Ещё не поздно - Анастасия Майдан

Догадка медленно подкрадывалась ко мне, пока я не остановилась напротив огромного полотна. Глаза цвета растопленного шоколада с теплотой смотрели на меня. Художник с точностью изобразил глубину глаз. Словно девушка напротив жива и наблюдала за мной.

— Мама…

Вернул меня из раздумий детский голосок. Лена ткнула пальчиком на девушку из картины и я все поняла. Невысокая темноволосая женщина в подвенечном платье, отвернувшись от зеркала, смотрела на меня и счастливо улыбалась. Будто она удивилась человеку вошедшему в комнату. Удивилась и обрадовалась одновременно.

— Она не разрешала мне входить перед примеркой, ругала, что плохая примета, но я ее не послушал.

Голос Андрея нарушил создавшуюся тишину в комнате.

Я не обернулась. В этом не было необходимости. Его горе было таким ощутимым.

— Оксана была необыкновенной девушкой. Отличалась особым умом. Удивительная. Я любил ее чувство юмора, улыбку. Ее саму. Знаешь, я обманывал ее, — Андрей посадил Лену на детский стульчик, и, не оборачиваясь, продолжил уходить в воспоминания, — притворился, что люблю ее, лишь бы выиграть спор. Парочка парней надумала над ней пошутить, не знаю, почему согласился на роль соблазнителя. На тот момент меня преследовали личные цели. Но спустя несколько недель, Оксана влюбила в себя, — не желаю слушать этого. Намереваясь развернуться, Андрей вдруг произнес, остановив меня:

— Однажды она ушла. Ушла на десять лет. Лелея в себе надежду, что она вернется вновь, я пытался жить. Лишь эта мысль давала силы. Она обещала, что останется со мной, не покинет меня, — Андрей замолчал, собираясь с силами. Глотая слезы, я сделала шаг к Андрею.

— Оксана вернулась ко мне.

Еще шаг.

— …вернулась, чтобы уйти…

Протягиваю руки.

— … уйти навсегда.

Обхватываю Андрея, прижимаясь к его спине щекой. Он замер борясь с бурей чувств. Я чувствовала, как он хотел оттолкнуть меня, убежать лишь бы не дать увидеть его страдания. Вдруг он поворачивается, до боли сжимает в своих объятиях, спрятав лицо в моих волосах. Андрей дрожал, его сердце неистово колотилось в груди. Я прижалась в ответ, молясь забрать всю его боль, все страдания.

— Я боялся, — услышала я его шепот. — Боялся, что ты уйдешь.

— Я не уйду, — клянусь я.

Андрей вздрогнул.

— Господи, Тамара. Оттолкни меня, прошу. Заклинаю. Оттолкни, опусти! Слишком поздно для меня новое чувство, ничего не изменить! Слишком поздно…

— Тш-ш-ш, — успокаиваю я, приложив палец к его губам. Зеленые глаза умоляли отпустить. Но я не смогла. Как не велико его желание, я разрушу крепкую стену чувств, возведенную им. Все стены его чувств, и знаю: однажды я одержу победу, чего бы она ни стоила. И Андрей понял и не отступил.

Я клятвенно прошептала:

— Еще не поздно.

Прошло несколько недель с момента разговора в тайной комнате. С того вечера я не могла оставаться с Андреем наедине. Любое его движение, мимика или жест сводили с ума. Я была скорее похожа на наркоманку, мучаясь от неприкосновенности к запретному плоду. И пусть Андрей почти сдался, он все еще не разрушил стену между нами. Он был все тем же тираном — работодателем. Кричал, приказывал, насмехался и улыбался. От его улыбки мое сердце замирало, влюбляясь в этого человека сильнее.

Пуская слюни, я продолжала свое баловство, наблюдать за Андреем в душе. Он знал, что я подглядываю за ним. Однажды он вышел из ванной, когда я сидела на ступеньке лестницы, ведущая на третий этаж, слушая песни группы «Семь жизней» через i-pod с наушниками в ушах. С черным полотенцем, обмотанным вокруг бедер, Андрей с каменным выражением лица подошел ко мне. С влажных длинных волос капала вода, струйками стекая по сильному телу. Мои глаза были прикованы к рельефным мышцам живота, пока Андрей что-то говорил мне или ругал.

— И хватит подглядывать, Сабо, — сказал он тогда, едва в душевой за ним закрылась дверь. Он никогда ее не запирал. Словно приглашение для меня.

И вот сегодня, без пяти девять утра я, проснувшись, пошла в ванную умыться и встала как вкопанная. В душе мылся Андрей. Мне повезло, что двери душевой кабинки были из матового стекла, иначе бы получила инсульт от увиденного. Напевая что-то и намыливая — голову? — Андрей стоял ко мне спиной. Издав стон, я выбежала из ванной как ошпаренная. Лицо покрылось жгучим румянцем. Такой меня и застал Дима.

Он стоял в холле, у лестничной площадки, подняв темноволосую голову. Дима, улыбаясь, перепрыгнул через несколько ступенек и встал напротив меня.

— Приветик милашка, где певунчик?

На слове — где я еще больше смутилась.

— Аа-а-а, в душе.

Черт. И почему он поедает меня глазами?

— Времени зря ты не теряешь.

Двусмысленность его слов еще больше смутила меня, если такое вообще возможно.

Я намеревалась было уйти в свою комнату, как Дима спросил:

— Ты вечером свободна?

— А что?

Его телефон запищал. Быстро потыкав пальцами по сенсору, он убрал телефон, пробормотав что-то вроде — все девки дуры.

Шум воды в ванной стих. Андрей вот-вот должен выйти из ванной, потому я направилась в свою комнату, игнорируя Диму. Тот, обидевшись, нагнал меня, перегородив дорогу в комнату.

— Мне, правда нужна твоя помощь.

— Отстань.

— Ну Тамарочка!..

Я видела, как он хотел прикоснуться ко мне, но сдержался, помня о моей реакции. Долгое время я не хотела признаваться себе: лишь прикосновения Андрея не пугали, а дарили тепло и защищенность.

— Пупсик…

Я пнула его в голень.

— Хорошо, — простонал он, подняв руки в примирительном жесте, — будешь крошкой. Ладно, милашкой, — я, было, ударила его в пах, как дверь в ванной распахнулась. Я услышала звук шагов — тяжелых шагов по паркету. Андрей шел в нашу сторону. Не хочу, чтобы он видел меня в растрепанном виде. Протиснувшись между Димой, я захлопнула перед его носом дверь, и привалилась к ней спиной, обняв себя руками. Нужно что-то делать с моими чувствами, иначе буду бегать от Андрея и добром этим не кончится.

— Чего приперся? — услышала я недовольный голос Андрея. Кажется он не в духе. Заметил, что за ним подглядывали?

Прислонившись ухом к двери, я пыталась расслышать их разговор.

— Отстань от меня. Я пришел не к тебе.

— А…

— Не акай, уходи, оставь меня наедине с Тамарочкой, а то доведешь бедняжку, — иными словами возбудишь. По ту сторону двери наступила мертвенная тишина. Видимо Андрей тоже понял, что пытался сказать Дима. Не знаю, о чем думал Минаев в тот момент, но я застонала.

Теперь я точно влипла.

Отстранившись от двери, я наспех натянула короткие бежевые шорты и белую майку. Лифчик я забыла надеть, но было уже поздно. Минаев распахнул дверь, и уставился на меня. Точнее на мою грудь. Что там говорила Оля про мои сись…грудь? Шевелиться в штанах?