Мой спаситель - Глиннис Кемпбелл

Холден ударил кулаком по раскрытой ладони. У него гневно трепетали ноздри.

— Не знаю, как ему это удалось. Я видел негодяя собственными глазами. Никто не мог выжить после той драки.

Сомбра, печально известный торговец живым товаром, женоубийца, заслуживал самой лютой смерти, если хотя бы половина россказней о его «подвигах» была правдой. И логичным завершением череды его преступлений можно было счесть смерть от руки несчастного отца, единственная дочь которого пала жертвой грязного работорговца. Собственно говоря, если бы преступление отчаявшегося родителя было раскрыто, ни один суд пэров не осмелился бы осудить его.

Но если Сомбра остался жив…

От этой мысли у Дункана все похолодело внутри. Сомбра был торговцем плотью, живым товаром, заработав свое прозвище Тень за то, что всегда скрывался за спиной Эль Галло. Если Эль Галло грабил корабли, чтобы забрать груз, то Сомбра поднимался на захваченное судно только для того, чтобы посмотреть, каким живым товаром оно располагало. В Испании было много знатных грандов, готовых звонкой монетой платить за выбранных Сомброй женщин и за те грязные методы приручения, которыми он добивался от них покорности.

Глаза Холдена затуманились от жутких воспоминаний.

— Я помогал тому несчастному отцу спрятать тело. Мы бросили Сомбру в зарослях папоротника, где никто его не нашел бы. — Он резко провел рукой по своим темным волосам. — Господи, мне следовало бы закопать проклятого испанца на глубине двадцати футов и завалить камнями.

— Сейчас мы можем исправить это, — мрачно заметил Роберт. — «Черная корона» все еще в порту. Сомбра обязательно будет где-нибудь поблизости.

Холден кивнул.

— Дункан, твоя девушка-торговка… она ведь в безопасности?

— В безопасности? — тот фыркнул. — Да.

Лине осталась в прошлом. В безопасности в объятиях другого мужчины — испанского гранда, который вскружил ей голову лестью и намеками на свою состоятельность…

У Дункана судорогой свело живот от ужасного предположения, думать о вероятности которого было невыносимо, но…

— Холден, — еле слышно выдохнул он, — опиши Сомбру.

Холден нахмурился.

— Когда я видел его в последний раз, он представлял собой кровавое месиво. Тощий как жердь, с черной бородой, одет, как чертов лорд, весь в черном.

У Дункана сердце замерло в груди. Благородный дон Лине…

— Господи Иисусе! — выдохнул он.

Все обычно собирались в баре под названием «Щучья голова». В переполненном пивном баре распространялись слухи, заключались сделки, а нищий сброд пытался втереться в доверие к состоятельным купцам. Стоило немного посидеть там, чтобы узнать все последние новости, включая местонахождение пропавшей торговки шерстью.

За целый день Дункан так ничего и не узнал. От палатки Лине не осталось и следа. Все, что смогли ему поведать торговцы шерстью, так это то, что рано утром она уехала в сопровождении четырех стражников.

Вместе с Робертом, Гартом и Холденом они обыскали все окрестные леса, заглянули во все дупла деревьев, перевернули все валуны, под которыми мог спрятаться человек, и обшарили берега протекавшей неподалеку опасной речушки. Они не прекращали поисков до тех пор, пока последний луч солнца не скрылся за горизонтом, опустив на лес туманно-серую дымку. Все оказалось напрасно — она просто исчезла, растворилась в воздухе.

А он потерпел неудачу. Он пообещал Лине защитить ее и не сдержал слова.

Роберт пытался подбодрить его, уверяя, что еще не все потеряно. Гарт убеждал его, что он ни в чем не виноват. И только Холден понимал его. Дункан скорее бы умер, чем прекратил поиски.

Он сделал знак подавальщице принести ему еще одну кружку эля, откинулся на скамье в самом укромном местечке пивной и плотнее закутался в потертый шерстяной плащ, слушая, наблюдая и выжидая.

В пивной стоял гул. Два разряженных в бархат молодчика раздраженно, но негромко обсуждали возросшие цены на шелк. В уголке храпела нищая старуха, свернувшись в комочек и закутавшись в рваные лохмотья, которые, похоже, были всем ее имуществом. Какой-то матрос приставал к девушке-подавальщице с непристойными предложениями. Исходящий потом торговец кожей при свете свечи подсчитывал дневную выручку, быстро царапая какие-то цифры в гроссбухе. Но Дункана интересовали только испанцы.

Чернобородый в центре бара явно выпил слишком много. Его рыжеволосый приятель, видно, сказал ему об этом, когда тот, опрокинув в глотку очередную кружку с элем, пролил добрую половину на руку, грубо обмотанную какой-то тряпкой. Не успел тот взрывом проклятий отметить это событие, как еще один испанский мошенник вошел в пивную, чем привлек к себе внимание Дункана. Рыжеволосый парень широким приятельским жестом пригласил вновь прибывшего за стол.

В основном они просто трепались ни о чем — хвастались, поддразнивали друг друга, обменивались пошлостями и непристойностями. Дункан решил, что если он хочет услышать содержательный разговор, то должен направить его в нужное русло.

Допив одним глотком эль, он рукавом стер пену с губ, а остатки пива вылил на свою одежду. Взлохматив волосы, он натянул капюшон пониже, чтобы скрыть лицо, и, шатаясь, поднялся на ноги. Сунув руки в складки поношенной накидки, он сгорбился и нетвердой походкой направился к испанцам.

— Прошу прощения, — прохрипел Дункан скрипучим старушечьим голосом.

Чернобородый оторопел от такого нахальства. Рыжеволосый принялся демонстративно махать рукой перед собой, якобы отгоняя исходящий от Дункана запах прокисшего эля.

— Что тебе нужно, вонючая карга? — раздраженно поинтересовался рыжеволосый.

Дункан с самым таинственным видом, на какой он только был способен, наклонился к уху рыжеволосого и прошептал по-испански:

— Меня прислал Эль Галло.

— Прислал зачем? Чтобы ты своей сморщенной задницей отполировала мои сапоги?

Испанцы разразились громогласным смехом.

Когда они немного успокоились, Дункан продолжал:

— Он хочет, чтобы я нашла того, кого называют Сомбра.

Трое пиратов сразу же притихли и разинули от удивления рты.

— Сомбру? — пробормотал черноволосый.

— Ш-ш! — рыжеволосый встревоженно огляделся по сторонам, потом рывком притянул Дункана к себе, вцепившись в его накидку. — Эль Галло приказал тебе отправиться к Сомбре? — прошептал он.

— Si, — откликнулся Дункан. Потом он зашелся хриплым кашлем, отчего рыжеволосый с отвращением отдернул руку. — Он сказал, что я могу получить работу.

— Работу! — пролаял третий их собутыльник.