Лейк-Фроумский Кошмар - Артур Уильям Апфилд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Могло быть и так, — кивнул Каланча. Его писклявый голос от волнения стал еще звонче. — Насколько я знаю, полиция о такой возможности вообще не заикалась. Но могло же это быть, Эд! Никто до сих пор до этого не додумался. Ведь мотива-то для убийства нет. Мэйдстоун в нашей округе был всем чужой, значит, и врагов у него здесь не было. Да, Эд, не исключено, что ты со своими предположениями попал в самую точку.
— Мне думается, полицейские допустили при розысках слишком много просчетов, — проворчал Бони. — Начать с того, что они перепутали даты и, потом, не пустили ни одного трекера искать следы по эту сторону Изгороди. А ведь можно предположить, что здесь было несколько або из тех, что живут в Квинамби. Допустим, что один из них стрелял сквозь Изгородь, промахнулся и попал невзначай в Мэйдстоуна. Не объясняет ли это, почему следопыты не нашли ничего до наступления бури? Вот будь ты, скажем, тем або с ружьем — что бы ты сделал?
— Смылся бы побыстрее, вот что, — не задумываясь, ответил Каланча.
— И не попытался бы даже перелезть и посмотреть, не ранил ли ты человека или, того хуже, убил?
— Я понаблюдал бы с этой стороны, движется он или нет, а потом бы рванул наутек. Поступил бы точно так же, как або. А потом, почему бы не принять во внимание, что трекеры не могли найти никаких следов, потому что все следы затоптало проходившее вдоль Изгороди стадо? Я со своими верблюдами был на озере. Так ведь и мои следы тоже были стерты.
— Ты полагаешь, что быки пили на том же месте, где мы поим наших верблюдов?
— Примерно отсюда они удалились от Изгороди и двинулись к озеру. Практически тем же путем, что ходим и мы. Кроме того, было темно, и угонщики, конечно же, не видели ни мэйдстоунского лагеря, ни самого учителя, живого или уже мертвого.
— Мне кажется, мы с тобой немного не понимаем друг друга, — осторожно сказал Бони. — Я думаю, что ты ошибаешься в датах.
— Как это?
— Давай рассуждать так, Каланча: Мэйдстоун выехал из Квинамби, с центральной усадьбы, восьмого июня после обеда. Джонс полагает, что учитель сразу же направился к центральной усадьбе Лейк-Фроум-Стейшн. А он вместо того переночевал у «Колодца 9», а на следующий день поехал дальше, к «Колодцу 10», чтобы остаться там на ночь. В ночь с девятого на десятое мимо тебя по ту сторону Изгороди прошло стадо, и, как ты говоришь, это стадо свернуло здесь к озеру. Допустим, угонщики не увидели костер Мэйдстоуна. Тогда мы должны предположить, что он уже погас. Итак, в ночь на десятое июня Мэйдстоун лежал неподалеку от «Колодца 10», рядом с остывшим костром, а угонщики гнали стадо к озеру. Теперь о человеке с винчестером. Если наша версия о несчастном случае верна, он должен был находиться у ворот, когда Мэйдстоун возвращался от озера с котелком — то есть до того, как стадо затоптало его следы. Так ведь?
— Должно быть, так, — пробормотал Каланча и вынужден был тут же сознаться, что соврал, утверждая, будто ночевал у Десятимильной точки, когда мимо угонщики гнали скот.
— Не у Десятимильной, а у Пятимильной точки был я в ту ночь, — сокрушенно качая головой, проговорил он. — Ну, да ладно, а вот, хотелось бы мне знать, не собирался ли, часом, этот або с ружьем встретиться с угонщиками?
— Возможно, Каланча, но очень маловероятно. Ведь подстрели он по ошибке Мэйдстоуна, он бы тотчас возвратился к своим и сообщил о происшествии Мозесу или Чарли Бесноватому. Итак, мы снова приходим к выводу, что здесь скорее всего несчастный случай.
Каланча-Кент кивнул, достал из кармана трубку и набил ее сигаретным табаком.
— Ты, похоже, парень образованный, — утвердительно сказал он. — Так все аккуратно по полочкам разложил.
— Слишком аккуратно, Каланча. Мне не хотелось бы, чтобы ты болтал об этом с Ньютоном, Леввеем или еще с кем. Пускай полиция сама до этого докопается. В конце концов, им за это деньги платят. А потом, какого дьявола нам вмешиваться в это дело с угоном скота? Ни к чему нам это, верно?
— Ни в коем случае, Эд!
— Ты ведь только с Ньютоном об угонщиках-то говорил, и он заверил, что никому ни слова не скажет. Обещал по крайней мере, что не впутает тебя ни в какую историю.
«А ты, оказывается, вовсе не так уж глуп, дружище», — подумал Бони, когда Каланча спросил его, откуда он знает, что Мэйдстоун ночевал у «Колодца 9». Бони ответил, что хотел набрать воды и случайно обнаружил остатки большого костра. На этом же месте валялся пустой спичечный коробок, в Квинамби таких не было — там продавали спички другой фирмы.
— Не найди я этого коробка, можно было бы с таким же успехом предположить, что это старый костер Нуггета, — пояснил он. — Но помни, что это я только тебе говорю.
— Можешь на меня положиться, Эд. Надо же, как ты классно все продумал. Тебе бы в сыщики! Один мой кузен был в Мельбурне полицейским. До сержанта дослужился. Очень большие способности к этому делу имел.
Покуда Каланча рассказывал о своем кузене, Бони задумчиво разглядывал тощего парня. Он до сих пор так и не составил определенного мнения об этом чудаке, однако теперь многое виделось ему значительно яснее. Каланча давал разноречивые показания о месте ночевки в ночь на десятое июня. Видимо, чтобы запутать историю с угнанным скотом, не желая иметь дело с угонщиками.
Теперь ситуация прояснилась, известные факты выстроились в логическую взаимосвязь. Мэйдстоун добрался девятого июня до «Колодца 10» и решил ночью пофотографировать на озере. Каланча-Кент ночевал в пяти милях севернее ворот, а не в двух или даже в десяти милях, как говорил раньше. Около двух часов ночи, когда костер Каланчи уже погас, угонщики гнали мимо его лагеря стадо быков. Скоту надо было пройти пять миль до ворот и еще милю до озера. В шести милях южнее ворот останавливался Нуггет со своими людьми — если, конечно, верить Нуггету.
Это был очень большой вопрос — можно ли верить Нуггету? Выяснив, где находился в ту важнейшую для следствия ночь Каланча, инспектор теперь должен был решить — верить словам Нуггета или нет.
До сих пор дело выглядело так, будто речь идет о
