Ветер перемен - Инид Джохансон

Алисия при виде такого изобилия содрогнулась. Она не в состоянии съесть и четверти того, что было выставлено перед ней. Во всяком случае, не сейчас, когда в мыслях и чувствах царит сумбур от выдвинутых Норманом обвинений. Ладно, чем скорее она пообедает, тем скорее развеет его заблуждения.

Пусть ему достанется львиная доля стряпни Жозефы, которая будет очень довольна, что ее кулинарные таланты наконец-то получили признание, думала Алисия, заполняя тарелку маленьким кусочком цыпленка с ложкой салата так, чтобы это выглядело огромной порцией.

— Мистер Норман, тот только бутерброд в рот сунул, — проворчала Жозефа, рассеивая ее иллюзии. — Генератор забарахлил, вот он и чинит. Сладу нет с этим Эдуардо — вечно его где-то носит, когда он здесь нужен!

Оставшись наконец одна, Алисия в отчаянии стиснула зубы. Норман почему-то убежден, что она сама избавилась от ребенка, и, судя по его словам, защищал ее от нападок Леона, поскольку не верил, что она способна флиртовать с отчимом. Во всяком случае, тогда не верил.

А теперь у него другое мнение. Вероятно, он решил, что она заработала наследство, лежа на спине! Брр, об этом даже думать противно!

Аппетит пропал окончательно. Алисия взяла со стола почти весь хлеб и, выйдя на галерею через распахнутые двустворчатые двери, стала кормить птиц. Полуденное солнце раскалило влажный морской воздух. На лице сразу выступила испарина, одежда прилипла к телу.

Ей не терпелось объясниться с Норманом и реабилитировать себя в его глазах. Но ведь одному Богу известно, сколько еще он будет копаться с генератором!

У Жозефы есть запасная плита, работающая от газовых баллонов, и в доме полно фонарей «молния», не говоря уже о свечах. А вот для большого холодильника и морозильной камеры необходимо электричество. Так что Норман носу не покажет, пока не починит генератор. Он к своим обязательствам относится серьезно.

Так же как серьезно взялся за выполнение своих обязательств перед ней и ребенком, которого она зачала от него, — настолько серьезно, что предложил ей замужество, свою защиту и опеку.

Внутри все сжалось от глубокого сожаления, вызванного воспоминаниями о том, как она некогда тосковала по нему, любила, надеялась на счастье, дарила его собачьей преданностью и слепым обожанием. Но то было в прошлом, похоронено там безвозвратно. Теперь она взрослая женщина с совершенно иными нуждами и запросами.

Алисия скормила птицам последние кусочки хлеба и стряхнула с ладоней крошки. Прошлое с настоящим связывает только одна константа, одна угроза.

Секс.

Она вернулась в столовую через те же двустворчатые двери и принялась составлять блюда с недоеденным обедом на поднос, который Жозефа оставила на другом конце стола из красного дерева. Секс. Без секса она обойдется. Вот уже семь лет прекрасно живет без него и ничего. Слишком высокой ценой приходится платить за эмоциональную и физическую привязанность. Даже если этот вывод строится не на собственном опыте, налицо наглядный пример матери.

Она восстановит истину, разрешит недоразумение относительно вымышленного аборта, а потом Норман, как и обещал, уедет. Она не станет его задерживать. И вымарает из сознания всякие следы разрушительного воздействия, которое он, и только он, способен оказывать на нее. Затем вновь призовет на помощь всю свою энергию, волю и честолюбие, потому что именно эти качества помогли ей стать той женщиной, какая она теперь есть — самостоятельная, независимая, неуязвимая.

Главное, разумом отпустить его, а это легче легкого. В чем она почти сразу же усомнилась, когда понесла поднос Жозефе и увидела Нормана. Тот входил в кухню с улицы, вытирая о тряпку испачканные в масле сильные руки.

Уж больно он неотразим! Ну как противостоять его обаянию? Темные волосы растрепались, на впалой щеке масляная полоса, вся фигура в шортах цвета хаки и свободной черной футболке навыпуск дышит бесшабашной силой.

Сердце ёкнуло, посуда на подносе звякнула. Внутри все задрожало от бесконтрольной физической потребности ощутить его близость — немедленно, сию минуту!

Экономка забрала у нее поднос, сокрушаясь по поводу почти нетронутого обеда.

Норман быстро смерил ее взглядом из-под насупленных бровей и, швырнув тряпку в мусорное ведро, сказал:

— Генератор в порядке, Жозефа. Когда Эдуардо вернется, попроси, чтобы был готов переправить меня на Мадейру в Фуншал к вечернему рейсу, хорошо?

— Так скоро уезжаешь, мистер Норман? Что ж это такое?! Ты ведь только приехал! — запричитала Жозефа. Она с грохотом опустила поднос в раковину, не заботясь о том, чем подобные встряски чреваты для тонкого фарфора. — И о чем ты только думаешь?

О том, чтобы не потерять рассудок, мысленно усмехнулся Норман. И самоуважение. И не выставить себя круглым идиотом, признавшись Алисии, что желает ее безумно, как не желал — и, очевидно, не будет желать — ни одну женщину на свете.

Позволить этой маленькой ведьме вновь завлечь его в свои сети — сущая катастрофа. Любовь и доверие для него несравнимо важнее голой страсти, какой бы всепоглощающей та ни была. А доверять ей все одно, что пытаться расправить крылья и полететь.

— Дела зовут, Жозефа, — бросил он на ходу экономке и обратил на Алисию холодный взгляд. — Я уезжаю в четыре тридцать. Сейчас мне нужно принять душ, переодеться и уложить вещи. Жду тебя в четыре. Тогда и закончим разговор. Смотри не опаздывай.

«Не то пеняй на себя!» — подразумевал его тон, уныло отметила Алисия, глядя ему вслед. Полчаса на то, чтобы подвести черту под их отношениями. Значит, это все, чего она стоит, по его мнению? Алисия мысленно пожала плечами. Ну и черт с ним. Ее это не задевает. Было бы из-за чего расстраиваться!

— И что это за разговор, мисс Алиси? — сердито осведомилась Жозефа, сверля ее пронизывающим взглядом. — Поссорились? Поэтому он так спешно уезжает?

— Да так, нужно обсудить кое-какие семейные дела, только и всего, — равнодушно отозвалась Алисия. — А ссориться мы, разумеется, не ссорились. Во всяком случае, кулаки в ход не пускали — как-никак родственники.

— Какие же вы родственники? Кровной связи между вами нет, — заметила Жозефа, счищая в мусорное ведро остатки пищи. — Только и общего у вас, что один отчим на двоих. И слава Богу, если хочешь знать мое мнение. У меня глаза на лоб полезли, когда я увидела, как ты выходишь за мистером Норманом из воды в чем мать родила!

Алисия резко развернулась и зашагала прочь из кухни. Ее лицо пылало от стыда и смущения. Жозефа видела ее, из окон виллы или со скалы, и, наверное, решила, что они купались вместе нагишом — и Бог весть еще что! Унижение было бы не так сильно, если бы они и впрямь…