А ты пребудешь вечно - Рут Ренделл

— Вероятность этого, — мягко сказал Крокер, — и подвигла меня на этот рассказ. — Он показал мизинцем на панкреатический островок на своем рисунке. — Тебе нужен новый рецепт на твое лекарство?

— Нет, у меня еще полно этих проклятых таблеток.

— А вот этого не должно быть, — сказал Крокер, ткнув в него мокрым пальцем. — Ты должен принимать их регулярно.

— Уходи. Сгинь. Тебе что, нечего больше делать, кроме как уродовать мои окна своими отвратительными анатомическими исследованиями?

— Уже ухожу. — Доктор танцующей походкой подошел к выходу и, помедлив в дверях, зачем-то подмигнул Уэксфорду.

— Дурак, — проговорил Уэксфорд в пустой комнате. Но визит Крокера оставил у него тягостное ощущение. Чтобы избавиться от этого, он принялся читать сообщения, которые прислала ему лондонская муниципальная полиция о друзьях Джеммы Лоуренс.

В основном это оказались люди из театральных или околотеатральных кругов, но ни одного из них он не знал. Его собственная младшая дочь только что закончила театральную школу, и от нее Уэксфорду стало известно о многих актерах и актрисах, чьи имена не были слишком популярны. Ни одной из этих фамилии он не встретил в присланном списке и понял, чем все эти люди занимались, только потому, что почти возле каждого имени стояла надпись «актер», или «помощник режиссера», или «модель».

Это была странствующая публика, — по собственной профессиональной терминологии Уэксфорда, — без постоянного места проживания. Полдюжины из них привлекались за храпение наркотиков или за то, что в их домах курили марихуану. Еще двое или трое подвергались штрафам за действия, которые могли привести к нарушению общественного порядка. Должно быть, устраивали какую-нибудь демонстрацию или публично сбрасывали с себя одежду в Альберт-Холл, предположил он. Никто из них не давал приюта Джону Лоуренсу, ни один, ни в прошлом, ни в настоящем, не проявлял склонности к насилию или извращениям. Он сделал вывод, читая между строк, что все они скорее стремились как можно дольше не обзаводиться детьми, чем мечтали о них.

Только две фамилии в списке говорили ему о чем-то. Это — балерина Леони Уэст, чье имя когда-то не сходило с уст, и телевизионный актер, чья физиономия так часто мелькала на экране телевизора Уэксфорда, что его уже почти тошнило от пего. Звали его Грегори Дево, и был он другом родителей Джеммы Лоуренс. Он вызывал особенно пристальный интерес, потому что пять лет назад пытался тайно увезти из страны и от своей живущей отдельно жены их шестилетнего сына. В сообщении говорилось, что за Грегори Дево будет установлено наблюдение.

По словам швейцара того дома на Кенсингтон, где у Леони Уэст была квартира, балерина с августа находилась на юге Франции.

И больше ничего. Никаких свидетельств того, что кто-то из них проявлял больше, чем просто дружеский интерес, к миссис Лоуренс или ее сыну; и ни единого намека на малейшую связь между хотя бы одним из них и Айвором Суоном.

В десять вошел Мартин с женщиной-полицейским Полли Дэвис, которую Уэксфорд узнал, несмотря на рыжий парик, который был на ней.

— Вы выглядите ужасно, — сказал он. — Где, черт возьми, вы это раздобыли? На дешевой распродаже?

— В «Вулворте», сэр, — сказал, оскорбившись, Мартин. — Вы всегда говорите нам, чтобы мы не слишком тратились.

— Без сомнения, это смотрелось бы лучше, если бы у Полли не были черные глаза и не такой… валлийский цвет лица. Ну ладно. Вам все равно придется накинуть что-то на голову. Идет дождь.

Сержант Мартин никогда не питал старушечьего интереса к погоде и ее капризам. Стерев сначала со стекла диаграмму доктора, он открыл окно и высунул наружу ладонь.

— Я думаю, дождь прекратится, сэр. Уже светлеет.

— Хорошо бы, — сказал Уэксфорд. — Постарайтесь не показывать своей тревоги. Я решил пойти с вами. Меня уже тошнит от того, что приходится сидеть здесь и ждать.

Они шли гуськом по коридору, когда их остановил Берден, открывший дверь своего кабинета. Уэксфорд оглядел его суровым взглядом с головы до ног.

Берден улыбнулся.

— В чем дело? Твои облигации поднялись в цепе? Я рад, — язвительно сказал Уэксфорд, — что хоть кто-то способен увидеть луч света в этом потопе, в этом… городе террора. Ну, что ты хотел сказать?

— Я подумал, что ты, наверное, еще не видел сегодняшней газеты. Тут интересная статья на первой полосе.

Уэксфорд взял из его рук газету и, спускаясь в лифте, прочитал заголовок: «Землевладелец предлагает 2000 фунтов вознаграждения. Новый поворот в деле Стеллы Риверс». Он прочитал дальше: «Полковник авиации Персиваль Суон, богатый землевладелец и дядя мистера Айвора Суона, отчима Стеллы Риверс, сообщил мне вчера вечером, что обещает вознаграждение в 2000 фунтов за информацию, которая может помочь найти убийцу Стеллы. «Это просто чудовищно, — сказал оп, когда мы беседовали в гостиной его старинного дома в Танбридж-Уэлс. — Я любил Стеллу, хотя редко видел ее. Две тысячи фунтов — это большая сумма, но не настолько, чтобы не пожертвовать ее во имя того, чтобы свершилось правосудие».

И так далее в том же духе. Не слишком интересно, подумал Уэксфорд, садясь в свою машину.

Предположения сержанта Мартина оправдались, дождь скоро прекратился. Черитонский лес был окутан густым белым туманом.

— Можете преспокойно снять эту штуку, — обратился Уэксфорд к Полли Дэвис. — Он не сможет вас разглядеть, если придет.

Но никто не пришел. Ни одна машина не проехала по этой дороге, и ни одна не проехала по примыкающей к ней Майфлит-Райд. Только лениво полз туман да капли воды падали с ветвей густо растущих елей. Уэксфорд сидел среди деревьев на мокром бревне и думал об Айворе Суоне, который ездил верхом по этому лесу и хорошо его знал. Он ездил здесь верхом в тот день, когда умерла его падчерица. Неужели можно было в самом деле предположить, что Суон придет сюда пешком по мокрой песчаной аллее или прискачет верхом на гнедой лошади? С ребенком, сидящим или идущим рядом с ним? Надувательство, трюк, жестокая нелепица, твердил он себе, и, наконец, когда прошел целый час с момента назначенной встречи, Уэксфорд вышел из своего убежища и свистом подозвал двоих других.

Если Берден все еще пребывал в том же настроении, у него, во всяком случае, будет веселый компаньон во время обеда. За столом в приемной полицейского участка никого не было, неслыханное нарушение долга. С нарастающим гневом Уэксфорд смотрел на пустой стул, на котором должен находиться сержант Кэмб, и только собрался нажать на кнопку звонка, на которую никогда не требовалось нажимать за все время его существования, как появился сержант. Он торопливо вышел из лифта с неизменной чашкой в руке.

— Прошу прощения, сэр. Все так заняты сегодня с этими сумасшедшими телефонными звонками, что я вынужден был сам принести себе чай. Меня не было всего полсекунды. Вы же знаете меня, сэр, я погибаю без чая.

— В следующий раз, — сказал Уэксфорд, — погибайте. Помните, сержант, что часовой погибает, но не сдается.

Он поднялся наверх, за Верденом.

— Мистер Берден ушел на ленч десять минут назад, сэр, — сказал Лоринг.

Уэксфорд чертыхнулся. Ему страшно хотелось пуститься с Верденом в один из их саркастических, по полезных обменов мнениями, которые одновременно и скрепляли их дружбу, и приносили пользу для работы. Обедать одному в «Карусели» было скучно. Он открыл дверь своего кабинета и замер на пороге.

На вращающемся кресле старшего инспектора, за его письменным столом розового дерева, сжимая в пальцах сигарету и посыпая пеплом лимонно-желтый ковер, сидел Мартышка Мэтьюс.

— Меня могли бы поставить в известность, — сухо заметил Уэксфорд, — что я смещен. Такие вещи любят практиковать за «железным занавесом». А мне что делать? Руководить электростанцией?

Мартышка оскалился. У него хватило такта встать и освободить кресло Уэксфорда.

— Никогда бы не поверил, — сказал он, — что в полицейский участок попасть так просто. Я-то думал, что этот тип Кэмб упадет замертво и его придется хоронить. А я вошел сюда, и ни одна живая душа не узнала об этом. Черт побери, — добавил он, — легче попасть в полицейский участок, чем выйти из него.

— Сегодня тебе будет нетрудно это сделать. Можешь сделать это прямо сейчас. Да побыстрей, пока я не задержал тебя за проникновение в закрытое помещение с незаконной целью.

— А у меня законная цель. — Мартышка бросил сигарету в чернильницу Уэксфорда и с одобрением оглядел комнату. — Это первый раз, когда я попал в участок, можно сказать, по своему желанию.

Мечтательная улыбка появилась на его физиономии, и тут же он резко закашлялся.

Уэксфорд стоял наполовину в кабинете, наполовину в коридоре и с неприязнью ждал.

— Вы могли бы и закрыть дверь, — сказал Мартышка, откашлявшись. — Нам же не надо, чтобы нас все слышали, правда? У меня есть кое-какая информация. По делу Лоуренса.