Где ты, маленький "Птиль" - Сергей Вольф

— Есть. Он нашел его в скалах. А с кем говорю я?

— С помощником безродного, но старшего.

— Рядом никого нет?

— Нет.

— Пусть так же будет, когда подойдет старший.

После паузы я услышал наконец:

— Старший.

— Безродный?

— Еще какой! — И смех. Конечно, это был а, Тул.

— Был ли один, немного узкоглазый, направлен в город?

— Да, точно.

— Он один из трех. Он улетел в другой мир. Навсегда.

— Вот это да!

— Важный вопрос! Мой голос слышен хорошо?!

— Достаточно хорошо.

— А рядом с ним не слышен другой, такое легкое пение, таинственные звуки? — Я намекал на мою человеческую речь.

— Да. (Я напрягся.) Но очень слабо, едва уловимый фон.

— Это при определенных атмосферных условиях?

— Нет, всегда. Разница частот.

— Осталось двое. Быстрее обнаружить.

— Ясно.

— А ушедший — ну, ушел по новой вашей просьбе в далекий город надолго. Послали его вы лично.

— Ясно.

— Есть кто-то в городе, кто очень расстроится, если узнает, что он исчез. Это не факт. Предположение.

— Ясно. И тогда?

— Он пойдет к высокородному и расскажет об исчезновении, не более.

— Ясно. Насколько это возможно?

— Не знаю. Может быть, ваши двое его знают.

— Ясно.

— Долгой жизни почти всем, — сказал я.

Мы разъединились. Я развернулся и «поплыл» обратно. На душе у меня было неспокойно очень. Вопреки логике.

— Ты где? — вдруг спросил Орик по коммуникатору.

— Лечу. Летаю, — сказал я. — А вы с папой?

— Тихо летим к дому, обедать. Мы звонили Пилли.

— А вы где именно?

— Уже виден дом вдалеке.

— Проскочите его прямо на юг и идите на максимальной скорости, встретимся. Я включу прожектор.

Мы встретились очень быстро, пошли близко друг к другу и, пока, уже медленно, скользили к дому, я все рассказал папе и Орику. Орик позвонил нам домой и сказал Пилли, что мы очень извиняемся, но еще минуток пятнадцать полетаем, отдохнем от встречи с учеными. А Митя с нами.

— Ну, летайте, ничего страшного.

— Удивительная женщина, — тихо и в сторону сказал Орик.

Он был прав: она сразу поняла, что я им все рассказал, и следовало нам немного «поостыть», прежде чем сесть за стол в доме, где лежит убитый предатель. Я пересказал Орику слово в слово только что бывший разговор с а, Тулом и извинился за свою вольность. Собственно, если с помощью великого Сириуса (папа и Орик нахохотались всласть) опасный тип был изолирован навсегда, все было не так уж и плохо. Даже отлично (страшно было представить, если бы он, оставив записку, улизнул). Но обострялась проблема двух других гадов в отряде а, Тула и неясная проблема «кое-кого», который бы донес квистору, что узкоглазый исчез.

— Жаль, — сказал Орик. — Похоже, это моя вина. О людях Горгонерра в отряде я узнал вчера поздно вечером и тут же сообщил а, Тулу. Когда мы ранее встретились с а, Тулом, я ничего не знал, — но мог же допустить, а?

Уже дома, легко обняв Пилли, Орик попросил обедать без него. Все отказались.

— Без меня временно.

— То есть? — спросила Пилли.

— Скоро поймете, — сказал Орик, укатывая на лифте. Действительно, через пять минут он вернулся с какой-то огромной тряпкой, велел нам выйти в кухню и запереть за собой дверь. Через минуту он прошел мимо кухни, тяжело шагая. Вскоре из открытого окна кухни мы увидели его летящим на своей машине. Пилли начала накрывать на стол. Она делала все обстоятельно и медленно, явно желая дождаться Орика.

— Ну как? — спросила она, когда он вернулся.

— Есть там, не поймешь где, старая, разрушенная, очень глубокая шахта. Никто туда не сунется. Да, Митя, меня вызвонил а, Тул. Когда вы говорили, оба настолько увлеклись, что ты забыл кое-что спросить у него. Он уверен, что ты расшифруешь его код. Код колоссальный. Я не расшифровал. Он сказал: «Пусть отважный пловец обратится к одному богатому политору огромного роста, такого огромного, что он головой достает до звезд. Я с ним договорился».

— Это Ир-фа! — Я рассмеялся. — Смешно, верно? Он сказал, не достанешь топлива, я помогу. Пап, ты понял, о чем речь?

— Вроде нет, — сказал папа как-то хмуро. Мы уже ели, когда Пилли спросила у меня:

— Какие у тебя планы после обеда?

— «Планирование», — сказал я.

— О! Это мы сделаем. А папа и Орик пусть потом обдумают ситуацию.

— Пилли, дорогая, — сказал Орик. — Уместно ли во время обеда порассуждать о делах?

— Конечно, Орик. Тем более есть же какая-то тревога.

— Итак, есть некто в городе. Если он существует, он может узнать лишь о переводе его дружка в другую группу. Это когда еще он узнает. Но главное, как это узкоглазый мог рассказать что-то в городе, здесь тоже зверье, они могли бы пойти к квистору, не дожидаясь его смерти. Или этого «некто» просто нет, вымысел, способ запугивания меня. И все же — а вдруг он есть? Может, надо исходить из того, что он есть, но осведомлен узкоглазым о визите ко мне, а не о цели визита?

— Убедительно, — сказала Пилли. — Сириус действовал эффективнее.

Все засмеялись, а Орик сказал, что тема закрыта. Папа сказал:

— Ну-с, уль Митя, о чем ты думал, что решил? Не убавилось ли сомнений и боязни сглазить?

— Боязнь частично осталась, сомнений меньше…

— И тебя подмывает нам все открыть, да? — сказал папа.

— Я коротко, — сказал я. И все рассказал про Ир-фа и Латора. — Нам с тобой, папа, предстоит составить точную записку Славину. Модель может подавать сигналы о приближении к Земле, ее перехватят, или она сядет в какой-то точке и продолжит подавать сигналы, на ее боку я напишу краской (Ир-фа скажет, какая выдержит перелет) точный адрес. Все.

— Про краску, может быть, я тебе подскажу, узнаю, — сказала Пилли. — Видишь, Орик, какая система разработана, чтобы их мама не волновалась?

— Хотя, — папа был в восторге, — на случай задержки придется кое-что для мамы приврать! Впрочем, я не очень-то представляю себе, что иметь в виду под словом «задержка».

Орик сказал, смеясь:

— Я слышал, Митя, что ты резко против того, чтобы тебе поставили памятник: землянину Мите от благодарных политоров.

— Не резко, а просто против, — сказал я.

— А если сделать не тебя, а криспу, рассеченную пополам, ну, и конечно, в скульптуре сместить эти части. Красиво?

— Если серьезно, — сказала Пилли, — то, что ты продумал с моделью так быстро, разумно и в ситуации некоторого обалдения, — все это вызывает мое восхищение.

— Пилли, когда меня хвалят, я немножечко… перекашиваюсь…

— Все скоро сбалансируется, стоит тебе нацепить крылья для «планирования». Летим!

— А что встреча с учеными, а, пап? — спросил я.

— Пришлось исходить из формулы Пилли: квистор хочет знать все о Земле, ничего не сообщая о Политории.

— Так что, ты врал, что ли?

— Да нет. Но я действительно мало знаю о ресурсах. Кстати, есть у вас на Политории детектор лжи?

— А это что за зверь? — спросила Пилли.

— Машина, определяющая, правду ли ты говоришь.

— Потрясающе. Нет, у нас почему-то нет. А на Земле?

— Да, водится, — сказал папа.

— Квистор захочет — будут и у нас, — сказал Орик.

— Наверное, карманные, для пользования в среде элиты, — сказал я. — Для интриг.

— Не такая уж это шутливая мысль, — горько как-то сказал Орик. — Ты прав. К сожалению, можешь оказаться правым.

— Смываем слезы, — сказала Пилли. — Чаю — и летим!

8

— Пилли, мой секретарь сообщил, что билеты в театр будут.

— О! Чудесно. Орик и уль Владимир гуляют, я им передам.

— А вы, уль Митя, пойдете?

— В театр я обязательно схожу. Но ведь у вас есть и — детский?

— Конечно. Как вам у нас, весело?

— Очень, уль квистор, — сказал я. — Мне все очень нравится. А еще я хочу попробовать «попланировать».

— О! — сказал он. — Детям так понравилась встреча с вами! Может, вы выступите в каком-нибудь технициуме?

— Конечно, — сказал я.

— Скоро будет решен вопрос о скульптуре в вашу честь.

— Уль квистор, прошу вас — не надо!

— Ценю вашу скромность, но это вопрос чести планеты.

— Благодарю вас, уль квистор, — сказал я, опустив, как девочка, глаза долу. Эх, ресницы бы подлиннее!

— Долгой жизни, — сказал он, отключаясь. Пилли тоже отключилась и набрала чей-то номер. Я увидел бледное лицо Оли.

— Оли, как дела? — спросила Пилли.

— Занимаюсь потихоньку. Привет, уль Митя.

— Здравствуйте, дама, — сказал я. — Надеюсь, вы здоровы?

— Не хуже вашего, — сказала Оли с улыбкой.

— Вы куда-то пропали.

— Это вы пропали, не звоните. Неохота набиваться.

— А теперь звоним, — сказала Пилли. — Как насчет «попланировать»?