Азурмен. Рука Азуриана - Гэв Торп

— По правде говоря, я думал, что ты уже мертв, брат. Я искал тебя около арены, поспрашивал некоторых, но все твердили, что тебя похитили кровопийцы.

Иллиатин ничего не ответил, а лишь засмеялся и заплакал, когда рухнул в объятия Тетесиса. Радость, облегчение и страх захлестнули его и вырвались наружу. Через миг они отпрянули и взглянули друг на друга. Лицо Тетесиса прорезал шрам, идущий от левой щеки до шеи. Иллиатину было непривычно видеть подобную метку жестокости. Не так давно ее убрали бы за считанные секунды, однако сейчас лучшие медицинские учреждения находились в руках боевых владык, которые восстали, чтобы захватить всю планету.

— Нам надо добраться до «Сумеречного странника», — промолвил Иллиатин. — Это последний корабль, еще не отбывший с орбиты. Других больше не будет. Искусственный мир — наш последний шанс убраться отсюда.

— Слишком поздно, — вздохнул Тетесис. — Корабль уже отбыл. Некоторые забунтовали, и экипаж был вынужден сорваться с якоря. Тысячи погибли. Наши были у той станции.

Иллиатин тяжело задышал от ужаса и отшатнулся, словно его кто-то ударил. Тететис подошел к брату и положил руку его на плечо. Быстро дыша, Иллиатин попытался подавить внезапно охватившую его панику. С крыши он видел половину города, уходящую далеко за арену и вглубь центральных районов. Большинство зданий превратились в руины, от которых поднимались в небо густые столбы дыма. Даже сейчас он замечал вспышки лаз-огня и представлял себе свист и треск палящих орудий, лязг клинков и рык бойцов, сражающихся за господство над городом. Весь эльдарский народ словно сошел с ума.

Где-то там бродили те, кому было на все наплевать, — тысячи находились в погоне за диковинными и мистическими удовольствиями, которые в конце концов довели их до безумия. Вокруг пылает их родной мир, а им просто нет дела до разрухи, ибо они желают лишь удовлетворить внутреннюю жажду и голод, которые грызут их сердца.

От таких мыслей у Иллиатина разболелась голова. Его больше мучила не физическая боль. В последнее время он стал ощущать странное давление, непосильную ношу, которая наливала его руки и ноги свинцом и туманила разум. Иногда он полностью терял самообладание, не чувствовал окружающий его мир, не мог думать или двигаться. И вновь он ощутил себя марионеткой, которой управляет некая высшая сила.

— Ты ведь чувствуешь это, да? — сказал Тетесис. — А я же предупреждал тебя. Мы же говорили, что это должно случиться.

— Что должно случиться? Что вообще происходит?

Тетесис положил ладонь на щеку и посмотрел на небо. Его взгляд уходил куда-то вдаль.

— Наша погибель. Она уже совсем близко.

15

Новости о том, что Воры Плоти уничтожили врата, не на шутку заставили Гиландриса поторопиться со своим заданием. Если последователям Темной госпожи больше не нужно защищать или отбивать портал, значит, вскоре они явятся сюда большим войском и нападут на хранилище. Узнав об этом, ясновидец быстро сделал в уме необходимые расчеты и заключил, что у них осталось около половины суток, прежде чем вражеские силы, покинувшие паутинный портал, доберутся до Ниессиса.

Большая часть этой половины прошла безрезультатно. Он должен был освободить Анкаталамон до заката, который уже неумолимо приближался.

— Если бы ты умел предсказывать немного точнее, возможно, ты бы предвидел, как ты вводишь отворяющий код, — сказал Заратуин, глядя через плечо Гиландриса, пока тот, склонившись, работал над замком к хранилищу.

— А возможно, мне просто надо пару раз размазать твое лицо о замок в надежде, что твоя голова разобьет его, — рявкнул в ответ ясновидец. Он выпрямился и взглянул на колдуна линзами своего призрачного шлема, который скрыл его недовольное лицо. — Неужели ты испытываешь некое извращенное удовольствие, тыкая в меня за мою неудачу?

— Нет, — ответил колдун. — В этом нет ничего извращенного. Просто ты высокомерный невежа и никому не нравишься. Твою неудачу любой нормальный эльдар встретит с радостью и чувством восторжествовавшей справедливости.

— Твой мир-корабль может умереть, — напомнил ясновидец.

— Ничто не вечно, — легко парировал бывший наставник по философии. Он шагнул мимо Гиландриса и принялся изучать запирающий пьедестал, усеянный руническими камнями. — Жаль, что наши предки оказались такими параноиками, иначе мы бы просто взорвали двери в хранилище и без труда покончили с заданием.

— Твои домыслы… — Гиландрис притих, обдумывая слова своего спутника. Затем он вновь взглянул на замок. — Они невзначай оказались проницательными. По-видимому, я не зря взял тебя с собой.

— Что ты имеешь в виду? Мы не сможем разрушить двери тем оружием, которое сейчас при нас. Полагаю, мы могли бы позвать призрачного рыцаря, но хранилище связано с защитной системой, за которой может стоять даже уничтожитель мира.

— Хватит болтать, я тут вообще-то думаю.

К счастью, Заратуин замолчал, и теперь Гиландрис мог спокойно взглянуть на возникшую проблему свежим взглядом. Он рассуждал вслух, специально чеканя каждое слово, что помогало ему целенаправленно переходить от одной мысли к другой.

— Анкаталамон был заключен здесь в конце циннинского истребления. Никто и не предполагал, что им кто-то вновь воспользуется. Все циннины до последнего кокона и последней трутневой личинки погибли. Никто и не думал, что чрез века планету колонизируют эти дремучие люди.

— И никто бы не украл оружие, которое может поразить только один мир, — добавил Заратуин, следуя за мыслями видящего. — Защитные механизмы наверняка минимальны. Вероятно, пара психороботов и система оповещения при взломе.

— И простой запирающий код. — Гиландрис последовательно вдавливал некоторые рунические камни в замковое устройство. Его ободрение все нарастало, ибо каждый камень подсвечивался внутренним светом. Когда между дверьми в хранилище открылась щелка, послышался чей-то тихий вздох. — Или даже всего лишь эпилог из «Страданий Ваула»! Эх, друг мой, тогда эльдар больше доверяли друг другу.

Теперь, когда устройство ожило, Гиландрис ощутил психическую сеть, которая управляла всем хранилищем. Кристаллический источник этого места не пульсировал энергией, как круг бесконечности мира-корабля или матрица звездолета. Когда Гиландрис вошел разумом в отпертый механизм, его психоструктура оказалась холодной и пустынной. Видящему было не по себе исследовать его пустоту, в которой мысли словно эхом отражались в голове.

— Ясновидец, объявились люди. — Послание пришло от Кахайнота, лидера странников, которого Гиландрис убедил присоединиться к себе. — Впереди идут бронемашины. Ответные меры уже предприняты, но с нашей огневой мощью мы не сможем долго удерживать их.

— Уже нет надобности сражаться с ними, ибо мы почти обрели желаемое, — ответил Гиландрис. Легким усилием воли он передал сообщение небольшой группе, которая охраняла его: — Все войска, отступайте из города Шпилей. Мы заполучили то, зачем пришли.

— Слегка