Вещий князь: Сын ярла. Первый поход. Из варяг в хазары. Черный престол (сборник) - Андрей Посняков

Петляя, словно заяц, Хельги несся по склону холма, сжимая в руках секиру. Пошел снег, ударил в лицо ветер, завыла, закричала пурга. Преследователи приближались, что угрожающе крича. Вот и коровник – Хельги с разбегу упал на живот, пополз под коровами, чувствуя на руках замерзшие комья навоза. «Медведи» оказались брезгливее – бросились между коровами – и запутались, падая – недаром же малыш Снорри вязал коровам хвосты. Тревожное мычание разорвало ночь, казалось, его было слышно и на другом берегу фьорда.

Выбравшись из коровника, Хельги рухнул в снег, прополз немного, поднялся на ноги у самых кустов. Вот и лошади. Снорри, держащий поводья. Молодец, малыш! Быстро в седло! Ага, попробуйте-ка теперь, догоните!

Сквозь разрывы туч на миг выскользнула луна – голубая, холодная, страшная, как око великанши. Выхватила из темноты корявые сосны и низкую каменную ограду усадьбы. «Рыси» перемахнули ограду с ходу, не останавливаясь. Лишь Хельги чуть-чуть задержался у входа в дом.

– Эй, братья! Какие-то нидинги угоняют ваших коров! – громко крикнул он, пятками ударив коня.

Быстро промелькнул серебристый лед озера, показались верхние пастбища Сигурда, лес – темный и страшный – а вот, впереди – дорога, за ней – Священная роща, замерзший ручей, откуда до лагеря Эгиля рукой подать.

Погоня давно отстала, но молодые «Рыси» продолжали нестись вперед, радостно крича. Впереди, потрясая секирой Эгиля, скакал Хельги: мокрые волосы его были испачканы в грязи и навозе, кровоточила разбитая левая бровь, в глазах сияли неописуемое торжество и радость. Те же чувства переполняли и малыша Снорри.

– Мы победили! – весело кричал он. – Победили! Слава богам!

Огромный волк, устрашенный воплями, сошел с тропы и скрылся за деревьями, высунув морду. Молодые всадники пролетели мимо, окатив зверя грязью. Тот недовольно зарычал, и в черных глазах его вспыхнула злобная, совсем не звериная, ненависть. Дождавшись, когда всадники скроются в ночной тьме, волк в два прыжка выскочил на небольшую поляну и, встав меж двух сугробов, поднял к небу оскаленную морду и завыл, страшно, протяжно, тоскливо, словно жаловался богам на свою судьбу.

«Кровь!» – Внезапно вспыхнули в мозгу волка – друида Форгайла Козла – огненные слова. Словно бы говорил с ним сам Кром Кройх – древний жестокий бог кельтов.

«Людская сладкая кровь. Напейся же ею, друид, и пусть вся округа живет в страхе!»

– Я сделаю так, о, Кром! Сделаю, – про себя прошептал Форгайл и, бросив выть, скрылся в лесу.

А по зимней дороге, громко крича, неслись победители: сын Сигурда-ярла Хельги и малыш Снорри, внучатый племянник Эгиля Спокойного На Веслах.

Далеко в горах, в кузнице, глядя в темную воду, набранную в большую бадью, довольно улыбался Велунд.

Глава 8

Снорри

Дружина судила —Витязем станет,Доброе времяНастало для воинов.

Хельги лежал на вершине скалы, тихо, словно притаившийся в засаде волк. Справа и слева, и позади – везде вокруг были такие же скалы – некоторые чуть пониже, поросшие редкими кривыми соснами, иные высокие, словно северные горы, обиталище троллей. Внизу, прямо под скалой, журчал ручей, недавно освободившийся ото льда. Было видно, как в прозрачной воде, среди острых камней, серебром играла рыба. Вдоль ручья, по левому берегу, тянулись ивы, правый же был гол, как макушка плешивого. Именно там, между скал, жалась к ручью тропка – узенькая, обрывистая, опасная. Один неверный шаг – и в воду, прямо на камни. Вряд ли кто остался бы жив после такого падения. Проходя по берегу, тропка натыкалась на скалу и круто уходила вверх, серпантином огибая скользкие черные валуны, тоже по-настоящему опасные, камнепады здесь отнюдь не были редкостью, и, чтобы взобраться на вершину одной из скал, требовалась большая ловкость. Зато потом, с вершины, открывался изумительный вид почти на весь Бильрест-фьорд. На востоке, за усадьбой Сигурда-ярла, невидной из-за покрытого лесом холма, ярко синело море, чуть ближе к югу – горы и лес, и верхние пастбища. Обширную усадьбу братьев Альвсенов тоже закрывали холмы, лишь был виден причал да пришвартованные к нему лодки. Еще было видно дорогу, что вела через лес к хутору Свейна Копителя Коров, отцу красавчика Фриддлейва.

Хельги усмехнулся, вспомнив, как вчера сильно рассорился с Фриддлейвом из-за какой-то ерунды, то ли миску его кто-то куда-то выкинул, то ли еще что, Хельги сейчас уже и не помнил, знал только одно: вовсе не миска и не иное что являлось истинной причиной ссоры, нет, Фриддлейв ясно видел в сыне Сигурда своего самого опасного соперника в борьбе за лидерство. Чувствовал Красавчик, что медленно, но верно проигрывает эту борьбу – хоть и всем взял: и красив, и умен, и ловок, да и храбр – уж этого тоже не отнимешь – чем не дружинный вождь-хевдинг? Ан нет, все больше молодых воинов из лагеря Эгиля Спокойного На Веслах, явно выделяли Хельги, да и подчинялись ему с большей охотой. Ингви Рыжий Червь и Харальд Бочонок – понятно, друзья-приятели Хельги с раннего детства – ну, малыша Снорри Фриддлейв в расчет не брал, только усмехался презрительно: тоже мне, воин. А вот трое парней из Снольди-Хольма – эти могли бы хорошо послужить Фриддлейву, если бы не сын Сигурда-ярла. Всем своим поведением парни ясно показывали, на чьей они стороне, и Фриддлейву оставалось лишь завистливо кривить губы. И на кого же он мог рассчитывать? Выходило, что, не считая нескольких родичей с хутора, только на Дирмунда Заику и Приблуду Хрольва. А все остальные, случись вот сейчас уже выборы хевдинга, пожалуй, поддержали бы сына Сигурда-ярла.

Хельги улыбнулся: думать о таком было приятно. Повел плечами – яркое весеннее солнце приятно пригревало спину, очень хотелось вздремнуть, подстелив под себя лапника, но приходилось терпеть: вот-вот должны были пожаловать преследователи.

Юноша поправил колчан с тупыми стрелами, вытащив из ножен, положил рядом с собой меч – не Змей Крови, а другой, с затупленным лезвием. Осторожно выглянул: ага, кажется, с той стороны ручья послышался шум падающих камней! Хельги наложил на тетиву стрелу, приготовился…

Трое воинов в кожаных, с пришитыми железными полосками, панцирях, неслышно ступая, пробирались поросшим ивняком берегом. Шли быстро, вдоль почерневших сугробов, тихо: ни одна ветка не хрустнула, не покачнулась, словно и не было там никого. Лишь на миг, промелькнув, отразился в ручье шлем малыша Снорри. Он шел последним, за Хрольвом Приблудой и Фриддлейвом. В плотной шерстяной тунике и панцире от ходьбы стало жарко, Снорри облизнул губы, чувствуя, как холодный пот противно течет по спине. Вот бы сейчас в ручей! Даже в такой, мартовский. Нырнуть, разбежавшись, в холодную воду, смыть липкий пот и накопившуюся за весь лагерь усталость. Жаль, нельзя. Сегодня – последнее задание Эгиля: обнаружить и захватить вражеского лазутчика, тайком пробравшегося в Бильрест-фьорд. Разрешались любые приемы, кроме смертельных, хотя, всякое бывало в военных играх, случалось и гибли. Что ж, у каждого своя судьба, никто не избегнет норн приговора… Вчера кинули жребий: лазутчиком выпало быть Хельги. Всех остальных Эгиль поделил на три группы – по четверо воинов в каждой – ну, парни, кто первый найдет и обезвредит врага? Фриддлейв тогда закусил губу, прошептал про себя что-то злобное, Снорри не разобрал – что, но догадался, в чем поклялся Фриддлейв самому себе. Ясно в чем: первым отыскать Хельги! Почти целый день Фриддлейв без отдыха гонял команду, но, похоже, без толку. Снорри вздохнул: хоть Хельги его друг, но захватить его сейчас в плен – большая честь. Эгиль Спокойный На Веслах вместе с кузнецом Велундом лично обещали наградить победителей. Велунда Снорри побаивался, а кто его не побаивался? Говорят, в своей кузнице он спокойно общается с ведьмами и йотунами, Хельги, правда, рассмеялся, узнав о таком, но разуверить приятеля не смог, как ни старался. Да, хорошо было бы, если б именно Хельги стал вожаком младшей дружины. Хотя… Фриддлейв Красавчик совсем не уступает сыну Сигурда в ловкости, уме и отваге. И в силе… Нет, Фриддлейв даже, пожалуй, посильней будет. Зато Хельги лучше владеет мечом… А Фриддлейв – секирой. В общем-то, на равных они, наверное. Хотя, конечно, не сила, не ловкость, и даже не ум важнее для вождя. Удача! Вот то, что делает хевдинга настоящим вождем. Удача и слава – вот что манит к нему воинов. Хевдинг без удачи – не хевдинг, а нидинг, годный лишь на то, что б его самого принесли в жертву богам, как бывало в старину с конунгами в неурожайные годы. Когда есть было нечего, когда рыба уходила далеко в море, а земля переставала родить и не было зерна даже на то, чтобы сварить пиво, тогда люди убивали конунга и разрубали на части его тело: часть кидали в море (чтобы была рыба), остальные части закапывали в полях у каждой усадьбы. Сигурд говорит – это помогало. Снорри передернул плечами: интересно, кто удачливее, Фриддлейв или Хельги? Вроде бы пока удача больше улыбалась Хельги. А если они его поймают сегодня… или завтра, или еще через пару дней? Что, тогда будет считаться, что удача отвернулась от Хельги? А, если не поймают – тогда удача отвернется от них? Воин без удачи – это плохо.