На краю могилы - Джанин Фрост

Наблюдатели разразились изумленными возгласами. Они начали догадываться, к чему все идет. Я услышала, как стоявший в третьем ряду от помоста Джэн сплюнул и выругался. Его реакция вызвала у меня улыбку. Кому понравится такое пренебрежение?

Поступок Менчереса пришелся не по вкусу не только Джэну. Со стороны, где находились его]родичи, раздалось еще несколько криков недовольства. Они явно сами рассчитывали однажды заполучить этот дар. Значит, мы не зря взяли с собой почетную стражу — пригодится, если кто-нибудь, в одиночку или со товарищи, решит подкрепить возгласы делом.

Менчерес проигнорировал выкрики и не оторвался от шеи Кости. Когда он наконец поднял голову, Кости слегка покачнулся: потеря крови ослабила его. К тому же, судя по внешнему виду, Менчерес осушил немалую порцию.

— Мое слово, подкрепленное кровью, — прохрипел Кости, — дано по доброй воле и принято.

Менчерес приглашающим жестом наклонил свою голову, и Кости впился в открытое горло старшего вампира.

В воздухе сразу чем-то повеяло. По залу пронесся невидимый вихрь. Стоящие в центре платформы фигуры, казалось, истекали статическим электричеством. Я потерла ладони друг о друга, словно они занемели. Так вот как происходит передача силы. Кости говорил мне, что Менчерес должен захотеть поделиться своим даром. Его нельзя украсть, просто выпив чужой крови. Кожа египтянина у меня на глазах стала наливаться внутренним сиянием, будто из его тела вырвались миллионы звезд.

За спиной послышались шорох и ворчание. Кто-то пытался прорваться к платформе или просто затеять драку. Заступ рявкнул приказ, и невидимые вампиры, словно зловещие пауки, сорвались с потолка. Они спрыгнули точно в середину волнующейся группы, и шум прекратился.

А Кости пил, ни на что не обращая внимания, и его ноги все крепче держали недавно ослабленное тело. Я знала, что кровь Менчереса не просто насыщает, — с каждым глотком Кости получал приток неимоверной силы. Искорки сияния с тела Менчереса перешли на кожу Кости с той же легкостью, с какой вода впитывается в прибрежный лесок. Это было великолепное зрелище, хотя и внушающее страх.

В комнате нарастал гул, который затем превратился в пронзительный свист, и я инстинктивно зажала уши руками. Кости покачнулся и все его тело вдруг обмякло. Я выскочила вперед, подхватила его и опустила на пол. Менчерес держался лучше, но не намного. Он бессильно свесил голову и едва не лишился сознания. Ему на помощь тотчас подскочили двое приближенных.

Я.уложила голову Кости себе на колени. Наш отряд образовал защитное кольцо, и Заступ громко крикнул, что убьет всякого, кто подойдет ближе. Он не преувеличивал. Все наши спутники были вооружены серебряными кинжалами, подобными тем, что были скрыты под моим красным платьем.

Менчерес собрался с силами и поднял голову.

— Моя кровь дана по доброй воле и принята в знак скрепления нашего союза, — пробормотал он и вонзил клыки в шею человека, специально подготовленного для этой цели.

Я отвернулась и легенько погладила лицо Кости, ожидая, когда он очнется.

Спустя несколько минут это случилось. Еще до того как его веки шевельнулись, я вздрогнула от резкого порыва энергии. Более того, сила была мне незнакома. Вибрация не просто возросла — заряд нарастал пока мне не начало казаться, что Кости вот-вот взорвется в моих руках. В следующее мгновение его пальцы обхватили мою руку, но я отдернула ее — ощущение, будто вставила пальцы в электророзетку.

— Черт возьми, любимая! Я чувствую себясовершенно другим, — были его первые слова.

Я осторожно прикоснулась к его лбу:

— Ты в порядке?

Глупый вопрос, когда его аура едва не прошивала мне руку искрами, но я не могла удержаться.

Он кивнул, потом открыл глаза:

— В полном порядке. Более того, мне никогда не было так хорошо. Разве что в моменты нашего уединения.

Свинья!

Зато теперь не осталось никаких сомнений: это мужчина, которого я люблю. Возможно, потенциал Кости и изменился, но все остальное было прежним. Я почти с облегчением убедилась, чт0 он все так же склонен к непристойностям.

— Тогда поднимайся с моих коленей, потому что твой локоть уперся мне в почку…

Выражение его лица заставило меня остановиться на середине фразы.

— Что такое? — спросила я.

— Ты ведь только что назвала меня свиньей?

Я онемела. Неужели я сказала это вслух?

— Нет, конечно, нет, — ответил он за меня и одним ловким движением вскочил на ноги.

Господи, теперь он может читать мои мысли!

Кости помог мне подняться и поцеловал. От него исходил такой поток энергии, что скользнувший в мой рот язык чуть не обжег. Но потом стало приятно. Очень приятно.

— Ш-ш-ш, — прошептал он мне в ухо, когда оторвался от губ.

Я догадалась, почему он советовал хранить тайну. Мы находились в смешанной компании, и противники Кости, не зная о его новых способностях, не будут сдерживаться.

«Я ничего не скажу. Но позже мы должны это обсудить, потому что я не хочу, чтобы ты из любопытства постоянно подслушивал мои мысли».

— Ах-х!

У меня вырвался невольный крик, когда Кости прокусил мне шею. Милосердная Богородица! Как сразу ослабли колени. Кости поддержал меня за мгновение до того, как они стали подгибаться.

Мы договорились, что он выпьет моей крови немного позже. Несмотря на неимоверный прилив энергии, кровь вампира не могла его насытить. На это годилась только кровь человека и моя, поскольку я была вампиром лишь наполовину. Я отреагировала не на укус. Нет, меня повергли в шок волны эротического наслаждения, окатывающие тело при каждом глотке. Раньше ничего подобного не было. Это все равно, как если бы он целовал меня ниже пояса.

Кости оторвался от моей шеи, но продолжал поддерживать. И не зря, поскольку я чувствовала себя очень неуверенно. Еще хорошо, что он перестал пить, — не хватало дойти до оргазма на глазах у тысячи зрителей. Достаточно того, что они поняли, насколько мне понравилась эта процедура. По крайней мере, я удержалась и не попросила сигарету.

— Не смущайся, — тихонько прошептал мне Кости. — Я чувствую тоже самое каждый раз, когда пью твою влагу. Скоро все закончится, Котенок. Теперь остались одни формальности.

Он не отпустил меня, и мы вместе повернулись к Менчересу. Он тоже подкрепил свои силы, благодаря донору, но могу поклясться, не получил такого чувственного удовольствия. Менчерес и Кости обменялись рукопожатием, а потом повернулись к собравшимся.

Наш союз заключен, — официальным тоном произнес Менчерес.

Объявление Кости касалось более прозаичного вопроса: