Список для чтения - Сара Ниша Адамс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мукеш почувствовал, как Наина подстегивает его, и опять кивнул, немного настороженно. Девушка повела его к столу у окна.
– Вы можете сесть здесь, мистер Патель, – сказала она очень вежливо.
– Зовите меня Мукеш, – прошептал он в ответ. Он не знал, с чего начать, но она наблюдала за ним, ожидая, что он заговорит первым.
– Та фраза о том, чтобы влезть в чужую шкуру… мы ведь были в шкуре Глазастика, той девочки из книги, – медленно произнес он и подумал, что так мог бы сказать кто-нибудь в книжном клубе или на уроке литературы. – Мы ведь видели Аттикуса ее глазами, правда?
Девушка улыбнулась, и Мукеш не мог понять, согласна она или просто потворствует ему.
– Я думаю, эта фраза очень интересна, ведь если бы люди могли влезть в шкуру Тома Робинсона, может, они бы не были к нему так жестоки и не обвинили в том, чего он не делал, когда эта ложь могла разрушить всю его жизнь. И еще, пусть не такое ужасное, но, если бы Глазастик и Джим могли понять, каково это быть тем старым соседом, Страшилой Рэдли, может, они бы тоже были к нему добрее. У него была прекрасная душа… может, просто одинокая. Люди не всегда понимают одиноких. – Слова полились из него, словно он хотел поскорее от них избавиться. Может быть, если говорить быстро, она не заметит его глупости.
Алейша опять кивнула.
– Вы правы, но… это буквально невозможно, вот в чем дело. Люди просто живут каждый своей жизнью, они никогда не могут полностью… ну, понимаете… понять другого человека или то, что он переживает, – она говорила медленно, словно сама собиралась с мыслями. Он подумал, не пытается ли она просто не дать ему почувствовать себя идиотом.
– Я всегда так думал, когда был молод и переехал сюда… – Он сделал глубокий вдох. Книга навела его на эти мысли, он вспомнил, каким неприкаянным себя чувствовал в Уэмбли, когда только приехал сюда, все смотрели на него и его семью как на посторонних. – Я переехал с женой и нашими маленькими девочками из Кении. Мы хотели начать здесь новую жизнь, у нас здесь были родственники, которые всегда говорили о возможностях, работе. Но когда я сюда приехал, то чувствовал себя одиноко, не понимал, почему люди ко мне так пренебрежительно относятся. Я думал, почему они не понимают, что я такой же, как они? Что бы я ни делал, что бы ни говорил, никто даже не пытался меня понять. Некоторые из наших соседей были по-настоящему добры, но остальные видели, что мы не такие, как они, нас невозможно понять, поэтому они даже не пытались. Извините, – Мукеш помотал головой, стараясь прогнать свои мысли. – Это не имеет никакого отношения к книге. О чем я болтаю? Моя жена всегда говорила, что я болтун.
– Нет, нет, я думаю, вы правы, – сказала Алейша, добродушно улыбаясь. – Никто не может по-настоящему понять, что пережили другие люди. Но нужно стараться.
Теперь Мукешу было трудно соотнести ту ворчливую особу, с которой он столкнулся неделю назад, с молодой женщиной, что сидела перед ним сейчас. Он подумал, что если бы в тот день побывал в ее шкуре, то, возможно, смог бы чуть лучше понять ее поведение.
– Знаете, когда я прочла эту книгу… э-э… уже давным-давно… – она помедлила в нерешительности, и глаза ее забегали по комнате. Она напомнила ему его младшенькую, Дипали, которая делала точно так же, когда нервничала или привирала. – С тех пор прошло уже много лет… так вот, она наводит на определенные мысли. У меня есть старший брат, и мы с ним совсем не похожи на Глазастика и Джима, но, читая об их детстве, я вспомнила, как мы с Эйданом были детьми. О том, какими мы были глупыми. Как видели в соседе предмет для насмешек и все такое. Я уверена, что мы вели себя так же глупо в детстве, как будто весь мир был для нас просто большой игрой.
– Это правда! Мне они оба понравились. Очень-очень понравилась эта история, – энергично закивал головой Мукеш. – И Аттикус мне тоже очень понравился! Он был очень умным человеком.
– Он был такой хороший! – Лицо Алейши засветилось. – Мне вот… все это судебное дело с Томом Робинсоном, хотя оно было таким волнующим и меганапряженным, но мне оно очень понравилось. Я собираюсь пойти учиться на юриста в уни…
– Юриста? – просияв, ахнул Мукеш. – Вы очень-очень умная! Неудивительно, что вы так много читаете.
Алейша издала смущенный смешок и пожала плечами, вновь застеснявшись.
– Не такая умная, просто усердно занимаюсь.
– Да, Аттикус – очень хороший адвокат, но вы будете даже лучше. – Мукеш захлопал в ладоши, и они рассмеялись друг над другом.
Болтовня затихла, в воздухе воцарилась неловкость.
– Что ж, спасибо за помощь, – проговорил Мукеш. – Эта книга мне понравилась, а что вы порекомендуете теперь? Вы сказали, можете посоветовать.
Девушка помолчала. Он заметил, что руки ее сцепились и пальцы нервно переплетаются друг с другом.
– Э… может быть, вам понравится «Ребекка» Дафны дю Морье.
– Уверен, мне понравится все, что вы порекомендуете!
Она вскочила со стула и направилась к полкам – нужный экземпляр нашелся немедленно. Он подумал, как это умно, что Алейша знает местоположение каждой книги. Она понесла ее к своей конторке, и мистер Патель выбрался из своего удобного кресла, чтобы там ее встретить.
– Моя жена обожала читать, – сказал он, заполняя молчание, пока она вбивала в компьютер код книги.
– А что она любила?
– Я точно не знаю. У нее всегда была при себе книга. Я никогда не знал какая. Она умерла, понимаете. Пару лет назад. Я… она была любительницей чтения. Я-то никогда особенно не читал, до нынешнего времени.
– Мне очень жаль, – промолвила она тихо, почти шепотом. И посмотрела на него, давая возможность продолжить.
– Она была моей женой, я должен был обращать внимание на книги, которые она читала. Мне нравилось наблюдать, как она читает, но я никогда не спрашивал ее, что происходит в ее книгах. Я чувствую себя глупо, что начинаю читать художественную литературу в моем возрасте.
– Никогда не поздно читать истории.
– Истории кажутся странными. Как будто подглядываешь за чужой жизнью, куда тебя не звали. Все равно что совать свой нос в чужие дела!
Алейша просканировала его читательский билет.
– Я уверена, что ваша жена была бы приятно удивлена тем, как быстро вы прочли «Убить пересмешника».
– Я тоже так думаю, – с серьезностью кивнул он.
– Кем вы раньше работали? Или чем занимаетесь сейчас? – она резко вскинула на него взгляд, вероятно, опасаясь, что могла его обидеть.
– О боже, я не работаю. Слишком стар и дряхл. Я был билетером на Уэмбли-Централ. Сейчас-то я ничем не занимаюсь.
– Билетером?
– Да, продавал людям билеты. Я знал людей, знал их лица и всегда старался узнать их имена, знал, кому на какой поезд надо и когда. Люди тогда были не такими раздражительными, не такими занятыми. Было очень мало мобильных телефонов, не как сейчас, поэтому люди поднимали
