особенно надеясь на успех, Жюль Верн показал Этцелю свой роман о воздушном путешествии над Африкой.

И услышал, наконец, долгожданное:

— Эта вещь у меня пойдет!

41

Удача! Даже больше, чем удача.

Условия, предложенные Этцелем, потрясли Жюля Верна.

С этой поры по долгосрочному договору (а речь сразу зашла о постоянном сотрудничестве) Жюль Верн обязывался все написанное отдавать исключительно Этцелю. Для начала романы должны были проходить через «Журнал воспитания и развлечения», основанный Этцелем совместно с известным педагогом Жаном Масе (1815—1894). «Журнал» этот оказался чрезвычайно живучим, он выходил с 1864 по 1906 год. Своей популярностью «Журнал воспитания и развлечения», конечно, был обязан прежде всего Жюлю Верну, опубликовавшему в нем 30 романов, к тому же проиллюстрированных лучшими французскими художниками того времени: Эдуардом Риу (1833-1900), Жюлем Декартом Фера (1819—1898?), Альфонсом Мари де Невилем (1835—1885), Леоном Бенеттом (1839— 1916), Эмилем Байяром (1837—1891) и др. С «Журналом» активно сотрудничали писатели Эркман-Шатриан (псевдоним Эмиля Эркмана, 1822—1899, и Александра Шатриана, 1825— 1890), Гектор Мало (1830-1907), Люсьен Биар (1829-1897), Эдуард Лабуле (1811-1883), Жюль Сандо (1811-1883), Андре Лори (псевдоним Паскаля Груссе, 1845—1909), Андре Лео (псевдоним романистки Леодиль де Бера-Шансе, 1829—1900), Камиль Лемонье (1844—1913) и такие известные ученые, как Элизе Реклю (1830-1905), Анри Сен-Клер Девиль (1818-1881), Камиль Фламмарион (1842—1925), Вивьен де Сен-Мартен (1802-1897).

Три полноценных романа в год или один трехтомный!

Объемы (десять авторских листов каждый том) Жюля Верна не пугали.

Рукопись первого романа («Пять недель на воздушном шаре») уже сдана издателю, рукопись второго готова («Париж в XX веке»). Картотека постоянно и энергично пополняется. Идей в голове масса. Жюль Верн многие годы мечтал о настоящей литературной работе, о настоящем успехе! Писать романы — это не уговаривать разных там капризных режиссеров, певичек, актеров, это не корпеть над скучными банковскими бумагами. Онорина была потрясена обещанием Этцеля за каждый том выплачивать 1950 франков, а мадам Дюшен… О, мадам Дюшен радовалась успеху Жюля!

42

«Познакомившись с Александром Дюма-отцом, — сказал однажды Жюль Верн, — я решил, что все то, что он сделал для истории, я сделаю для географии».

Герой первого романа Жюля Верна — доктор Самюэль Фергюссон, действительный член Географического общества Лондона, с верным слугой Джо и не менее верным другом Ричардом Кеннеди (по прозвищу Дик) отправляется в неслыханное путешествие над Африкой — по воздуху, на воздушном шаре. Доктор Фергюссон (вот они, долгие вечерние беседы с Надаром!) изобрел свой собственный способ с помощью специального змеевика подогревать водород в оболочке воздушного шара, а значит, по своей воле менять высоту, отыскивая наиболее благоприятные для полета ветры. Не надо с опасностью для жизни продираться сквозь тропические заросли, прорубать тропу, отбиваться от злобных дикарей — огромный воздушный шар под величественным названием «Виктория» сам перенесет тебя через весь Африканский континент — с побережья Занзибара в Сенегал. Многие страницы романа «Пять недель на воздушном шаре» даже в наши дни вызывают восхищение, а представьте, как их воспринимали современники!