Фанфик Последняя из рода Блэк - Anastay

Моим мастером был Темный Лорд.

Когда спустя двое суток экспериментов я выползла на поверхность, то обнаружила невероятное.

Это было главным потрясением июня. То, что я относила к категории «невозможно», случилось без моего участия.

Сириус подружился с Хорхе.

Я отказывалась говорить о муже, и папаня решил подойти с другой стороны. В процессе расспросов он с удивлением узнал в нем… себя дюжину лет назад.

Ему так не хватало своих школьных друзей, главным образом Джеймса, и беспредела, который они творили вместе, что он просто не мог устоять.

Так вот, когда я выбралась из подвалов, оказалось, что они вместе выбирают байки. О, да, Сириус тоже снова захотел себе один, как в молодости. Эти двое так прекрасно спелись, что, по-моему, даже особо не обеспокоились моим двухдневным почти что отсутствием.

— Ты не говорила, что Сириус такой клевый! — сказал мне Хорхе как-то после ужина.

— Я сама не знала.

Ужин был особенным временем. Сириус настоял, чтобы я обязательно выбиралась из подвала или библиотеки к шести вечера, а Хорхе отрывался от учебников. Пигли готовил что-то офигенное, и это время превращалось в настоящий семейный вечер. Я была удивлена, но Тому это все тоже безумно нравилось.

В конце июня я на неделю съездила в Литтл Уингинг. Я была рада видеть свою банду, а банда была рада видеть меня.

Но все же… Несмотря на все эти приятные воспоминания, я с грустью заключила, что наши пути разошлись. Сэм чувствовал то же.

— Жаль терять тебя, — он меня обнял, когда подошел мой поезд до Лондона. — Но я всегда знал, что это неизбежно. Просто помни, что всегда можешь прийти ко мне и к любому из ребят. А я обращусь к тебе, если мне нужна будет помощь.

Он потрепал меня по голове — пятнадцатилетний Сэм был выше меня на полторы головы.

Я оставила ему номер телефона, обычно безмолвствовавшего на площади Гриммо, двенадцать, и почтовый адрес, куда он мог написать и по маггловской почте: Кричер забирал письма и посылки раз в неделю. До скрытого магией дома почтальон, как и совы, не добирался.

— Ты не привязываешься к людям, — заметил Том, когда мы сели в поезд. — Я сперва думал, мы в этом похожи. Но я ненавидел их. А в тебе нет ненависти.

«Арк с детства вдалбливал мне: радуйся, когда они рядом, не печалься, если они далеко. И никогда никому не верь».

Старейшина рода Блэк, что вы хотели.

— Ты знаешь, я бы не хотел, чтобы ты занималась там магией одна, — заметил Сириус как-то за ужином, глядя на мои заметно укоротившиеся волосы — из-за этих огненных заклятий мне никогда не отрастить косу, — и пластырь на лбу. — В конце концов, не просто так школьникам запрещено колдовать на каникулах.

— Ты зря ей говоришь такие вещи, — со смешком сказал Хорхе. — Для нее слово «запрещено» — сигнал к действию.

— Кричер проверяет меня каждые полчаса, — фыркнула я. — Не понимаю, чего еще надо для твоего спокойствия? Мне нравится заниматься одной.

И я бы просто не смогла объяснить ему, кто такой мой невидимый противник в дуэлях. Со стороны все это выглядело очень забавно.

В середине июля ко мне в гости нагрянули Драко с Гермионой. Гермиону привезли родители, а Драко доставил на площадь Гриммо эльф Добби. Он был расстроен — в семье произошел скандал по поводу его поездки. Люциусу крайне не нравилась наша дружба — точнее, мое влияние на наследника.

Хорхе сдал экзамен и уехал к родителям в Штаты. В какой-то степени я была этому рада — не хотела, чтобы друзья знали о нем.

Я расселила их по гостевым комнатам, предвкушая веселуху.

— И ничего я не визжал! — возмущался Драко, запуская в Гермиону попкорном. В маггловских джинсах, о которых, я думала, он мечтал с тех пор, как я понтанулась ими в поезде в первый день нашего знакомства, он выглядел мальчишкой-разгильдяем. Аристократией там и не пахло.

— Да там все визжали, — вступилась я за Малфоя, когда мы вышли из парка аттракционов. — Тройная мертвая петля — это ж чума-а. Слабо на метле провернуть?

— Да запросто! — повелся Драко.

Мы уселись на заднее сиденье поцарапанного в нескольких местах кабриолета, и Сириус газанул с места, едва не въехав в пикап. Он еще не привык к габаритам — не байк, все же.

Сириус заимел тачку, когда понял, что на байке всех нас возить не сможет. Учился водить он чисто интуитивно, права не получал из принципа. Как его все еще не загребли — ума не приложу. Наверняка здесь не обошлось без запрещенных приемчиков.

Тридцать первого июля Кричер встречал гостей на улице — я дала ему исключительное право в этот день впускать всех гостей.

Я позвала почти весь футбольный клуб. А еще разрешила близнецам Уизли взять с собой младшую сестру — Джинни. Она поступала на первый курс в этом году и сильно хотела приобщиться к нашей тусовке.

И только из большой любви и преданности к роду Блэк Кричер выдержал этот вечер и те разрушения, которые мы нанесли дому.

— К сожаленью, день рожденья только раз в году! — напел Сириус, спускаясь на следующее утро на кухню.

— Точно, хозяин Сириус! — согласился Пигли, оттирая нечто липкое и розовое, приклеившееся к потолку.

— Завезем Гермиону домой по дороге в аэропорт? — предложила я. Драко уже забрал Люциус. Он явился за ним лично.

Сегодня мы с Сириусом летели отдыхать на моря. Ну как, на моря. В Норвегию.

Сириус, конечно, хотел выбраться в Грецию или Италию, чтобы вкусно пожрать, наплаваться и склеить красоток.

Но в Норвегии, по слухам, был Нурменгард — тюрьма, построенная Гриндевальдом для своих врагов, и моей мечтой было найти ее.

Не сказать, чтобы я сильно расстроилась, что тюрьму мы так и не нашли. В конце концов, Том Риддл искал ее два года и потерпел фиаско. Хотя может и не потерпел — он так и не вспомнил. А у меня было две недели и вечно ноющий Сириус в нагрузку. В середине августа я поддалась на его жалобные уговоры, и мы купили билеты до Рима. Ненавижу самолеты — но что делать, аппарировать до Рима было слишком далеко и опасно, а международная каминная сеть глючила и стоила баснословных денег.

Никогда еще первое сентября не вызывало у меня такого мощного прилива меланхолии. И дело было не в конце летних каникул — нет, я не имела ничего против возвращения в Хогвартс.

Дело было в том, что я начала скучать по Арку.

Том был неправ — я привязывалась к людям. По крайней мере, трудной было не привязаться к тому, кто воспитывал тебя половину жизни, поддерживал, учил и вытаскивал из передряг. Дедуля был мне самым близким другом. И вот теперь, стоя на вокзале Кингс Кросс, я предавалась ностальгическим воспоминаниям.

— Хей, Гретка! — близнецы хлопнули меня по спине, окружая с двух сторон. — Загорелая какая!

— Обратно косы растишь?

— Идем скорей, мы тебе покажем новое изобретение!

Игнорируя мои протесты, что я еще не нашла Гермиону и Драко, они потащили меня к вагону.

Ну, вот и как тут путево погрустить?

— Песня! — объявила я, вытаскивая из бездонной сумы гитару. Поезд тронулся, и мы тесно забились в купе — близнецы, Ли Джордан, Драко с Гермионой и Сириус — ему места не хватило, и он стоял в дверях, как самый объемный. — Посвящается сентябрю и всем присутствующим здесь узникам Азкабана, — я бросила взгляд на ошарашенного Сириуса и тренькнула струнами. — Какая осень в лагерях! Кидает листья на запретку…

— Что здесь за скопление?! — через тройку-две песен и десяток новых матных частушек в исполнении близнецов возле нашего купе вдоль вагонного коридора толпился футбольный клуб в расширенном составе и еще с десяток ценителей музыки.

— Персик, — закатил глаза Фред, у которого на коленке сидела Джинни.

— Опять будет нудить, — добавил Джордж.

— Сделаем вид, что спим? — предложила я, передавая Ли гитару. Ему не терпелось сыграть «особенную песню».

— Учил специально для тебя, — подмигнул он мне. Я расхохоталась в голос, когда опознала вступительный соляк. Это ж надо, а. — В банде была баба, звали ее Гретка — хитрая и смелая была!

Да уж. Стоило уехать в Хог, чтобы и здесь в эту песню подставляли мое имя!

Глава 25. Афера по-хогвартски

Летом Джинни Уизли вернулась домой, абсолютно очарованная нашей развеселой компанией. Особый очаровывающий эффект на нее, судя по намекам близнецов, оказал Драко Малфой. Она вздыхала и перечитывала светские хроники в старой газете, где была фотка семейства Малфоев. Близнецы ее подкалывали до той поры, пока Перси Уизли, староста факультета, который нас терпеть не мог, не наехал на сестренку, заявив, что она непременно попадет в Слизерин к своему любимому Малфою. Близнецы встали на ее защиту и всячески заверили Джинни, что попадет она непременно в Гриффиндор.

Но у бедняжки была глубокая психологическая травма и дикий страх, что Шляпа отправит ее в ненавистный факультет.

Я пожимала плечами и не могла понять, в чем тут драма. Какая, нафиг, разница, на каком факультете ты учишься?! Ведь это не мешает тусить там, где тебе нравится. Но у чистокровных консерваторов был свой особый взгляд на эту фигню, и дети перенимали важность распределения с молоком матери.