Пепел между нами (СИ) - Дюжева Маргарита

— Угу, — равнодушно отозвался Миша. Сводки по поставщикам волновали его больше, чем дымящееся под чьим-то задом сиденье.

— Как ты это делаешь? Ходишь с кислой мордой, и сам себе в зеркало не улыбаешься, а они к тебе липнут.

— Завидуешь?

— Было бы чему, — Женя плюхнулся в кожаное кресло, — слушай, а может тебе замутить с ней? Симпатичная и вроде не дура?

— Спасибо, но нет.

— Ты же свободный, как ветер. Куда хочешь, туда и иди. Так почему бы не сходить вниз и не осчастливить преданную Маришку.

Краев прикрыл ноутбук и хмуро посмотрел на друга:

— Нарываешь.

Это проще, чем объяснять, что ни хрена он не свободен, что внутри канаты, попрочнее стальных, которые тянут только к одному человеку. И сердце никакой свободы не признает.

— Мих, завязывал бы ты с целибатом. Смысла нет. Ты же понимаешь, что никто не оценит… Пора двигаться дальше.

— Вот и двигайся отсюда. А со своим целибатом, и со всем остальным я прекрасно сам разберусь.

Женька покачал головой.

— Дурак, ты Миха, дурак! Вот на хрена ж надо было все портить, чтобы потом вот так…

— Все. Разговор закрыт.

Измайлов, не скрывая досады крякнул, махнул рукой и ушел, а Миша снова открыл ноутбук и погрузился в работу. Но ненадолго. Спустя пять минут в дверь тихо поскреблись, и в кабинет заглянула Марина. Увидев Краева, она очень старательно «удивилась»:

— Ой, какая неожиданность. Привет, Миш.

— Привет.

— Я тут заблудилась немного. Дамскую комнату искала.

— На первом этаже в конце коридора, — ответил он, не отрываясь от экрана, — там же где и раньше.

Марина в нерешительности потопталась на пороге, а потом все-таки шагнула внутрь, прикрывая за собой дверь.

— Чем занимаешь?

Ее интерес был настолько очевиден, что его не заметил бы только слепой. Она так старалась ему понравиться. Прямо из кожи вон лезла. Вот только не понимала, что бесполезно.

— Прости, Марин. Некогда. Работа. — Он продолжал бегло щелкать по кнопкам, — готовые отчеты. Сама понимаешь.

— Понимаю, — расстроенно протянула она, — жаль. Я думала, поболтаем…Кофе могли бы вместе выпить или прогуляться. А потом на свежую голову и работа бы лучше пошла.

— Давай как-нибудь в другой раз, — он скупо улыбнулся, — сегодня я действительно очень занят.

— Ладно, — ее хорошенькое личико разочарованно вытянулось, — я тогда пойду?

Спросила и с надеждой уставилась на него, ожидая, что передумает и удержит, скажет хоть что-то, проявит какую-нибудь эмоцию. Хоть намек.

— Иди, — он только кивнул и дальше за работу.

Марина еще немного потопталась возле его стола:

— Ну я пошла?

— Да встречи.

— Пока, — пробубнила она себе под нос и, грустно понурив голову, отправилась на выход.

Он дождался, когда за ней закроется дверь и устало откинулся на спинку стула. О каком шаге вперед говорит Женя, если интереса в душе ноль? Как отрезало. И даже ни к чему не обязывавшие отношения кажутся невыносимой эмоциональной обузой. Даже просто ночь, с уходом по-английски под утро и то не интересна.

Вот, почему раньше так не отрубило? До того, как успел наворотить дел с Любкой?

За последние месяцы он часто задавался этим вопросом, но никогда не находил ответа.

— Дебил, — краев в очередной раз констатировал очевидное, и почесал щетину на подбородке, — просто дебил.

Надоело все. В отпуск что ли махнуть? Куда-нибудь на Алтай или в Сибирь, где два человека на квадратный километр. Может тогда произойдет перезагрузка, и он сможет вернуться к прежней жизни? Хотя вряд ли. Да и не хотел он в прежнюю жизнь. Там для него не осталось ничего ценного.

Внезапно зазвонивший телефон вызвал волну раздражения. Это Женя. Сейчас начнет фигню пороть, типа зачем бедную Мариночку отправил. Может, кстати, он сам и надоумил ее, чтобы поднялась на второй этаж.

Звонок сорвался. И тут же снова.

— Чего тебе? — лениво.

— Мих! — глухо прошипел в трубку Измайлов, будто прикрывал динамик ладонью, чтобы не услышали другие, — если у тебя в кабинете кто-то есть — гони всех на хрен. Немедленно!

— Что за…

— К тебе Русина идет!

— Злата, — от неожиданности он дернулся так, что чуть со стула не свалился. Послышалось, наверное.

— Да! Она! — голос у Женьки был какой-то ошалевши растерянный, — Мих, кажется, она….

Краев не дослушал. Скинул звонок и как бешеный начал наводить порядок на столе, как будто это имело какое-то значение. А в голове гремело только одно.

Она здесь!!!

Те минуты, пока Злата поднималась на второй этаж, показались ему бесконечными. На миг даже решил, что она передумала и повернула обратно, но вот в коридоре раздался уверенный перестук каблучков.

У него аж спина взмокла от волнения. Полгода почти прошло с того дня, как она уехала, а легче не стало. Раны так и не затянулись, сердце не отболело и отказывалось верить, что все закончилось.

Даже сейчас, понимая, что навряд ли спустя столько времени она заявилась чтобы помириться с ним, Миша испытывал какую-то дикую, ничем не пробиваемую надежду.

Шаги оборвались рядом с его дверью. Секундное затишье, потом стук. Легкий, и в то же время резкий и отрывистый.

— Дыа, — голос сорвался. Пришлось прокашляться, прежде чем удалось ответить нормально, — Да!

Деверь распахнулась и в проеме показалась Злата. Она неуверенно заглянула в кабинет и, увидя, Краева тут же нахмурилась.

— Привет, — только и смог выдавить он.

Сердце дробило в груди, мешая нормально дышать.

Злата… Златка! Хотелось броситься к ней, но прохладный взгляд без единой эмоции не располагал к бурному приветствию.

— Здравствуй, — спокойно произнесла она и шагнула внутрь.

Красивая. Темные волосы шелковыми волнами по плечам, яркие губы, румяные с мороза щеки. На ней были сапожки без каблука, бежевое пальто до колен. Какое-то широкое и невнятное. Она выглядела в нем, как будто беременная.

Беременная?!

Он вытаращился на ее живот так, что напрочь забыл о том, что надо дышать. Только когда в висках застучало, а грудь заломило от нехватки воздуха, сделал громкий судорожный вдох.

Русина, как ни в чем не бывало, подошла ближе и остановилась перед его столом.

— Уделишь мне пару минут?

— Что? — перевел на ее лицо ничего непонимающий взгляд.

— Я говорю, выдели мне немного своего драгоценного времени, Краев. Поговорить надо. Обещаю, надолго тебя не задержу.

— Да, конечно, — он подскочил на ноги и подвинул стул ближе к ней, — присаживайся.

— Спасибо, — Злата вежливо улыбнулась и аккуратно опустилась на самый край.

Повисла тишина. Она не спешила начинать разговор, а он попросту забыл все слова, и всеми силами пытался не пялиться на ее живот. Не получалось ни черта. И притворяться, что якобы не замети ее положения, было глупо.

— Злат, ты… — кивнул на живот, — беременная?

Она не стала стебаться, говорить, мол надо же какой глазастый и сообразительный, просто согласилась.

— Да.

Ее спокойствие обжигало. Он сам-то еле держался.

— Отец?

— Ты, — ни малейшей попытки скрыться и отрицать, — собственно говоря, вот на эту тему я и хотела с тобой пообщаться.

Он отец…

В ушах гремели ее слова. Отец. Аж кишки свело от такой новости, и сердце, которое и так едва справлялось, теперь и вовсе металось по всему организму, то затихая где-то в области живота, то судорожно сокращаясь где-то на затылке.

Затопила какая-то дикая, ни с чем несравнимая радость от того, что будет ребенок. У нее! От него! И губы сами расплылись в блаженной улыбке, только она завяла, стоило только напороться на ее прямой, совершенно равнодушный взгляд.

Краев дернул воротник полувера, который внезапно превратился в самую настоящую удавку.

— Внимательно слушаю.

Она кивнула, совершенно по-деловому, будто собиралась обсуждать не малыша, а деловой контракт с поставщиком стройматериалов.

— Как видишь, наши с тобой прошлые отношения, но обошлись без последствий, — положила руку на свой круглый, отчаянно выпирающий живот.