Казино ты мое, казино - Марина Серова

— И я, дебил, даже не подумал ни о чем, когда он позвал. Представляешь, я захожу, а у него пистолет в руке, лицо такое — ну, все ясно сразу, и сзади — яма эта. Козел. Хорошо, у меня реакция не слабая — пистолет выбил и сразу по яйцам, а он…

Дальше уже Леша договорить не мог — Наташа впилась ему губами в рот, одновременно шаря руками под футболкой. Я оглянулась на Игорька: многократно ударенный, с глубокой ссадиной на носу, он, казалось, забыл обо всех неприятностях, так и пожирал глазами эту сцену на полу, рядом с трупом. Даже рот слегка приоткрыл: похоже, скоро и слюна пойдет.

Влюбленная парочка уже решила свои предварительные проблемы — быстро, однако.

Наташа, сорвав с себя купальник, стягивала с Леши брюки. Я ощутила, что к моим связанным сзади рукам начал прижиматься Игорек, почувствовала его дыхание в ухо. Обернулась.

— Расслабься, дубина.

— Везет же некоторым, — чуть ли не провыл он.

— Если будешь шуметь, наше везение может кончиться.

Игорек кивнул и еще больше вытянул шею. Леша с Наташей вовсю ритмично пыхтели и постанывали, увлеченные друг другом. Хорошо была видна татуировка на левой лопатке у Наташи — синяя змея. Положение было совершенно идиотским. Неизвестно, как они отнесутся к нашему появлению — где один труп, там и еще двум можно место найти. А мы с Игорьком уже не бойцы, не знаю, что у него, а у меня плечо просто забастовало. Поэтому приходилось стоять не шевелясь и пялиться на этот сюрреализм.

У меня появилась болезненная тяжесть в затылке справа. Я начала подробно обдумывать то, как жестко и неуютно Леше на бетонном полу. Зря он так задницей работает, весь копчик отстучит. Ага, догадался, но она так тоже долго не выдержит, ведь бетон холодный. Ну вот, видишь, она предложила новый вариант, это не дольше чем на минуту — ему-то хорошо, а ей очень неудобно. Тьфу! Голова начала просто раскалываться от боли. Чтобы перебить внимание, я подняла глаза и посмотрела по сторонам. Лучше бы я этого не делала! Прямо над моей головой по стене на меня несся огромный паук с мерзкими кривоватыми лапами, на концах которых имелись гадкие такие крючки. Я резко дернула головой в сторону и, разумеется, затылком врезала Игорьку по фейсу.

Встретив его бешеный взгляд, я поняла, что, если не предприму что-нибудь, он точно или рявкнет, или еще как-нибудь шумнет. Я горжусь своим решением: я махнула ему головой и отступила на шаг назад. Он занял мое место, и мне оставалось следить только, чтобы он не слишком высовывался.

Внезапно звуки, сопровождающие эту подвальную сцену, прекратились. Затем я услышала легкий Наташин смех, шуршание и шаги. Выглянув из-за плеча Игорька, я увидела их спины. Обнявшись, они быстро выходили из подвала. Давно пора. Подождав еще немного, мы вышли из нашего закутка.

Огляделись по сторонам, Игорек начал негромко откашливаться.

— Молчи, — приказала я. Попытавшись перетащить связанные за спиной руки через ноги вперед, я поняла — не получится.

— Сумеешь зубами веревку развязать, или у тебя все еще рот не закрывается? — спросила я.

Игорек бестолково посмотрел сначала на меня, потом на мои руки. По его глазам было видно, что это предложение — вариант самый последний.

Еще раз огляделась и подошла к наваленному в углу инвентарю. Удача продолжалась, я обнаружила лежащую на полу короткую лопатку, похожую на военную саперную. Повернувшись к ней спиной, я присела и связанными руками принялась ее нащупывать.

Это было не самым легким делом в моей жизни, но я справилась. Держа ее в руках, я подошла к Игорьку.

— Видишь? — показала ему лопатку.

— Ну.

— Садись на колени.

Он послушался. Присев рядом, я сунула ему черенок лопаты между ног.

— Полегче, куда тычешь! — прошипел он.

— Держи крепче.

После чего, подсев поближе, принялась перепиливать веревки на своих запястьях.

Основательным мужиком был Алексеев — хорошо намотал.

Пилить пришлось долго и скучно, и лопата качалась, и веревки были толстые. Наконец я освободилась. С каким наслаждением, опершись на руки, я встала!

Посмотрела на запястья и чуть не разрыдалась. И на фига мне все это надо?! Я повернулась к Игорьку, и настроение мое чуть улучшилось.

Измученный нагрузками последних часов, он сидел с почти отрешенным видом на коленях, между ног качалась короткая лопатка. Я улыбнулась.

— Чего лыбишься? — спросил он.

— Лопату держишь под правильным углом. По-другому, наверное, не умеешь.

— Иди к черту.

Еще минут через десять я его освободила. Поочередно использовав нашу бывшую камеру как туалет, мы были готовы к новым подвигам. Более-менее, конечно.

Послышался звук подъезжающей машины. Мы подошли под одно из двух маленьких окошечек под потолком — очевидно, они выходили к воротам.

Послышались голоса. Нина! Я прижалась к стене, чтобы лучше слышать.

— А дядя Женя уехал. — Это Наташа.

— Как уехал? Мы же договорились, что несколько дней проживем здесь все вместе, вот я и продуктов привезла три пакета. Брось шутить, дочь. Машина его на месте, а сам он уехал!

— За ним заехали, Нина Николаевна, — раздался голос Алексея. — Он оставил машину, потому что пива выпил, сел к этим ребятам, сказал, что вам перезвонит.

— Ну вот, как всегда.

Дальше потянулся тот никчемный бабский разговор, с помощью которого такие дамы, как Нина, пытаются легче утрамбовать в своих головах неожиданные для них мысли.

Очевидно, Алексей куда-то отошел, потому что через некоторое время Наташа крикнула:

— Мама уезжает!

Мы вместе с молодыми влюбленными прослушали пятиминутное наставление, после чего Нина уехала, очень огорченная, конечно.

— Видишь, какие хорошие ребята, — сказала я. — Мамочку жалеют.

— Как это?

— Наврали ей, что ее бойфренд уехал, а могли бы просто сказать: «Мама, мы его убили».

— Хватит трепаться! — Игорек уже слетал с тормозов. — Мне эти подвиги вот здесь уже! Значит, так, сейчас идем наверх, парня скрутим, допросим, девчонку в сортир запрем, чтоб не мешалась. Я жрать хочу.

— А при чем здесь девчонка в сортире?

— Чего?

— Ничего. Ты забыл, как в этом доме просто обращаются с оружием? Нам с тобою риск нужен минимальный, другой мы просто не потянем. Давай чуть-чуть подождем, там видно будет.

— А если ничего видно не будет?

— Сделаем, как ты сказал.

Я оглянулась по сторонам. Подобрала лопатку, неплохое оружие на крайний случай. Обрывки веревок пнула в сторону. Игорек поднял валяющийся пистолет.

— Пустой, но вид имеет.

— Зря — пальчики сотрешь.

— Херня все это. Если выберемся, я договорюсь с этой телкой — она его снова залапает.

Послышались голоса совсем рядом, похоже, что на верху лестницы. Я приложила палец к губам и дернула Игорька за руку. Стараясь ступать полегче, мы снова прокрались на свое зрительское место.

— Неужели опять трахаться будут?

— Посмотрим.

Но пришел только один Леша.

Нагнувшись над Алексеевым, он обшарил у него карманы и, подхватив под плечи, потащил к яме. Сбросив тело, он тяжело разогнулся и подошел к куче с кирпичами.

Пока Леша закидывал яму, Игорек два раза порывался выскочить, но я его удержала. Пусть человек работает, зачем ему мешать?

Неожиданно сверху раздался дикий крик. Я даже вздрогнула, и мурашки промчались у меня по затылку — такое слышишь только в ужастиках.

Леша выронил лопату, которой уже начал размешивать цементный раствор, и бросился вон.

Мы с Игорьком переглянулись и, не сговариваясь, пошли за ним, стараясь ступать осторожнее.

Крик оборвался, и стал слышен громкий мат Леши. Мы, поднявшись по лестнице, выглянули наружу. Леша склонился над одним из диванов в зале, на нем раскинулась Наташа.

— Сука! Ты же обещала, что больше не будешь. Где взяла? Где прятала, я тебя спрашиваю?!

Наташа, глупо хихикая, хватала его за ноги. Леша размахнулся и несколько раз ударил ее. Хорошо ударил, звуки были очень существенные. Наташа засмеялась еще громче. Мы, проскользнув вдоль стены, прошли на кухню.

Леша, отматерив свою подругу еще пару раз, раздраженно топая, спустился в подвал. Я заглянула в зал. Наташа, продолжая хихикать и что-то бормотать, ерзала по дивану. Понимая, что ей сейчас ни до чего, я вернулась к двери подвала и, затворив ее, заперла, зафиксировав поворотом ручки.

Игорек на кухне уже расхозяйничался вовсю. Повытаскивав из холодильника целую кучу продуктов, он, засунув в рот здоровенный кусок колбасы, делал себе сандвичи глобальных размеров.

— Будешь? Очень вкусно! — неразборчиво промычал он.

— А ты руки мыл?

— Отстань!

Я прошла в туалет. Помимо двух замечательных седалищ и раковины там еще скромно пристроилась в уголке беленькая и уютная душевая кабина. Я вымыла руки, умылась, упорно преодолевая искушение залезть под душ. Дело-то недолгое. А пошло оно все! Я уже потащила с себя свои потерявшие все приличия тряпочки, как вдруг меня остановил грохот за дверью и громкий смех Наташи.