Это моя собака - Сергей Лукницкий

Ответ на этот вопрос я уже знал, для того и вёл ребят к большому камню, за которым была огненная нора, затянутая словно красной кисеёй. Возле неё все ещё сидела толстая неинтеллигентная Крыса.

Мы подошли, и я раскланялся с этой толстой Крысой как со старой знакомой.

— А, — сказала она, поглядывая на моих друзей рубиновыми бусинками-глазками, — представители человечества…

Говорила она это, конечно, по-своему, по крысиному, и ребята её не понимали, но общее настроение передалось всем, и когда крыса заговорила, мои друзья активно включились в дискуссию. Кстати, я давно замечал, что со всеми существами — зверями, даже предметами — можно разговаривать, было бы настроение.

— Что же утащил Дракон? — с недоумением проговорила Хайди. — Наверняка это было что-то очень дорогое… Может, самое дорогое на свете?

— Самое дорогое у меня — мама, — сказала Три Лепестка Чёрной Розы.

— А у меня деревня, где я живу: горы, река… Ещё друзья… — сказала Лайце, подумав.

— А у меня — время, — вдруг сказал негритёнок и заплакал.

— Ну, плакса, что случилось? — по-матерински спросила Три Лепестка Чёрной Розы, доставая платок и вытирая Ате слезы.

— Мой папа поднял восстание против колонизаторов и поработителей, — сквозь слезы, по-взрослому проговорил Ате, — и сказал, что если выиграет время, то ему на помощь придёт вся Африка. Но он не успел. Его убили. — И Ате снова заплакал. Хайди стала вытирать его глаза своим платком. Ате успокоился.

— Ате нужна свобода для родины и Мир, — сказал Гурбахш. — И мне. Я ведь хочу стать философом, а на это тоже нужен Мир.

— Послушай, Гурбахш, — сказала Хайди, — ты хочешь быть философом? Ты мудрый, может быть ты нам объяснишь, что произошло?

— А сколько сейчас времени? Уже, наверное, давно был подъем? — спросил Витя, — горна что-то не слышно…

Хайди не ответила. Она трясла часами и возмущалась.

— Лучшая фирма, лучшая фирма, а часы стоят…

Часы Хайди действительно стояли. И не только её. Витины тоже. Не двигались тени деревьев. Судя по всему, вместе с часами стояло время.

— Я думаю, — сказал Гурбахш, — что Дракон похитил у нас дерево Мира, и поскольку мы были этому свидетелями, значит сама судьба даёт нам шанс найти этот Мир и вернуть людям. Надо отправиться немедленно, пока Дракон не распорядился им по-своему. Не уничтожил его.

Мне страшно захотелось завыть от слов Гурбахша, но я чувствовал ответственность момента. Где наша не пропадала: будем искать Мир. Вместе мы, конечно, это сумеем.

Для порядка я обнюхал всех ребят, чтобы помнить их в случае чего, огляделся вокруг, приметив кусочек самшита, и смело потянул их к норе, подёрнутой красной кисеёй.

Витя взял да и не думая прыгнул прямо в нору. И, конечно, тотчас исчез под землёй. Занавес на мгновение открылся, впустил его и тут же закрылся снова.

Я почувствовал себя очень гадко, оставшись без хозяина, и тут только вспомнил напутственные слова мамы Маши, в тот момент мне польстившие: «Без тебя, Пиратка, я бы Витю ни за что не отпустила. Береги его!»

И вот тебе на, как я выполнил её поручение!..

С остервенением, словно на самого Дракона, бросился я на красный занавес. Не задумываясь, ребята взялись за руки и последовали моему примеру, тоже прыгнули вниз, и мы все с визгом и лаем исчезли с поверхности земли.

Конечно, мы были уверены, что идём по верному пути. У нас была великая цель, мы шли за Деревом Мира. Мы ещё не знали, как возвращаться, но это нас пока заботило меньше всего.

Глава 4. Возвращаемся. Но куда?..

Вы просто представить себе не можете, в какой интересный и удивительный мы попали колодец! Совсем не такой, какой был у нас прошлым летом на даче. В том был вкусно пахнущий сруб, а этот был скорее похож на лифт. Пол у него стал опускаться под ногами, потом задёргался, потом в просвете шахты замелькали какие-то разноцветные рисунки.

— Ой, мы, наверное, попали в калейдоскоп! — восторженно воскликнула Три Лепестка Чёрной Розы и тут же с удивлением остановилась на полуслове. Это были не разноцветные камушки, слагающиеся в мозаику, а циферблаты всевозможных часов.

Гурбахш, который, как вы заметили, склонен был все объяснять, тотчас же предположил, что эти часы — похищенное у людей время, то самое время, которое было потрачено на подготовку к войне вместо того, чтобы созидать мир. И, что найдя Дерево Мира, мы вернём людям время. Может быть, Гурбахш и прав.

Вдруг мы почувствовали, что пол волшебного лифта стал совсем уходить из-под ног, и это свидетельствовало о том, что мы явно опускались. Но судя по стремительно бегущим вниз стенам шахты, лифт поднимал нас все выше и выше, и через несколько мгновений мы оказались у основания большого камня. Увидели яркий, явно дневной свет и кусок самшита, примеченный мною, когда мы прыгнули в красную нору.

Шестым чувством я уловил, что мир вокруг был не тот, из которого мы прибыли, хотя он и очень похож на наш.

— Ничего не понимаю, — сказала Хайди. — Впрочем нет, понимаю. Мы вернулись…

Я протестующе залаял.

— Как же мы вернулись, — поддержал меня Ате, — когда мы прыгали в красный колодец, а этот колодец… зелёный?

И действительно, тут только мы увидели, что шахта этого колодца зелёная и похожа на поросший изумрудной травой овраг. И задёрнулась она, едва только мы из неё вылезли, зелёной кисеёй.

— Если мы вернулись, — сказала Лайце, — то где же тогда наш Витя? Почему он не с нами, его нигде не видно, а всем известно, что провалился он сюда раньше.

Ребята стали звать своего друга. А уж как я звал его, как выл! Хотя понимал, что тут его мы не увидим.

— Мы здесь не найдём его, — серьёзно сказал Гурбахш, гладя меня по шерсти. — Мы не найдём его здесь, потому что здесь его нет. Мы попали совсем не в тот мир, куда попал он, и не в тот, откуда мы прибыли. Но если вы не против, то давайте все же осмотрим окрестность. Не прыгать же снова в зелёный колодец?

— А вдруг мы не найдём дорогу назад? — резонно сказала Три Лепестка Чёрной Розы.

И я обиженно гавкнул. Напомнил о себе.

— У нас, во-первых, есть Пират, — сказала Хайди. — А во-вторых, у меня есть прочная шёлковая нитка. Мы привяжем её за этот вот кустик, и таким образом всегда сможем вернуться.

Так мы и сделали. Только вдруг не нашли кустика. Тот что был, рассыпался на наших глазах, а привязали нитку за какую-то корягу. И чем больше мы удалялись от неё, тем яснее становилось, что идём мы по направлению к нашему палаточному городку.

Но что это? За то время, что мы покинули пансионат, в нём произошла какая-то удивительная и необъяснимая перемена. Ате первым заметил, что на деревьях не стало листьев и они теперь выглядели словно нарисованные, а трава, которой положено быть зелёной, стала голубой. Мы все невольно задрали головы туда, где несколько минут назад, когда мы уходили, светило солнце, и с ужасом увидели, что источник света надо искать не в небе, а на земле, и даже не на земле, а в море. Море, застывшее как лёд, светилось холодным зеленоватым светом, а в небе, касаясь своими отвратительными щупальцами облаков, замерло зелёное солнце, и даже красного флажка на мачте городка не было… Пожирая синие просветы неба разрасталось колоссальных размеров плотное и кажущееся липким марево.

— Что это? — воскликнул Ате.

— Что это? — вскричала Три Лепестка Чёрной Розы.

— В-р-р, — сказал я, и это можно было понять как угодно, потому что я и сам толком не знал, что оно означает.

Хайди, Гурбахш и Лайце в ужасе смотрели на страшную картину. В эту секунду пошёл зелёный дождь. Он сбивал с дымящихся палаток крыши, и вихри — крутящиеся ураганчики — разметывали по территории городка бесчисленные мелкие вещи: шортики, блузки. Мы все оцепенели.

Новым своим порывом уже не ветер, а смерч закрутил всё, что мы видели вокруг. А тут ещё молнии ударили в лодочную станцию, и тысячи щепок, горящих щепок, покрыли все вокруг. Начинался большой пожар, запахло гарью, и напуганные и присмиревшие ребята, и я вместе с ними не сразу поняли, что мы, и только мы в безопасности. На крохотном островке, на котором мы стояли, в преломлённых лучах, как в капле чистого кристального и мирного дождя, отражалось солнце, настоящее солнце. Мы словно находились на дне гигантской стеклянной пробирки, потому что прямо над нами было голубое и естественное небо. А под нами росла нормальная зелёная трава. Когда мы двигались, двигалась с нами и жизнь. И только осознав это, мы направились к ближайшей палатке, где ещё утром жили мальчики — африканец Ате, индеец Гурбахш и мой хозяин Витя. Скуля и плача, мы вошли в палатку, прорванную смерчем и захлёстнутую зелёным дождём, сквозь рваную крышу которой были видны скомканные вещи ребят. Я узнал куртку своего хозяина. И едва только мы вошли в палатку, как увидели их всех троих, мирно спавших на своих раскладушках. Часы моего хозяина, как и утром, лежали здесь же. Только они замерли. И как только тень Гурбахша упала на эти часы, они ожили. Гурбахш взял их в руки, показав Ате. Без четверти семь, — сказал Ате. — Через пятнадцать минут подъем. Куда же мы попали? Может быть, в другое измерение?