ПОЛИТИКА: История территориальных захва­тов. XV—XX века: Сочинения - Евгений Тарле

Но вся Англия бредила путешествиями, хотя не только пайщики, но и все прямые участники экспедиции, моряки, знали, что они идут наудачу: несколько экспедиций погибнет, пока одна достигнет цели.

И всегда находились люди, отваживавшиеся на два-три года страшных мук полярной зимы, когда льдины давили их суденышки, как орех, и шли эти люди с уверенностью, что, если успех будет, он вознаградит их за все.

Мечта француза Жана Анго претворилась в жизнь на берегах Англии. Было снаряжено три судна, набрана команда в 114 человек. Путешествие под начальством отставного офицера королевских войск Джона Уиллоуби и его помощника, моряка и механика, Ричарда Ченслера началось 10 мая 1553 г. В начале августа, уже в северных морях, ураган разбросал корабли в разные стороны. Мы не будем здесь подробно излагать историю экспедиции, поскольку она известна читателю со школьной скамьи, но анализ ее и ее последствий с точки зрения истории колониальной политики необходим.

Большая часть экспедиции погибла. Уиллоуби и все без исключения его спутники на двух кораблях были обнаружены замерзшими. Ченслера ждала иная судьба. Судно его долго носило по волнам, пока не занесло в конце концов в Белое море, и 24 августа 1553 г. англичане ступили на русскую землю близ монастыря св. Николая, в устье Северной Двины, примерно в 40 км от места, где впоследствии возник Архангельск.

Ченслер вскоре после высадки, узнав, что он попал во владения московского царя, отправился в Москву, чтобы воспользоваться случаем завести сношения с новым рынком, оставив свой корабль зимовать на Двине.

Иван Грозный ласково принял неожиданного гостя, сообразив, какие выгоды сулит непосредственная, не зависимая от транзита через Швецию, Литву и Польшу торговля с далеким европейским Западом. Проведя всю зиму в Москве, Ченслер с наступлением теплого сезона вернулся к своему кораблю и отплыл в Англию с письмом царя Ивана к королю Эдуарду VI и с большими надеждами на установление торговых сношений с Московским царством.

Экспедиция оказалась, таким образом, удачной. Ченслер рассказал о богатстве московского придворного быта и о значительных выгодах, которые вообще можно извлечь из торговли с Московией.

16 февраля 1555 г. королева Мария Тюдор (или, как официально помечались ее рескрипты, «король Филипп и королева Мария») выдала грамоту вновь образованной торговой компании на право торговли с новыми странами. В 1555 г. Ченслер снова отправился в Московское царство. При возвращении Ченслера в Англию царь направил с ним своего первого посла — вологодского наместника Осипа Непею. Путешествие было несчастливым: Непея, правда, добрался до Лондона, но Ченслер погиб в пути. Посол Ивана Грозного был принят в Лондоне с величайшей торжественностью, причем купцы, пайщики этой только что созданной Московской торговой компании, осыпали Непею богатыми подарками.

Непея привез в Англию подписанную царем грамоту, которой англичанам давался ряд прав и привилегий. Главной из этих привилегий было право беспошлинной ввозной и вывозной торговли с Московским царством. В свою очередь, королева Мария должна была даровать те же права русским купцам, если бы они появились в Англии. Было также обещано не препятствовать путешествиям в Московию нужных московскому царю специалистов-техников и мастеров.

Так было заложено начало англо-московской торговой компании, получившей от английского правительства соответствующую хартию (узаконение) и прослужившей в течение нескольких столетий единственной представительницей английского капитала в нашей стране.

Продвижение по Московии придало новое направление мечте об Индии. Нельзя ли добраться до Индии если не через Северный морской океан, то через сухопутный океан — через дружественную Московию, начинающуюся у Белого моря, а заканчивающуюся у моря Каспийского? Во всяком случае было установлено, что от Перми до устьев Волги и берегов Каспийского моря добраться очень нетрудно и не очень далеко.

Дженкинсон, служащий английской Московской торговой компании, отправился в 1557 г. из Москвы по Волге к Каспийскому морю, побывал в Бухаре, узнавал о путях в Индию и, вернувшись, привез массу заинтересовавших английских торговцев сведений. Его послали в новое путешествие, и в 1561 и следующих годах он побывал в Персии, где завел дипломатические и торговые связи, действуя и в качестве представителя Московской компании, и в качестве посланника английской королевы Елизаветы. Началась торговля с Персией через Россию, оттуда в Англию стали прибывать товары большой ценности и в громадном количестве. Нельзя не пожалеть, что представление о них мы имеем только по отрывочным данным. Если бы сохранившаяся история англо-персидских отношений не носила преимущественно конфессионального характера, мы бы, наверное, нашли в ней много материала для обобщений и выводов относительно экономической важности этих сношений для Англии. Даже из того, что мы знаем, ясно, что, по впечатлению англичан, на Персию падал отблеск индийской роскоши.

Но торговля англичан с персами длилась недолго. В конце XVI в. Персия стала терпеть такие жесточайшие удары от всемогущих турок-османов, что и торговля, и политическая ее самостоятельность на время свелись почти к нулю. Более или менее прочным приобретением от северных путешествий для англичан осталась торговля с Московией. Возникновение торговых сношений между Англией и Россией вызвало широкий отклик во всей Европе. В связи с этим представляет интерес любопытный комментарий к русско-английской торговле сторонника экономики дальнего прицела Корнилия де Бруина, настаивавшего на необходимости немедленного развития экспедиций за Атлантический океан. Он писал: «Если бы на каждые 10 судов, которые отправляются из Англии в Московию, хотя бы два корабля шли в Америку, они открыли бы новые, гораздо большие возможности. Но даже этого они не делают. Все англичане так увлечены торговлей с Востоком, что тратят на Москву все свои силы, энергию и капиталы».

Закончилось дело открытием Шпицбергена, голландцы устремились туда на новый в те времена (хоть и известный уже) китобойный промысел. О дальнейшем путешествии на северо-восток от Шпицбергена нельзя было думать, слишком трудными оказались условия плавания.

Тогда внимание моряков и купцов передовых в торгово-промышленном отношении народов севера Европы снова обратилось к мысли об объезде Америки, о продолжении дела, начатого, но недоконченного Девисом. Капитан Генри Гудзон, начавший службой в Московской компании, пустился в первое странствие в 1607 г. Корабль был ему дан Лондонским советом Московской компании. Он пошел восточным берегом Гренландии, а не западным, как шел Девис, затем после тщательных попыток пробиться сквозь ледяные массы к северу, идя все время вдоль этой линии льдов, он дошел до Шпицбергена (уже открытого, как сказано, голландцами).

В 1608 г. он пытался пройти от Шпицбергена к Новой Земле, но, спасаясь от затора льдами, оставил это намерение, хотя и успел набросать абрис части западного берега Новой Земли. Московская компания в Лондоне была недовольна результатами и отказала Гудзону в дальнейшей помощи. Тогда он перешел на службу к гораздо более богатой голландской Ост-Индской компании, которая могла себе позволить роскошь новых, почти безнадежных попыток.

Первое же из этой новой «голландской» серии путешествий Генри Гудзона повлекло за собою значительные последствия, хотя и не те, на которые рассчитывал настойчивый мореплаватель. Сначала Гудзон на голландском корабле попытался найти пролив, отделяющий Новую Землю от Сибири. Голландские моряки, измученные свирепой стужей и тяжкими общими условиями опаснейшего плавания по ледяному морю, взбунтовались. Гудзон повернул на запад и, очутившись у берегов Северной Америки, нашел то, что ему показалось началом пролива, но что на самом деле было громадным заливом и устьем большой реки, впадающей в этот залив Атлантического океана. Он вошел в этот залив и в устье реки (и залив и река были названы потом по имени Гудзона) убедился на этот раз в своей ошибке, но, впрочем, решил впоследствии еще обследовать этот огромный залив и повернул обратно.

Река показалась голландцам такой рыбной, берега такими богатыми по растительности, местоположение залива и устья таким удобным и выгодным для основания тут торгового порта, что вскоре после возвращения экспедиции в Европу голландская Ост-Индская компания объявила о своем праве собственности на открытую Гудзоном местность около устья этой «реки Гудзона», и вскоре, в 3626 г., там возник голландский поселок, названный Новым Амстердамом и переименованный, как увидим дальше, англичанами в 1664 г. в Нью-Йорк, Голландцы не ошиблись в том, что устье и бухта удобны для создания большой гавани: Нью-Йорк и в настоящее время является, как известно, одним из крупнейших торговых портов мира. Но сам Гудзон не был удовлетворен своим случайным открытием. Он не хотел успокоиться, пока не откроет северный путь в Индию. Он теперь решил искать его исключительно на северо-западе, а не около Новой Земли,