Врата в преисподнюю - Олег Бондарь

Когда жажда была утолена, Илья потянулся к стулу, извлек из-под скомканного покрывала помятую пачку "Примы". Мы с удовольствием закурили.

Солнце весело подмигивало из-за листьев громадного клена, словно убеждая, что жизнь не такая плохая штука…

Покурив, Илья выбрался из-под одеяла. Его взгляд рассеянно прошелся по столу и внезапно озарился радостным блеском.

По-заговорщицки кивнув, Илья взялся за бутылку.

От одного воспоминания о вкусе пойла, нервный озноб прокатился по телу. Но я был взрослым человеком, понимал, что в иных случаях лучшим противоядием может служить сам яд, и для восстановления здоровья иногда необходимы радикальные меры.

Илья щедро наполнил рюмки, мы, молча, чокнулись.

Я едва протолкнул в себя вонючую обжигающую жидкость. По пути к желудку термоядерный напиток пару раз останавливался, словно раздумывая, не стоит ли вернуться, но в результате, хотя и с трудом, достиг точки назначения. Дабы удержать его там, я набил рот салатом и запил оставшимся кисляком.

Все принятое прекрасно прижилось, приятное тепло блаженной волной разлилось по телу. Жизнь больше не казалась мрачной и безнадежной.

После второй порции, она прокатилась легко и весело, словно по смазанной дорожке, происшедшее накануне перестало видеться в мрачных тонах и даже приобрело некий романтический окрас. А после третьей я снова почувствовал себя нормальным человеком.

Илье лечение также пошло впрок. Здоровый румянец окрасил его, до того мертвецки серые, щеки, и он даже стал интересоваться, казалось бы, ничего не значащими мелочами. Например, спросил у меня, который час?

Посмотрев на часы, я сам удивился, что еще только начало восьмого. Дома в такую рань меня могли поднять лишь очень неотложные дела.

Правду говорят, что сельская местность и чудный свежий воздух способны проделывать с человеческим организмом неимоверные чудеса…

Илья собрался разлить по четвертой, когда на улице послышался шум мотоциклетного двигателя, который заглох в непосредственной близости от дома. Скрипнула калитка, бетонной дорожкой протопали чьи-то тяжелые шаги.

— Кого еще черт принес?

В дверь громко постучали и, не дожидаясь ответа, открыли.

На пороге возник громадный мужчина, под два метра росту с широкими плечами, едва помещающимися в дверном проеме. На нем была фуражка с красным околышем, а на сером кителе поблескивали звездочками погоны капитана милиции.

— Юрченко Илья Владимирович здесь проживает? — громко спросил он, не обращаясь к кому-то конкретно, но цепко держа нас обоих в поле своего зрения.

От неожиданного появления мы на некоторое время утратили дар речи и, молча, сверлили взглядами незваного гостя. Илья застыл с занесенной над рюмкой бутылкой, я, поднеся зажигалку к очередной сигарете, так и не смог ее подкурить.

Милиционер остался довольный произведенным эффектом. Он вошел в веранду, уселся на свободный табурет, отодвинул в сторону тарелку с салатом и положил на ее место висевший до этого на поясе планшет.

— Так кто же из вас Юрченко Илья Владимирович? — повторил изначальный вопрос.

Звук казенного голоса визитера вывел меня из прострации, и я, в свою очередь, поинтересовался, кто он такой? Хотел еще добавить, какого черта ему нужно, но повременил…

В селе, наверное, не было принято так разговаривать с представителями власти, потому что Илья, отложив, наконец, бутылку в сторону, испуганно заерзался на стуле, а милиционер испек меня уничижительным взглядом. Но все же, счел вопрос уместным и даже соизволил на него ответить.

— Инспектор уголовного розыска районного отдела внутренних дел капитан милиции Ященко, — пробубнил себе под нос и, раскрыв планшет, достал из него ручку и чистый лист бумаги.

— У вас и удостоверение имеется? — не отставал я.

Капитан дернулся от негодования, чувствовалось, что в его душе закипает вулкан. Но он сумел удержать эмоции при себе и, расстегнув нагрудный кармашек, извлек ламинированный в пластик квадратик, повертел перед моими глазами и сразу спрятал.

— Минуточку, — самым невинным голосом, на какой только был способен, попросил я. — Я ничего не успел прочитать. Вдруг вы — бандит, а удостоверение поддельное? Знаете, сколько сейчас таких случаев, особенно здесь, в глуши, где мало кто разбирается в казенных бумагах…

Капитана убедил мой тон, и он снова извлек удостоверение.

— Геннадий Сергеевич… — медленно, чуть ли не по слогам, прочитал я. — Что ж, приятно познакомиться…

Кроме всего прочего, я в нашей газете вел криминальную хронику, и иногда мне доставляло истинное удовольствие издеваться над доблестными правоохранителями, среди которых, если по правде, нормальных и порядочных встречалось не так уж много…

— И с чем вы к нам пожаловали?

— Вы — Юрченко Илья Владимирович?

— А в чем, собственно, дело?

— На вас поступила жалоба. Разбойное нападение с применением огнестрельного оружия.

Илья сидел бледный, как сама смерть. От волнения он, кажется, забыл, что нужно дышать.

— Круто! — стараясь растормозить друга, молвил я. — Обвинение серьезное. На пятнадцать лет с конфискацией тянет…

Эффект от моих слов оказался совершенно противоположным. Илья готов был свалиться без чувств, а капитан рассвирепел окончательно.

— Молчать! — рявкнул он и грохнул кулаком по столу. — Ты мне зубы не скаль! — его лицо набычилось и приобрело угрожающий свекольный оттенок.

Он долго сопел, после чего, немного успокоившись, более тихим, но не менее значимым голосом произнес:

— Сейчас вы оба поедете со мной в отделение. Если в доме имеется огнестрельное оружие, предлагаю сдать добровольно!

— Браво, капитан! А ордерок у тебя имеется?

По всему было видно, что столь важная бумага у капитана отсутствовала.

— Это не арест, а задержание, — выкрутился он.

— На каком основании? — тут же поинтересовался я.

— На основании заявления гражданина Сухорученко Федора Андреевича.

Кажется, начало проясняться. Оказывается, самый крутой сельский фермер, к тому же, еще и подленький стукачек…

Вот уж чего я от него никак не ожидал…

— Ладно, Геннадий Сергеевич, не кипятись. Я поеду с тобой в отделение. Сам собирался, а так еще лучше обернулось…

— Чего? — недоуменно протянул капитан.

— Того… — передразнил его. — Если хочешь, можешь записывать в свою бумагу. Вчера, около 23 часов по местному времени в селе… — назвал деревню, — было совершено разбойное нападение на журналиста областной газеты, — продиктовал свою фамилию, имя, отчество, — и на научного сотрудника Киевского государственного университета кандидата исторических наук Свиридову Татьяну Сергеевну. Нападавших было трое. Один из них — местный житель Сухорученко Федор Андреевич. Во время инцидента журналист областной газеты получил телесные повреждения средней тяжести. Медицинская справка о наличии побоев прилагается… По пути заскочим в больницу, чтобы меня осмотрели… Так, пиши дальше. При инциденте присутствовали свидетели Юрченко Илья Владимирович, учитель истории местной общеобразовательной школы, а также… — я замешкался, вспомнив, что не знаю фамилий ни Рыжей, ни невесты фермера.