Ларец Самозванца - Денис Субботин

8.

С утра пораньше, усталые и злые, подкрепившиеся всухомятку и – о, ужас! – без пива, стрельцы и ратники Кирилла принялись за рубку деревьев. Больше всего повезло казакам – их отправили несколькими отрядами, выискивать другие проходы, да добывать всей сотне пропитание. Они и добывали... В трёх невидных от дороги местах, к тому же расположенных подальше, чтобы не долетал сытный аромат жареного мяса, горели костры, а над кострами жарились бедные звери, не успевшие укрыться от охотников в самой глубине пущи. Сам Дмитро, поругавшись на казаков, тем не менее, присоединился к одному из костров, а продолжил ругаться – уже куда как более мирно, когда съел хорошо прожаренную ляжку лосёнка. В животе урчало, на лице сама собой возникла улыбка... Хорошо было лихому атаману! Куда уж лучше...

Куда хуже ему стало часом позже, когда сначала что-то заподозрил изголодавшийся Павло, обладавший, видно, острым нюхом, потом его окинул полным возмущения взглядом холоп сына боярского, именем Шагин... Потом его молодцы, гордые собой и довольные, пригнали телегу с небольшим, но хотя бы полным бочонком. Судя по их весёлым, полным осознания собственной силы голосам, они гордились собой и не видели ничего плохого в том, что совершили. Ну, вышвырнули какого-то крестьянина из его телеги... да бабу его полапали. Не обидели, впрочем...

Кирилл, как уже понял Дмитро, человек – суровый и яростный, послушав их рассказы, потемнел. Со скрипом сжал кулаки. Взглянул на атамана исподлобья.

-Что творишь, Дмитро?! – голос его, и обычно-то не тихий, сейчас был оглушительно громким. – Ты что ж, забыл?! Здесь свои, не враги, атаман! Дурные – пусть! Так ведь насиловать своих же баб...

-Да кто её насиловал-то?! – возмутился Дмитро. – Сказали ж мои молодцы: пошутковали только, да отпустили! Всего-то и делов – чуть-чуть пошалили! А ты, сотник, сразу в ор ударился... Тьфу... Даже обидно, право же! Как будто мои хлопцы – не русские, а татары какие-нибудь...

Татар в его ватаге и впрямь было немного. Всё больше мордва да черемисы, башкиры да немного русских. Зато среди ратников Кирилла Шулепова татар была чуть ли не треть. Касимовских да иных, приблудных. Умелые воины, неложно преданные лично сыну боярскому, почти все они были среди лучших воинов его сотни. И, разумеется, выступили вместе с ним в поход. Сейчас обидные слова атамана долетели до ушей нескольких из них, и до Кирилла донёсся визг добываемых из ножен клинков. Вот чего они не прощали, так это – обиды. Впрочем, не только они, но и их русские побратимы. Казаки внезапно оказались в кольце обнажённых клинков и сами не замедлили схватиться за оружие. Совершенно неожиданно и, по сути, не по делу, отряд оказался расколот надвое.

-Стоять! – рёв сотника был слышен и вдалеке. – Убрать оружие! Ну, кому я сказал?! Убрать! Что вы тут, взбеленились все? Так я вам дам возможность прийти в себя! Павло, Дмитро – разворачивайте своих. Идём через село!

Особого воодушевления слова боярского сына не вызвали. Конечно, все они сотрясали воздух, грозясь спалить село, обратить его в пепел, а его жителей – в прах. Так ведь они полагались на мудрость и осторожность своего сотника! Теперь же настроение что стрелецкого полусотника, что казачьего атамана – а у последнего оно и так было не шибко хорошим, упало ниже низкого.

-Слушай, Кирилл! – промямлил Дмитро, глядя куда-то в сторону. – Может, не стоит оно того? Вот погляди, сейчас стрельцы перерубят одно из трёх деревьев! Считай, мы уже почти справились!

-Так… - протянул сотник, недобро улыбаясь. – Струсили! Струсили, други?

-Вот ещё! – немедленно возмутился стрелец. – Да я их… одной левой!

Брякнул…тут же и пожалел, но было слишком поздно. Мрачно усмехнувшись, сотник повторил:

-Поднимайте людей! Атакуем село!

Через полчаса он уже не так был уверен, что это – единственный вариант. Село, да ещё в утренней дымке тумана, выглядело огромным… и безлюдным. Меж тем, Солнце уже высоко поднялось над лесом, и его красные лучи пронзали туман, позволяя получше разглядеть село. Да, улицы были пустынны. А ведь так не должно было быть! Ранним утром, с первыми лучами Солнца, все женщины покидают постели, чтобы подоить скотину, да задать ей же корму, да начать готовить завтрак мужьям. И пусть попробует баба поспать хотя бы до вторых петухов! Позору не оберётся…

Сейчас же улицы были пустынны, и даже собак слышно не было.

-Не нравится мне всё это! – пробормотал Дмитро, из-под ладони пристально вглядываясь в околицу. – Где все?

Тут как раз петухи – главные сельские вестники утра – в перекличку заголосили второй раз. И снова – тишина.

-Вперёд! – хмуро приказал Кирилл. – Дмитро, ты – от реки пойдёшь, стрельцы – через огороды… Я же попробую по дороге! В случае чего, драпать будет легче!

Оба – и Павло, и Дмитро, тихонько гоготнули. Скорее из вежливости. Понятно было, что сотник шутит. По всему же видно – отступать он не намерен! Никак не намерен…

Спустя четверть часа, три отряда московских ратников почти что одновременно – казаки раньше остальных, стрельцы - чуть запоздав, ворвались в село. И – ничего. Ни выстрела, ни вскрика. Тишина. Пустые, мёртвые дворы. Тёмные окна окраинных домов.

-Не нравится мне это! – по своей давешней привычке заныл Шагин, накладывая на тетиву своего могучего лука остро заточенную стрелу. – Ох, не нравится!

-Прокоп! – рявкнул Кирилл. – Возьми пяток человек, проверь дома!

Прокоп, немолодой, жилистый и очень умелый ратник из военных холопов, служил ещё отцу Кирилла… до того мига, когда того сразила острая сабля крымчака. Потом стал служить сыну… ничуть не хуже. Получив приказ, он, напряжённый и суровый, только коротко кивнул и спрыгнул с коня. Ещё четверо ратников, все как на подбор – жилистые и немолодые, спешились следом за ним. В руках – сабли, пистоли… Двери высадили быстро и сразу же рванулись внутрь…

Ожидание показалось Кириллу долгим, как никогда. Впрочем, он получил ответ.

-Пусто! – доложил, высовываясь в окно, Прокоп. – Но зола в печке ещё тёплая! И каша… вкусная!

Зола тёплая – значит, печь топили недавно. Значит, уходили ещё позже. Почти перед самым появлением его отряда. А может, именно это появление и стало причиной ухода. Кирилл застонал сквозь плотно стиснутые зубы, боясь встретиться взглядом со своим людьми. Выходило так, что его сотню обнаружили прежде, чем она успела подойти к селу на расстояние удара. Если бы селяне и те, кто поддержал их прошлый раз, возжелали подраться, они легко могли выкосить половину сотни ещё до рукопашной. Ещё до того, как их заметили бы! Просто за счёт внезапности…

Меж тем, следом за Прокопом, те же вести принёс и гонец от казаков. Выходило так, что всё село – от реки до поля, внезапно опустело. Так, в конце концов, не бывает!