Позор семьи - Владимир Васильев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты что дура? — рыкнул я. — Заставлять спать с тобой рабынь?
— Да они сами побегут обгоняя друг друга! — не унималась дриада. — Наше тело — не чета лапотникам! Да и подарки немало значат. Надо просто заранее накупить, да побольше. Ленточек, бижутерии…
— Приеду и сразу всех освобожу! — рыкнул я, догадываясь как меня подставила семейка, может даже не желая этого. Откуда им знать, что я не их Андрейка? — Ты может не понимаешь, какое это днище?
— Прости, — вдруг быстро сдалась Ива. — Действительно не подумала. Но я даже не знала, что у вас есть крепостные.
— У нас… Скажи уж, у местных, — усмехнулся я.
А через час я нанял ломовую повозку, на которую погрузили несколько ящиков моего личного наследства. Почему повозку, а не паровой автомобиль? Нет, машины в Водохлебске есть, но их водители ехать в Кривоколеново отказались.
— Туда, ваше благородие, — объяснял мне мужик в засаленной тужурке, стоявший около пыхающего паром наемного автомобиля, — только на шагоходе или на телеге с парочкой тяжеловозов. Дороги там считай что и нет.
Вот и поехал на телеге. Правда, я нанял себе еще и верховую лошадь, чтобы не позориться. А еще к маленькому каравану присоединился молодой клерк из городской администрации, чтобы представить меня моим крестьянам, дабы у них не возникло сомнений, что я новый владелец, а не какой-то самозванец.
Рыжий парень уселся в телегу, и как только мы тронулись, принялся вещать:
— Ну чисто в рай едете, — жмурился на солнце он, сидя на заднем конце повозки и болтая ногами над пока ещё приличной дорогой. — Я только мечтать могу, чтобы на вашем месте оказаться!
— Короче! — хмыкнул я. — Расскажи мне лучше, что это за крепостные, и что за село такое.
— Э… — замялся тот. — Село процветало еще два года назад. А потом старый владелец помер и многие крестьяне разбежались. Хотя большая часть были потомками этого помещика.
— В смысле? — удивился я. — Как потомками?
— Он на пилюлях от детей в молодости экономил, а крестьянок любил. В прямом смысле. Всех. Не различая по возрастам. Там даже один раз чуть бунт мужиков не случился. Но потом владетель постарел, и ему стало не до гарема. А затем и вообще помер.
— То есть он держал в рабстве собственных детей? — покачал головой я.
— И внуков… Но почему в рабстве?
— Почему?.. А кем они были? Расскажи мне о крепостном праве, для начала.
— Ну они для вас и слуги, и гарем. Эх… Мне бы такое… — опять ударился в мечты придурок.
— А в рыло? — мрачно спросил я.
И это помогло. Парень опасливо посмотрел на меня и принялся нормально рассказывать:
— Крепостными становятся по собственному желанию. Но редко, конечно. Если человек сам не может своей жизнью управлять, то записывается к помещику.
— Продает себя? — удивился я.
— Ну да. Долги там всякие… Или просто думать не получается. А за крепостных хозяин отвечает.
— И что? Много таких?
— Мало…
— Пятьсот душ это мало?
— У нас лет сто назад случай был… Существовала большая партия политическая. Общество. Они сильно за монархию выступали. А тогда как раз всякие либералы развелись. Про какие-то парламенты рассуждали. Так вот, эти монархисты очень с ними боролись. Сильно их поносили, и кричали, что они всей душой и телом за царя-батюшку. А потом случилось как обычно. Владетельным домам это надоело и они всю демократию разогнали. Либералы, которые самые упёртые, в чужие земли подались, а монархистов всех скопом в крепостные записали. Их тогда тысячи две в Водохлёбске было.
— Здорово их наградили, — хмыкнул я.
— А что? Они же хотели, чтобы ими царь и его бояре управляли. Вот и получили, — серьезно кивнул парень.
— Наказали вместе с потомками? — хмыкнул я.
— Почему наказали? Они хорошо жили, да и живут. Все за них помещики решают. Ну бывало, конечно, всякое… Бывало что и продавали, и девок портили. Было такое. Но это же то, что монархисты и хотели. А кто потом передумал, так те могли в Юрьев день уйти. Никому не возбранялось, и даже хозяйство на новом месте равное старому давали. Но мало таких было. Под барином оно спокойнее.
Путешествие заняло половину дня, потому что ехать пришлось по очень фиговой дороге километров двадцать, причем встретились нам только два отворота. Первый, судя по карте, вел к пограничной крепости, принадлежащей Тверской короне, а второй к соседнему селу, километрах в десяти от Кривоколеново. Собственно вся дорога туда и поворачивала, а к моему владению вел уже полностью заросший отворот.
Выехали мы в итоге на другой стороне озера, причем нам открылся вид на Водохлебск всего километрах в пяти, но через густо заросшее камышами озеро.
Село же нас встретило полнейшей пустотой. Только вдали на пригорке виднелся барский дом, около которого стояли две ярко наряженные фигурки. При ближайшем рассмотрении они оказались двумя девками или тетками самого простецкого вида. Далеко не молодыми, плюс толстыми и какими-то кривоватыми.
— Барин! Барин едут! — закричали обе, когда мы совсем приблизились.
— Откуда знаете про меня? — удивленно спросил я.
— Так это, — принялась объяснять одна. — Васька-разбойник в городе с утра был и уже добежал, поделился.
— Разбойник?
— Ну да, барин. Есть у нас разбойник. Но он с пониманием. Только еду отбирает, да и то не всю.
Я усмехнулся и осмотрел стоящие стеной леса вокруг поселения. При подъезде к селу я заметил заброшенные поля, а вот дальше — только сплошная стена деревьев.
— Не беспокойтесь, барин, — сказала вторая. — Он здесь не лютует. Мы же в соседнем селе живем, в двух часах ходьбы по той тропе. Вот там он и кормится.
— А вы чего сюда приперлись? — удивился я, осматривая совершенно не жилые дома и заброшенные огороды.
— Ну так как же барин? Вам же прислуга требуется. Да и гарем.
Я только окинул взглядом потертых тёток, раздумывая как их послать повежливее, чтобы и отвадить раз и навсегда, и не оказаться хамом-крепостником. А тут ещё у меня из-за пазухи, прикрываясь от чужих
