Модельер - Элизабет Обербек

Клод закашлялся. Он кашлял до тех пор, пока в глазах не появились слезинки. Он знал, что это ее работа. Она прекрасно изобразила его дерево: ветвь, перпендикулярная узловатому стволу, тощая верхушка, весенние лепестки, густо падающие с правой стороны.

— Я, конечно, не самая талантливая художница, но все же не могла успокоиться, пока не написала это.

— Но ты провела там совсем мало времени!

— Пока ты молча работал, твое дерево разговаривало со мной. Скажу больше, оно до сих пор разговаривает со мной. — Она вышла в маленький коридор, повесила картину без рамы на крючок в стене и сказала: — Я писала картину для тебя, но теперь передумала: я не готова расстаться с ней.

Ее слова прозвучали как приглашение, и он поцеловал ее прямо там, рядом с картиной, которая нашла свое место.

Они снова оказались в сказочном мире. Кровать с белыми простынями в ее маленькой спальне была не прибрана. Плотные полотняные бежевые шторы подняты; у подножия кровати, на обтянутой тканью скамеечке валялась одежда. Посетителей здесь не ждали. Они нетерпеливо раздели друг друга.

Он наблюдал, как она закрывает и открывает глаза, его тело горело от бурных ласк. Ресницы Валентины слегка дрожали, взгляд был строгим. Она так близко приблизилась к его лицу, что ему пришлось закрыть глаза. Открыв их, он заметил слезы на ее щеках.

— Я уже должна идти, хотя даже не начала показывать свою маленькую коллекцию. — Она натянула на себя простыню. — И посмотри на нас! Что происходит?

Слезы струились по ее лицу, тушь размазалась. Она быстро поднялась, ее голубые глаза потемнели. Он услышал, как хлопнула дверь ванной в холле, раздался шум льющейся воды. Через некоторое время она вернулась, надела тапочки и стала смеяться, хотя слезы все еще катились по лицу.

— Как я могу вернуться на работу в таком виде? — спросила она и снова направилась в ванную комнату.

Уже полностью приведя себя в порядок, она сказала:

— Прости меня, Клод. Как всегда, я не ожидала этого. Но теперь мне нужно бежать. Будь так любезен, запри дверь и оставь ключ на верхней ступеньке лестницы.

— Я люблю тебя, Валентина.

— С тобой все так понятно, Клод, — она коснулась своих волос. — Все так просто.

Выходя из квартиры, она нечаянно задела и уронила картину в красивой раме, висевшую напротив спальни. Клод поднял, повернул ее и отшатнулся: это был портрет Виктора. Работа не принадлежала кисти Валентины. Его поразила яркая палитра использованных красок. В левом нижнем углу виднелось имя художника — Теодор Роан. Лицо Виктора выражало недовольство, красные, белые и розовые тона передавали его злость.

Три дня и три ночи и никаких звонков. Каждый день, который проходил без напоминания о Валентине о его существовании, казался ему потерянным днем. Может быть она познакомилась с другим модельером, который теперь будет придумывать наряды для свадебной церемонии? За месяц с небольшим до свадьбы она ведь должна нанять кого-то еще. Или, может, она тянет время. Надежда медленно умирала в нем, так тает дымок от погасшей свечи.

Клод почти ни с кем не встречался, кроме Анатоля и сестры по выходным дням. Он избегал жены, которая жила в Сенлисе, словно никогда отсюда и не уезжала. Однажды, проходя мимо мастерской по дороге к помощнице, которой нес раскроенные платья, он услышал стук молотка. Ремонт? Может ли он контролировать свою жизнь? Почему нет никаких сведений от адвоката? И можно ли выдворить жену из квартиры мужа?

Клод становился мрачнее тучи и однажды вечером пожаловался Анатолю, выполняя очередной заказ кого-то из местных жителей: это был голубой блайзер с золотыми пуговицами. Как скучно! Почему не желтый пиджак цвета перьев на затылке Педанта?

Маленький городок Сенлис в течение сорока шести лет служил для него идеальным убежищем, теперь он вызывал непонятное чувство тревоги. Обитатели городка вели бесконечные пустые разговоры. Жизнь проходила впустую. Можно ли увидеть новые лица? Как же он не замечал раньше, что большинство обитателей его родного городка полуседые или абсолютно седые люди, которые передвигаются с помощью палочки? Вымрет ли Сенсил на его глазах? Даже его работа, включая мелкие заказы, которые он с удовольствием в прежнее время выполнял для своих друзей, казалась ему монотонной. Все чаще его мучала мысль: он портной слишком высокой квалификации, чтобы оказывать услуги, которые в течение трех поколений исправно предоставляли члены его семьи. Он зря теряет время.

В тот полдень, обычно разговорчивый, семидесятипятилетний сосед месье Ласуянь пришел к нему и протянул в сжатом кулачке пуговицу, а в другой держал рубашку. Клод нетерпеливо взял ее и вежливо поздоровался.

— Добрый день, месье.

Человек, который был другом его родителей, вошел в комнату и сел в кресло, которое помнило еще папу Рено. Клод быстро пришил ржавую пуговицу. Когда он закончил, то удивился, заметив хмурый взгляд месье Лассоньон.

Клод наклонился к уху старика.

— Извините меня, дорогой друг. Простите за дерзость. Я должен покинуть наш городок.

— Никто не приковывал вас к этой земле. — Сморщенный старичок с трудом поднялся из кресла.

— Это правда, месье. Я сам себя приковал!

Вечером Анатоль ругал своего друга:

— Твоя раздражительность и разочарование становятся невыносимыми, Клод. Даже мне стало трудно с тобой. Не все в жизни получается так, как бы ты того хотел. Поведай о своих чувствах Богу, а не жителям Сенлиса и не членам семьи.

— Я лучше соберу свои вещи, — сказал Клод.

С обеденного стола Анатоля он забрал свои новые наброски, ткани и положил их в самодельную коляску. В течение нескольких минут он упаковал одежду и швейные принадлежности в два больших измятых коричневых бумажных пакета.

— Пошли, Педант, — позвал он.

Птица отказалась выполнить приказ хозяина и спрятала голову под крыло.

— Ко мне, Педант!

Только после некоторого размахивания крыльями попугай сел на руку хозяина. Анатоль молчал, наблюдая, как Клод открыл дверь и аккуратно закрыл ее за собой.

Уже на улице Клод обратился к попугаю:

— Разве это называется дружбой? Ты расстроен, а тебя еще и ругают?

По дороге к своему «пежо» он остановился на площади Нотр-Дам де Сенлис и глубоко вдохнул прохладный воздух. Он стоял на нижней ступени лестницы, ведущей в собор, и смотрел на купол. Клод наконец-то использовал свой сотовый телефон по назначению и принял предложение, которое отвергал в течение двух предыдущих месяцев: он согласился присоединиться к команде ведущих дизайнеров в модном доме, одном из лучших в Париже. Первый день работы на новом месте — понедельник, сразу после свадьбы Валентины.