Железо и кровь. Франко-германская война - Бодров Андрей

В 1866 г. распоряжением короля Мольтке был назначен на период кампании главным военным советником монарха, имевшим право отдавать приказы от имени главнокомандующего. В определенной степени можно было говорить о фактическом руководстве ходом военных действий со стороны шефа Большого генерального штаба. Тем не менее, слово монарха оставалось последним.

После окончания кампании против Австрии именно генштаб занялся обобщением и анализом ее опыта. Уже в 1868 г. была выпущена официальная история войны, а на стол королю легла памятная записка «О выводах, полученных при изучении кампании 1866 года». В ней содержались предложения по изменению тактики действий всех родов войск, значительная часть которых была претворена в жизнь. В следующем году из-под пера Мольтке вышла «Инструкция для высших офицеров» — достаточно обширный документ, в котором были изложены основы оперативного искусства новой, индустриальной эпохи. Одной из главных проблем 1866 г. было непонимание многими прусскими военачальниками идей и планов главы Большого генерального штаба, и Мольтке стремился устранить этот недостаток.

После войны 1866 г. влияние и авторитет генштаба значительно выросли, однако вне его сферы влияния находились многие вопросы, в частности связанные с подготовкой и вооружением армии. Все это оставалось в ведении военного министерства. Полной независимостью в мирное время пользовались и командиры корпусов, непосредственно подчинявшиеся императору. Тем не менее, в конце 1860-х гг. уже никто не посягал на монополию Большого генерального штаба в сфере стратегического планирования.

Планы войны против Франции, как одного из наиболее вероятных противников, Мольтке разрабатывал еще в конце 1850-х гг. Тогда они носили в основном оборонительный характер. После кампании 1866 г. и образования Северогерманского союза вектор изменился — теперь численное превосходство и наличие развитой железнодорожной сети позволяло, с точки зрения Мольтке, планировать быстрые наступательные операции. Однако при этом ему пришлось учитывать ряд важных неизвестных.

Первой из этих неизвестных была позиция Австрии. В Берлине считали вполне вероятным, что в Вене захотят воспользоваться удобным моментом и взять реванш за недавнее поражение. В таком случае Мольтке предполагал сосредоточить на западе основные силы (10 корпусов), оставив против южной соседки лишь оборонительный заслон (3 корпуса)[193] — стратегия войны на два фронта, успешно прошедшая проверку в 1866 г.

Вторым неизвестным была позиция южногерманских государств. Несмотря на заключенные оборонительные и наступательные союзы и активное военное сотрудничество, уверенности в том, что Бавария, Баден и Вюртемберг выступят на стороне Северогерманского союза, не было. Рост антипрусских настроений к югу от Майна в конце 1860-х гг. не прошел незамеченным в Берлине. Мольтке называл заключенные с южногерманскими монархиями союзы «несовершенной формой взаимопомощи»[194] и был готов обойтись без их поддержки.

Третьим неизвестным были действия французской армии в начале войны. География ее развертывания была более или менее понятна. Как писал впоследствии Шлиффен, «в 1870 г. Мольтке точно указал место, где должна была сосредоточиться французская армия. Чтобы иметь эти сведения, он не обзаводился многочисленными шпионами и не подкупал крупными суммами высших должностных лиц. Для проникновения в эту государственную тайну он ограничился затратами, необходимыми для приобретения сносной железнодорожной карты»[195]. География железных дорог диктовала развертывание французской армии двумя группировками: в районе Меца и Страсбурга. Однако в силу упомянутых выше особенностей комплектования французская армия и в мирное время обладала высокой степенью боеготовности. Следовало считаться с тем, что французы могут попытаться нанести удар почти сразу после объявления войны, еще до завершения прусской мобилизации и развертывания, и разгромить передовые подразделения противника.

Мольтке предполагал осуществить развертывание западнее Рейна, в приграничных областях Пруссии, и иметь к концу третьей недели с момента начала мобилизации более 300 тысяч человек против 250 тысяч у французов. При этом в случае присоединения армий всех южногерманских государств первая цифра вырастала до 400 тысяч. Если французы начнут наступление на раннем этапе, развертывание следовало перенести на правый берег Рейна. Оба эти варианта оставались открытыми до самого начала кампании.

Окончательный план развертывания был составлен зимой 1868–1869 гг. Германская группировка на западе делилась на четыре части. Три армии концентрировались на левом берегу Рейна вдоль границы с Францией, два корпуса оставались в резерве. План действий был прост: если французы начнут наступление, следует встретить их превосходящими силами и нанести поражение. При этом развертывание может быть своевременно перенесено на правый берег Рейна; 2-я армия, усиленная резервами, встретит главный удар французов, две другие атакуют фланги и тыл противника. Если французы не решатся атаковать сразу, то после завершения концентрации к концу третьей недели войны следовало начать наступление с целью разгрома основных сил противника. Для переброски войск планировалось задействовать все шесть имевшихся железнодорожных линий.

Ход дальнейших действий Мольтке не планировал в подробностях, полагая, что любой план действует лишь до первого соприкосновения с противником. После сосредоточения сил следовало перейти в наступление. Ключевая идея была предельно проста — «найти главные силы противника и, найдя их, немедленно атаковать»[196].

В дальнейшем этот план подвергался лишь сравнительно небольшой доработке. Так, в мае 1870 г. Мольтке в письменном виде изложил свои идеи по поводу наступления. Его следовало вести в направлении на Париж, обходя сильную крепость Мец с юга и тем самым вынудив французов принять генеральное сражение как можно скорее. Германские армии должны были выйти к Мозелю на линии Люневиль — Понт-а Муссон. Заглядывать дальше, по мнению шефа Большого генерального штаба, просто не имело смысла[197].

До высокой степени совершенства было доведено планирование железнодорожных перевозок. Поскольку значительная часть северогерманских железных дорог находилась в частных руках, необходимо было создание координирующего органа; им стала Железнодорожная комиссия, в состав которой входили два офицера Большого генерального штаба и чиновник из министерства торговли. Кроме того, были созданы территориальные органы, отвечавшие за перевозки на определенных участках железнодорожной сети (к началу войны их насчитывалось тринадцать). План перевозок составлялся в железнодорожном отделении Большого генерального штаба; при этом для всех военных поездов была установлена единая скорость движения в 14 миль в час.[198] Южногерманские государства примкнули к этой системе летом 1869 г.

В отличие от Пруссии, во Франции не существовало самостоятельного института стратегического планирования. Французский генеральный штаб, сохранивший от времен Людовика XIV архаичное именование «Депо военного министерства», был, по сути, исполнительным органом, серьезно ограниченным в своих полномочиях и возможностях в сравнении с прусским визави. Его весьма энергичному начальнику генералу Луи Жаррасу пришлось, по сути, ограничиться сбором разведывательной информации о противнике и подготовкой карт будущего театра военных действий[199]. Военное министерство было целиком поглощено предстоящей реформой. Голоса отдельных французских офицеров, требовавших уделять больше внимания стратегическому планированию, не были услышаны. В результате ничего похожего на планы прусского Большого генерального штаба у французов не было, что позволило некоторым авторам говорить, что у французов в принципе не было плана операций[200].