Гвардия тревоги - Екатерина Мурашова

— Эй, Дима! — окликнул Кирилл, но Дима даже не обернулся. Что, собственно, Кирилл может сказать ему еще? И зачем множить неловкости?

Яйцеголовый сидел за вторым автоматом справа от входа. Тимка заметил его сразу, как вошел, но сделал вид, что не обратил внимания. Поискал взглядом Квадрата — нигде нет. Удивился. Что-то случилось? Тогда Яйцеголовый нашел бы возможность предупредить, в конце концов, подождал бы на улице или в соседнем кафе у окна. Что же тогда? Ни в какие совпадения Тимка не верил, но тут не шашки — пусть первый ход делают другие. Он заплатил за вход смотрящему и работал как обычно. В этом зале завсегдатаи его уже знали, и за полчаса он сбыл три дозы «скорости» и два пузырька с «минералкой». Наконец Яйцеголовому надоело изображать азарт, он слез с высокого табурета и подошел к Тимке.

— Привет, Сатирик. Как делишки?

— И тебе здравствуй, — осклабился Тимка. — Делишки идут. Пока жаловаться не на что.

— Да уж вижу — ловкий ты пацан, не зря, видать, хвалился… Далеко пойдешь.

Тимка усмехнулся. На лесть попадаются все — и дураки, и умные. Тимка не попадется. Борька-дебил вот на том и погорел, хвастался все младшему: «Меня там все уважают! Со мной считаются! Я — крутой!» — и что? Коли голова на плечах, разбирать надо — кто льстит и зачем.

— Разговор есть.

— О чем это? — притворно удивился Тимка. — У меня пока вроде всего в достатке. Через недельку вот расторгуюсь, тогда и…

— Не об том, — досадливо прервал его Яйцеголовый. — Серьезные люди потолковать с тобой хотят.

— Серьезные люди?! С сосунком вроде меня?! — ахнул Тимка. — Чего бы это, скажи, а? — мальчик снизу вверх заглянул Яйцеголовому в лицо. Тот отвел глаза, но Тимка успел понять: не знает.

— Там узнаешь. Пошли, — буркнул Яйцеголовый.

«Серьезные люди» расположились не слишком далеко от зала с игровыми автоматами — в кафе «Бриз». Всего их было трое, но двое (вполне приличного вида, только глаза мертвые) все время молчали, и разговаривал с Тимкой один — долговязый, извилистый, с кожей бледно-зеленого цвета, как у недозрелого лимона. Тимка сразу признал в нем потребителя «снега» и насторожился еще больше. Яйцеголовый сразу ушел.

Переговоры получились не сказать чтобы длинные и напоминали раздачу приказов.

Один из приличных заговорил в самом конце, да и то обращаясь не к Тимке — к напарнику:

— Черт знает, почему здесь вокруг и кругом одни дети. Может быть, потому, что они еще ничего не знают и ничего не боятся? И для них смерть, как и жизнь, — всего лишь приключение?

— Тима, но ты же понимаешь, — тут же вкрадчиво подхватил мысль босса Извилистый. — Есть же еще твои родители, брат, собачка, в конце концов. Ты же не хочешь, конечно, чтобы с ними что-то случилось… нехорошее…

Тимка молчал. Взгляд его медленно скользил по фигуре Извилистого, выписывая замысловатые узоры. Когда-то давно, в первом или втором классе, отец подарил ему прибор для выжигания. Тимка тогда целый месяц собирал на помойке фанерки, переводил на них рисунки с открыток и выжигал грибочки, цветочки, котят и прочую дребедень. Потом Борька взял прибор для каких-то своих целей и сломал его. Тимка и сейчас помнил раскаленную докрасна иголочку прибора и едкий запах горелой фанеры. Он знал: если что-то хорошо представить себе…

— Пацан, ты что… Чего ты?! Да я это так сказал, ну всем же все понятно…

Бесцветная улыбка повисла на Тимкином лице, как белье на веревке.

— Что ж, до свидания — всей честной компании, — Тимка шутовски раскланялся.

— Что делать, придется для начала сыграть по их правилам… — вздохнул ему вслед один из приличных. — Хотя мальчишка, тут ты прав, Константин, — жутко противный. И явный дегенерат к тому же…

Завернув в подворотню, Тимка вынул из кармана новенький мобильный телефон, с удовольствием еще раз рассмотрел его, поиграл мелодиями звонка. Потом вздохнул, потыкал пальцами в кнопки, поднес к уху.

— Таю пзовить, пжалста, — глотая звуки, попросил он.

Когда на том конце ответили, Тимка оглянулся по сторонам и негромко сказал:

— Коровина, это Игнатьев. Есть тема… Не, к тебе не пойду. Ты сейчас можешь? Тогда выходи к Овсянниковскому саду. Знаешь? Иди по главной дорожке. Я к тебе подойду. Все, пока.

— Ты куда? — спросила тетя Зина, которая несла из кладовки гладильную доску и наткнулась на одевающуюся в коридоре Таю.

— Меня Игнатьев на свидание пригласил, — честно, с большой долей недоумения ответила Тая. — Прямо сейчас, в Овсянниковском саду.

— Игнатьев? Это тот, который с шарфом и про пудру сказал? — припомнила тетя Зина. — Вот видишь, я опять права — он и вправду к тебе неровно дышит.

Тая довольно улыбнулась (слова тетки были ей приятны), но отрицательно помотала головой:

— Нет, теть Зин, тут все же что-то другое, наверное…

— Поживем — увидим, — пожала плечами тетя Зина.

Несколько старых, этажей в пять, тополей росли вдоль тихой улицы. Как будто в ущелье. Верхние, уже голые ветки тополей были так высоко, что Дима сам ничего и не увидел бы. Как и у большинства людей, не было у него такой привычки — ходить, подняв глаза к небу. Он вообще после дополнительных занятий по английскому в аптеку на Херсонской шел — покупать Александре Сергеевне валокордин. И не заметил бы ничего, если бы внизу, задрав головы, не стояли его одноклассники из 8 «А». Вместе с ними стояли две мамы с колясками, старушка с клюкой и еще несколько остановившихся по случаю прохожих.

А по ветвям старого тополя, уже приближаясь к вершине, ловко взбирался Кирилл Савенко. Больше Дима сначала ничего не увидел.

— Что это? — спросил он у Антона Каратаева. — Зачем это он туда полез?

— Кто-то из окна нитки или ленту от старого магнитофона бросил, — объяснил Антон. — Или ветром принесло. Они за ветки зацепились, а теперь в них ворона лапами запуталась — вон она там, вниз головой висит.

Дима пригляделся и в уже сгущающихся сумерках заметил на самой вершине дерева лохматый черный комок. Комок то замирал, повисая, то вдруг снова начинал отчаянно биться. Дима почему-то подумал о сердце и его сокращениях. Вспомнил любимый сериал бабушки «Скорая помощь». Поежился.

— Там же совсем тонкие ветки, — сказал он. — Он не сможет туда.

— Я сам вижу, — ответил Антон.

— Эй, парень, ты слезай оттуда! — тревожно закричал подошедший мужик, только что, как и Дима, сориентировавшийся в ситуации. — Мало тебе в Питере ворон, что ли! Да она уже все равно нежилец! Слезай!

Кирилл никак не отреагировал, продолжая взбираться все выше.

Мужик, не успокаиваясь, обратился к 8 «А»:

— Ребята, это ваш ловкач? Вы хоть ему крикните! Это же вам не дуб! У тополей сучья хрупкие! Наверх к птице ему все равно не долезть, а сорвется…

Как будто бы сглазил. Раздался едва слышный треск, ветка обломилась, тонкая фигурка согнулась в поясе под прямым углом и начала падать. Какая-то из молодых мам завизжала и тут же закрыла себе рот рукой. Заплакал малыш, которого держала за руку не то няня, не то молодая бабушка. Мужик заметался внизу, отчаянно матерясь. 8 «А», как водится, мгновенно построился. Дима малодушно закрыл глаза.

Ловкость Кирилла недооценили все присутствующие. Цепляясь за все проносящиеся мимо ветки и тем тормозя свое падение, он даже не упал, а почти спрыгнул на землю. Витя Петров и Антон Каратаев помогли ему подняться. Литературно образованный Дима вспомнил гимнаста Тибула из сказки про Трех Толстяков. Мужик, не в силах остановиться, продолжал материться, но теперь — с облегчением и почти восхищенно.

— Вплотную не подобраться, — сказал Кирилл. Он дышал редко и глубоко, поэтому слова получались как будто отрезанными друг от друга. — Как и говорили, надо что-то на палке. Нашли?

Откуда-то появились Маша Новицкая и Сережа Окунев. В руках у них было что-то вроде самодельного секатора на ручке от швабры. Кирилл с сомнением взглянул на длину ручки. Потом наверх. Ворона больше не билась, только иногда вздрагивала. Из длинной царапины на щеке Кирилла пунктирными каплями выступила кровь.

Дима открыл глаза и смотрел на все, как спектакль на сцене.

— Парень, ты чего, совсем с ума сошел?! Ты что, опять туда лезть собираешься?! — закричал мужик и встряхнул Кирилла за плечи. — Благодари бога, что теперь жив остался! Да этих ворон каждый год чертова прорва гибнет! А ты?! Не убьешься, так покалечишься! О родителях своих подумай, балбес! Да вы все ему скажите, что ли!

— Деточка, и вправду: не нужно тебе… — робко сказала старушка с клюкой.

— Мальчик, это действительно опасно! — одна из мам с коляской.

— Может быть, службу спасения вызвать? — другая мама.

— С ума посходили! Только им и дела…

— Да не пускать его, и все! — не то няня, не то молодая бабушка. — Правильно мужчина говорит: своей головы нету, а родители потом страдай!