У Вечной реки. Лирическая фантастика - Елена Сенявская

…Никогда Эжен не чувствовал в себе такого азарта. Одного за другим выбивал он противников из седла. И хоть каждый поединок был труднее предыдущего, и усталость брала свое, он несся вперед неудержимо, как метеор, стиснув до боли зубы, яростно нанося удар турнирным копьем. Он знал, что глаза Элианы следят за каждым движением, и плащ превращался в крылья у него за спиной.

И вот осталась одна, последняя схватка. И король, взглянув на соперника, вздрогнул и обомлел. В пылу поединков, занятый собственными успехами, он потерял из виду Робера. И представить не мог, что тот, как и он сам, уверенно идет к победе.

— Ты сошел с ума! — гневно прошептал Эжен, воспользовавшись короткой передышкой, чтобы выразить брату свое возмущение. — Я не буду с тобой драться!

Но тот, казалось, ничуть не смутился и не выказал сожаления или раскаяния. Скорее, наоборот…

— Разве я хуже других? — криво усмехнулся граф. — Вы еще никому не отказывали в чести сразиться с вами, Ваше Величество, — он давно не обращался к Эжену столь официально. Даже во время последней ссоры.

— Не придуривайся! Ты все понимаешь… Я не подниму руки на брата, — оборвал его король.

— Но это всего лишь турнир, — нежданный соперник пожал плечами, строя из себя простака.

Эжен взглянул ему в глаза с плохо скрываемым бешенством.

— Всего лишь турнир, — мрачно повторил он. — Но победителем станет один, а второй вылетит из седла!

— Уж не боитесь ли вы, государь, упасть с коня в присутствии принцессы? — Робер сказал, как ударил, — резко, наотмашь, и сам поразился собственной дерзости.

— А как будешь выглядеть ты в глазах Ирис, когда шлепнешься на арену? — холодно заметил Эжен, скользнув взглядом по его щиту. Впервые он позволил себе отплатить нахалу той же монетой.

Граф побледнел от злости и унижения.

— Я уверен в победе и не уступлю ее никому! — воскликнул он, теряя самообладание. И услышал в ответ ровный, спокойный голос:

— Это будет поражением, Робер, — печально сказал король. — Проигравший не простит другому, кто бы он ни был. Мне жаль нашу дружбу, но боюсь, что сегодня ей в самом деле придет конец… Схватка не должна состояться! Одно из двух — или кто-то уступит, или мы возненавидим друг друга!

— Так уступите мне — первый и единственный раз! — с неожиданной страстью крикнул Робер. — Всю жизнь я уступал вам, брату и королю. Но сегодня мы равны на этой арене…

Эжен почувствовал, как кровь бросилась в голову.

— О чем ты просишь?! Как смеешь просить?! — сдавленным голосом вымолвил он. — Уступить тебе право выбрать королеву турнира? Ты же знаешь, как нужна мне эта победа!

— Значит, кто-то — это опять я, — горькая усмешка искривила губы графа. — Заносчивый фаворит, забывший свое место… Но нет, мой государь, надо мной вы теперь не властны. Вы можете приказать — и я уйду. Но что скажут зрители? Что подумает Элиана? Что вы испугались сражаться со мной!

— Довольно! Ни слова больше! Я буду драться и собью с тебя спесь! Но запомни, получше запомни, братец: с первым ударом копья мы станем врагами!

И, сказав так, ужаснулся своей ярости и тому, что они сейчас наговорили друг другу, как быстро забыли все доброе, связавшее их с детства — радости и тревоги, ссоры и примирения. Неужели он, Эжен, не может ему простить? Ведь не будь того признания, все было бы иначе…

— Иначе? — спросил он себя вслух и с горькой неизбежностью понял, какое принять решение.

Два всадника выехали на арену. Публика приготовилась к захватывающему зрелищу. Впрочем, в исходе поединка никто не сомневался. И тут, не дождавшись сигнала к его началу, один из соперников снял с себя шлем и поднял правую руку, призывая всех к вниманию. Эжен (а это был он) отыскал глазами Элиану, печально улыбнулся и… обратился к зрителям — уверенно и спокойно, повергнув их своей речью в глубокое изумление:

— Нас здесь двое — сильнейших. Мы друзья и братья. Но я король, а он — мой вассал. И если мы будем драться, и я одолею, вы решите, что он уступил, как подобает вассалу. А если одолеет он — осудите его за дерзость. Кто бы ни победил, это не будет победой. И потому я ухожу, признавая свое поражение. Граф Робер доказал сегодня, что достоин высшей награды. Пусть она по праву принадлежит ему.

Единый вздох вырвался у сотен людей — и все стихло. Тишина казалась неестественной. Все ждали, что скажет Бернар. Но король не произнес ни слова. Подумал только: «Каков мальчик! Счастлив, кто друга такого имеет. А ведь верная была победа! Граф уже выдохся, на одном нахальстве держался. Ну, да не мое это дело. Элиана затеяла, ей и решать…» И легонько подтолкнул ошеломленную подобной развязкой принцессу.

Она медленно поднялась, на ходу подбирая слова, которые позволят с достоинством выйти из трудного положения: ведь Эжен лишил победы не только себя. Можно не сомневаться, на кого падет выбор его молочного брата.

— Его Величество прав, — как могла непринужденно улыбнулась она. — Поединок не будет равным. Исход решит не сила удара, а корона в гербе. Но если быть честными до конца, не одному королю следует признать поражение. Пусть мое присутствие не смущает графа. Королевой турнира станет та, кому принадлежит не только почтение, но и любовь победителя…

Последние слова едва не потонули в шумных овациях. Вряд ли кто догадался, что в эти минуты творилось в ее душе.

Смущенный и растерянный, пожалуй, более всех потрясенный поступком Эжена, Робер приблизился к «королевской ложе», и принцесса вручила ему положенный приз. И тут отчаянная идея вернула ей хорошее настроение. Она поспешно опустила глаза, пряча в их глубине озорных бесенят, чтобы граф ненароком не догадался, какая участь его ожидает.

— Итак, — заявила она весело, заставив отца невольно насторожиться, — победитель стоит перед нами. Настало время избрать королеву, — и, дождавшись, когда Робер опустит венок к ногам восторженной Ирис, нанесла молниеносный, почти смертельный удар: — И пусть наградой ему послужит ее рука!

Ловушка захлопнулась. Лицо графа стало пепельно-серым. Он понял, что погиб. Отвергнуть теперь Ирис значило опозорить девушку. При всем своем цинизме, на это он был не способен.

«Отомстила! — подумал с отчаянием. — И как ловко, как внезапно!» Одно дело — выбрать Прекрасную Даму, и совсем другое — жениться. А его провели, как мальчишку. И деваться некуда: он связан по рукам и ногам. И что обидно — сам во всем виноват. Он так желал этой победы, что готов был зубами вырвать ее у брата. И Эжен уступил, принес себя в жертву дружбе, не подозревая, что своим благородством помогает загнать его в западню.

«А что, если это — расплата за предательство?» — мелькнула суеверная мысль. И понял Робер, что нужно смириться. И улыбнулся счастливой невесте непослушными губами…

Турнир был окончен, но праздник продолжался. Вечером ждали пышного бала, обещанного королем. И придворные шепотом передавали друг другу, что теперь Эжен, наконец, узнает ответ принцессы. Откуда взялись слухи, никому неизвестно, но так повелось, что челядь всегда узнает о намерениях господина раньше, чем ему самому они приходят в голову.

Итак, все готовились к балу. Дамы отправились наряжаться. Кавалеры, уделявшие своим туалетам не меньше внимания, последовали их примеру. Слуги носились взад и вперед, как угорелые, накрывая столы и украшая залы цветами и гирляндами. Казалось, лишь три человека в замке не разделяли общего веселья: граф Робер, у которого были на то особые причины, Эжен, томящийся в неведении, простила ли принцесса его «капитуляцию», и Бернар, понятия не имевший, что у дочери на уме и какой фокус выкинет она в очередной раз. Сама же Элиана чувствовала себя превосходно. Во всяком случае, лицо ее не выражало уныния. Она тоже ждала бала, до которого осталось чуть больше часа, но одеваться не торопилась: ей еще многое нужно сказать Эжену, прежде чем… Но всему свое время. Не стоит так далеко загадывать.

…Она будто знала, что разыщет его в саду — на старой скамье у фонтана. Услышав за спиной шорох, он поднял голову и улыбнулся — радостно и виновато, — и позабылись разом все приготовленные слова.

— Изменник! Из-за вас я не стала королевой турнира! — притворно сердясь, упрекнула его Элиана.

— Молю о снисхождении! — ответил влюбленный король. — Я сам огорчен ужасно, но вынужден был выбирать…

— Между мной и другом? — быстро перебила принцесса и закончила жестко: — Вы сделали свой выбор, — и, не давая ему возразить, продолжала: — Неужели вы даже не поняли, как унизили меня? Я должна была делать вид, что сама уступаю приз, хотя не имела ни единого шанса его получить!

— Вы были восхитительны! — сказал он вдруг, и она растерянно замолчала. — Ни одна королева не носит венец с таким достоинством, с каким вы отвергли свой…