Рыцари Новороссии. Хроники корреспондента легендарного Моторолы - Геннадий Дубовой

Запомнился, как и всем его участникам, главный бой республики – 3 июня. Тот самый, после которого о нас говорили «триста стальных стрелковцев». В том бою мы с Дедом, был такой боец, мы его называли «человек-армия», бывший афганец, сбили два вертолёта. Вдвоём! Из «калашей»! Били на опережение трассирующими калибра 5,45 и – невероятно, но факт – в том и другом случае умудрились попасть в редуктор между хвостовым отделением и кабиной. А третью вертушку бил уже весь гарнизон, ранили, скрежеща она сумела «уползти». В том бою только в моей группе было пять «200»-х и больше десятка раненых.

Случались и забавные «бои». Однажды обратили укров в бегство без единого выстрела – булыжниками закидали. Как? В Славянске, неподалёку от кладбища сидим – я и два бойца – в секрете, смотрим: украинская разведка, человек семь-восемь по камышам крадутся. Стрелять нельзя (очередное перемирие!), взять их втроём нереально, что делать? Шепчу бойцам: «Делай, как я» и – дав лазутчикам приблизиться, – прицельно в них булыжники швыряю. Раз, второй, третий! Результат: попадания неоднократные. Далее как в мультфильме: шурша камышами, украинские разведчики резво, зигзагами улепетнули…

Из бойцов особенно запомнился наш разведчик, позывной – Костыль, посмертно получивший звание Героя ДНР. Умница, храбрец, интеллектуал. Мальчишка совсем, уникальный разведчик, по его данным столько целей было поражено, что он не только звания Героя – памятника заслуживает. Вывозил в Дебальцево раненых и был расстрелян из БТР. Там интересная была история, показательная, поучительная для тех, кто всё это время просидел в тылу и тех юношей, которые весной будут призваны в Армию ДНР. Когда Костыль погиб, бабушка 90-летняя, одна из тех, кого должны были вывезти из-под обстрелов, надела его каску, взяла автомат (она в прошлом мастер спорта СССР по стрельбе) и – устроила показательный отстрел укров. Пусть каратели задумаются, почему и какие с ними сражаются «террористы» и «путинские наёмники». Должен заметить, почти все, кто воюет с первых дней – настоящие, в самом истинном смысле этого слова, Герои. У нас много легендарных командиров, но для меня каждый ополченец, вставший на защиту республики в первые дни Русской весны, – легендарен. И если не о каждом рассказали СМИ – это упущение журналистов республики, а не отсутствие заслуг у ополченцев-ветеранов. А в том, что не распиарен, как другие подразделения, героический Семёновский батальон, есть и моя вина. Запрещал видеорепортажи из-за опасения засветить позиции, а главное – у многих родственники на оккупированной территории, нельзя было подвергать их опасности. А ведь история нашего батальона – в буквальном смысле вся военная история республики, нас кидали в каждое пекло. Если бы не семеновцы, не знаю, сколько ещё брали бы аэропорт, и какой бы это стоило крови. Это наш батальон за две ночи вклинился между аэропортом, авдеевской в/ч в районе посёлков Опытное и Водяное, окопался и целый месяц держал оборону. Пройдёт время и о героях этой войны будут книги писать. Герои не остаются в прошлом, они всегда рядом, с ними мы сильнее.

– Вы не только командир республиканской армии, но и замечательный поэт, отсюда и позывной. У Вас есть строфа: «и хотя разрывается сердце/ нужен в жизни мне новый этап/ возьму память в открытом конверте/ в неизвестное сделаю шаг». Как человек не чуждый литературе, скажите – какую книгу об этой войне Вы, как непосредственный её участник, хотели бы прочесть? Как передать эту «память в открытом конверте», чтобы она не затерялась, стала живым опытом читателей?

– Просто показать окопную правду, а такие сочинения об этой войне уже появились, и будут появляться – этого крайне мало. Нужна книга о том, как брат, отравленный мёртвыми идеями превосходства, может забыть о том, что он брат и в угоду отравителям лить кровь братьев. По мощи изображения событий нужно нечто эквивалентное роману «Война и мир», а содержательно, поскольку мы живём в эпоху Глобальной войны и всё нами переживаемое только прелюдия, пролог, это должна быть книга ещё более великая. Книга, в которой через войну в Новороссии была бы показана изначальная суть-причина, коренящаяся в глубинах повреждённого человеческого духа и порождающая все войны. Задача, понимаю, почти непосильная. Но кто-то должен это сделать, – написать так, чтобы чтение было сродни духовному «переливанию крови», спасающему казалось бы уже непоправимо отравленный, обреченный организм. Кто-то должен это сделать…

Часть II. Мой взгляд: «Украинскую власть ждет свой Нюрнбергский процесс»

«Убить нас можно – победить никогда»

Военкор подразделения Моторолы Геннадий Дубовой дал интервью Русской Весне.

– Геннадий, расскажите, пожалуйста, о том как, после выхода из Семеновки изменилось подразделение Моторолы?

– Подразделение изменилось только количественно: пополнилось новыми бойцами, ибо служить у легендарного Моторолы – честь, которой удостаивается не каждый.

– Как обстоит дело с боевым духом бойцов?

– Качественно боевой дух прежний: во что бы то ни стало, вопреки всему победить. Обойдусь без пафоса и ежедневно по много раз нашими бойцами повторяемой формулы: «Всё равно до Киева дойдём, прикажут – до Львова».

Приведу пример. Боец Тополь, командир расчета АГС. Его дом в Красногоровке (близ Донецка) разбомблён. Жена ополченка и двое детей вывезены в Россию. Квартиру им никто не собирается предоставлять. В случае нашего поражения (если Россия примет выживших…) Тополю и таким как он, а таких большинство, придётся начинать всё с нуля. Каков у Тополя боевой дух? Вы уже получили ответ. Сражаться до Победы. Создать государство, в котором ему и его семье будет достойное место.

В Украине им места нет, они подлежат ликвидации. В том государстве, которое олигархи пытаются соорудить вместо народной Новороссии, оставив от последней лишь вывеску-прикрытие, Тополю и другим ополченцам тоже нет места… Все бойцы это понимают и потому сражаться будут насмерть во имя иной своей страны – Новороссии, в которой, вопреки бесчисленным апологетам олигархо-паразитаризма, будет реализован принцип социальной справедливости.

– Прогрессирует ли армия противника в тактике и боевом умении на новом этапе боевых действий после выхода на оперативный простор подразделений Стрелкова?

– Прогрессирует? Нет. За несколько месяцев карательной операции воевать укры стали несколько лучше (за такой срок и мартышка многому учится…), но ни о каком прогрессе не может быть и речи. А главное, боевой дух укров подорван основательно и, думаю, непоправимо. Умирать за условную территориальную единицу, за некую сконструированную политтехнологами химеру с ярлыком Единая Украина хотят всё больше только словах.

Поэтому противник:

а) привлекает всё больше наёмников-иностранцев;

б) там, где это возможно, пытается задавить ополчение техникой и уничтожить с безопасного расстояния артиллерией всех имеющихся в его распоряжении типов;

в) намеренно массированно обстреливает жилые кварталы с целью деморализовать население Юго-Востока.

– Расскажите, пожалуйста, какой-нибудь яркий эпизод из последних событий на фронте.

– Николаевка. Мы с Малым (командир расчета ПТРС) и Тофиком (второй номер) ждём в «зеленке» укровскую колонну. Пошла. Но. Далеко. Из ПТРС не достать… Да и много их там – 18 БТР, установка РСЗО, 3 танка, 5 ЛАЗов и 3 Камаза с пехотой. Ударим – рассекретимся, и пользы нуль, и уйти потом не успеем. Колонна прошла и… как к себе во двор вкатывает на грунтовку в «зеленке» крутой джип (на то самое место, где накануне мелькал подозрительный «сборщик трав», он же, теперь ясно, не рассекретивший наши засады разведчик). Джип – потом выяснили – с представителем украинского Генштаба… Немедля крошим авто из «калашей», а Малой добивает и сжигает его из противотанкового ружья. И – ответный огонь: казалось, пули возникают прямо над каской Малого, казалось (или впрямь восприятие в такие моменты предельно уплотняется и обостряется?) видишь эти пули…

Потом под перекрестным огнём ПК и АГС мы отходили, а когда начался минометный обстрел, я запутался, застрял в ветвях в узком проходе, а за спиной – бах! бах! бах! – всё ближе, уже совсем рядом…Помню, Ислам (позывной одного из лучших наших бойцов, сейчас он в российском госпитале), единственный, кто это заметил, остановился и ко мне. Дергаюсь в ветвях, а Ислам (глаза у него были – вне описаний, нет, не испуганные, а исполненные запредельного понимания: сейчас нас может не стать, ещё осколочек мгновенья, и мы на небесах) цап меня за разгрузку и, слава Творцу миров, выдернул, спас…

Вторая история из приграничной Мариновки…

Мариновка. Идём на зачистку блок-поста укров. На краткий промежуток прекратился минометный обстрел, и я, спасаясь от автоматных очередей, нырнул за мешки с песком на брошенной украми автобусной остановке. Смотрю: выруливает укровская БМП, на броне наш боец Матрос, радостно орёт: «Мотороловцы отжали бэмэрэшку, наша!!!» И сразу – прямо у него за спиной, из подсолнухов за остановкой – вжжжжжик, зримо и осязаемо (меня и Масю, нашего разведчика, он тоже ринулся за мешки с песком) обдало горячей волной – пролетел снаряд из ПТУРСа. БМП чуть дальше тормознул, карабкаемся на броню и – снова жахнули из ПТУРСа… Матрос хохочет: