Башня Близнецов 2 (СИ) - Артём Лунин

Тогда мальчишку тут же скрючило — волнение обострило запахи, и он задохнулся от странного едкого духа воскурений. "Светляк" решил, что малец одержим злым духом, раз так корчит от ладана, и предложил сначала экзорцизм, потом потребовал, чтобы мальчишка остался в Ордене…

Но отец резко отказал. Человек шипел вслед, но здесь, на севере, Орден был не слишком силён, и исповедуемая им вера не слишком крепка в сердцах людей. Селянин — еретик, конечно, посмел противиться воле адепта Ордена!.. — безнаказанно увёз сына домой.

В храме мальчику запомнились высокие своды, ощущение громадья гулкого пространства, запахи курений…

И сейчас, входя в замок неведомого Дома, он ожидал эха, высоких сводов, может быть, рисунков на них… но ничего такого не было. Вместо ладана — запах пыли и прогретых солнцем камней, фрески, если они и были здесь, давно осыпались.

— Забавно, — осторожно войдя внутрь, Хегор покрутился у двери, пробовал ногой пол. Даже камень казался дряхлым. Вдруг провалится под ногой, и улетишь прямо в подземелья замка?..

Как раз туда, где делали похожих на него существ.

Хегор снова вспомнил страшилки, повествующие о таких замках. Его воображение мгновенно населило подвалы сторожевыми скелетами, чудовищами и спящими демонами, только и ждущими, чтобы их разбудили…

Тварь задёргалась внутри. Её дело маленькое — обеспечить безопасность. А раз хозяин чего-то боится, значит, надо принять меры…

Тело стало лёгким, а мир вокруг — неторопливым. Он заполнился звуками и запахами, глаза вдруг стали различать мельчайшие оттенки цветов, тепло и холод, и даже… магию?..

Неровным сиреневым светом мерцала звезда. Тёмные искорки исходили от стен замка. Металлические скрепы тоже светились.

Хегор моргнул, и всё прошло. И вернулось, едва он захотел.

— А вот за это спасибо, — пробормотал он, разглядывая магию — древнюю, умирающую. Прогулялся вдоль стен, нашёл ведущие вниз лестницы.

Против ожидания, в первом подвале оказались не зловещие камеры, а груда истлевшего дерева. Хегор мгновенно поднял тучу пыли и расчихался, торопливо попятился назад, к лестнице.

И засмеялся. Привычка сторониться пыли осталась с прошлой жизни. Чих тоже он лишь имитировал, на самом деле потребности прочищать нос не было…

— Мне и дышать теперь необязательно, — сообщил Хегор пыльной темноте. — По крайней мере, не слишком часто…

Древесная пыль пахла чем-то хмельным. Гм, брагу здесь держали? Или что там пьют волшебники?

Окон в этом подвале не было, чудовище видело всё в чёрно-белых тонах.

Но второй подвал оправдал все ожидания. Здесь было светлее… и страшнее. Дневной свет проникал через узкие оконца. Камеры с остатками деревянных лежаков, с истлевшей в пыль соломой. На каменном полу, засыпанном трухой, нашлись ржавые дорожки, следы истлевших цепей. Некоторые казематы были предназначены явно не для содержания людей. Толстенные цепи из чёрного металла, мало поддавшиеся рже, глубоко вырезанные в камне знаки, от которых пахло магией — недоброй, сдерживающей.

И всё вокруг было пропитано болью.

Поёживаясь, Хегор прошёлся чуть дальше, далеко обошёл ряд каменных столов с канавками для стока крови, оснащённых цепями. Столы источали магию, из-под слоя пыли рвалось нечто демоническое. Тварь внутри Хегора дёргалась, нервничала, как будто чувствовала сродство с заключённой в камнях-алтарях силой — но и боялась её.

Хегор попытался успокоить тварь, вообразил Сэра Шаррика — и примял ладонью вздыбленную шерсть на его загривке. Сосредоточившись на внутренних ощущениях, он едва не свалился в яму в конце недлинного коридора. Оттуда пахнуло подземельем.

Напомнив себе, что он здесь самое страшное чудовище, он спрыгнул вниз… и нашёл в забранных толстыми решётками камерах лишь несколько костей, при виде которых тот-что-внутри оживился. Хегор поёжился, представив, какова была смерть тварей, оставленных хозяевами в заключении.

Он обошёл подземелье и поднялся наверх, сломав дверь. В одной из комнат на вершине полуразрушенной башни обнаружил тайник. Камни в одном месте не были скреплены раствором, и оттуда отчётливо тянуло ветерком. Пододвинув груду дров, в которые время превратило постель, Хегор запустил когти в стену, вытащил несколько камней.

Окованный железными полосками сундучок в потайной нише казался целым, но едва Хегор потащил его к себе, дерево рассыпалось, и на камни хлынул поток монет. Хегор отпрянул, ему показалось, что руку обожгло раскалёнными угольками. Пригляделся.

Жёлтые неровные кругляши тускло сияли, но внимание Хегора привлекли непримечательные серые монетки. Подобрав одну из них, он положил на ладонь.

Снова обожгло, потом от касания стал распостраняться нехороший холодок. Он стряхнул серебряную монетку, разглядел пострадавшее место. Тёмное пятно на коже постепенно пропадало.

Опасаясь передумать, Хегор загрёб сразу несколько серебряных монет, бросил в рот и с усилием проглотил.

Сначала как будто жадно хватил не прожевав кусочек принесённого со льда сала. Потом нутро рванула ослепляющая боль, бросила его на пол, заставила выть и корчиться, пока свет не погас…

— Итак, ты посмела.

Вейтлинь медленно развернулась.

— Я же велела тебе не возвращаться!..

Две совершенно одинаковых девушки стояли под разрезанным небом на гравийной дорожке сада искажённых деревьев. Теневая медленно вытянула руку перед собой.

— Приди!.. — отчаянно выкрикнула Вейтлинь, и призванный дымный клинок наткнулся на "пёрышко".

— Мы это уже проходили, — прорычала теневая близняшка. — Тогда я тебя побила, побью и сейчас!..

— Нет, ответь мне… — начала Вейтлинь, но пришлось проглотить вопросы и сосредоточиться на бое. Теневая атаковала яростно… но всё же не так, как в первый раз. Вейтлинь поняла, что на этот раз её не стараются убить.

— Убирайся!.. — теневая резанула её по бицепсу, показалась кровь.

— Нет!.. — пришлось торопливо отступать.

— Пошла-вон!.. — обрушивая удары, кричала теневая.

— Ни за что!.. — она споткнулась на неровной дорожке и заполучила ещё одну царапину.

— Прочь, или умрёшь!..

— Я не уйду, пока…

Удар бросил её на дорожку. Девушка перекатилась, едва не зацепив себя собственным неудобным клинком. Теневая ударила наотмашь, явно намереваясь вышибить у неё "пёрышко".

— Убирайся прочь, или я тебя…

— Ты меня — что? — Вейтлинь, извернувшись, вскочила на ноги. Отбросила клинок. — Давай, рази!..

Дымный меч метнулся вперёд в уколе — и остановился, замерев у её груди.