Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России. Том II - Яков Иванович Бутович

В заводе Якунина Ветерок, несомненно, погиб бы, как погибло в этом заводе немало замечательных лошадей.

Вармик (Варвар-Железный – Волна от Ветерка зав. В.П. Охотникова), р. 1894 г., зав. Н.И. Родзевича

Барин-Молодой 2.14(Вармик – Милушка), р. 1903 г.

Я считаю, что формы Ветерка Якунин охарактеризовал верно, особенно метко подмечено его квадратное сложение. Когда я описывал формы Барина-Молодого, то обратил внимание на квадратное сложение и ширину этого жеребца, и теперь мы знаем, от кого позаимствовали Барин-Молодой и Вармик эти отличительные черты экстерьера. Неменьший интерес представляет сообщение Якунина о том, что мать Ветерка долгое время находилась в езде, это до известной степени заменило ей тренировку. Я рассказал об этом С.Г. Карузо, он чрезвычайно заинтересовался и при первой возможности проверил этот факт. Когда в его руки поступила последняя опись завода В.П. Охотникова, он нашел в ней сведения о том, что Главная, мать Ветерка, родившаяся в 1859 году, находилась в езде до 1867 года, когда была случена с Кроликом.

Н.Е. Сверчков «Кролик». Картина 1864 г.[7]

От этой случки в следующем году родился Ветерок, после чего Главная пала. Таким образом, Ветерок был действительно единственным приплодом Главной. Если предположить, что Главная поступила в езду в четырехлетнем возрасте, то, стало быть, она несла работу четыре года; если же она поступила в езду пяти лет, то работала три года. Надо полагать, что эта работа оказала на Главную самое благотворное влияние. Здесь я невольно припоминаю слова нашего незабвенного ветерана-коннозаводчика В.П. Воейкова, чьи мемуары я читал в отрывках – к сожалению, они никогда не были напечатаны. Давая наставления своим сыновьям о том, как надлежит вести заводское дело, Воейков писал, что заметил: те рысистые кобылы, которые ходили у него под охотой и потом поступили в завод, давали резвых жеребят. Отсюда он сделал вывод, что кобыл, поступающих в завод, необходимо работать. На примере охотниковского Ветерка это положение подтвердилось. Теперь все это для нас азбука, но в те времена слова Воейкова звучали откровением.

Шемснур 2.15 (Вармик – Леда), р. 1903 г., рыж. в сед. жер. зав. Н.И. Родзевича

Тоня Р. 4.38,4 (Вармик – Межа), р. 1901 г., гн. коб. зав. Н.И. Родзевича

Эсперанс 2.24 (Вармик – Милушка), р. 1906 г., гн. коб., сестра Барина-Молодого

Вий 2.16,1 (Вармик – Таковская), р. 1909 г., вор. жер.

Ветерок 2.16,7 (Вий – Утрата), р. 1915 г., кар. жер.

Реум 2.13,7 (Барин-Молодой – Проталинка), р. 1913 г., гн. жер.

Керамика от Реума, р. 1930 г., мать Квадрата

Турчаночка 2.16 (Барин-Молодой – Турочка), р. 1918 г., у В.В. Костенской (возможно, на фото с лошадью)

Вожак 2.15,5 (Лесок – Вольная-Ласточка, дочь Ветерка), р. 1899 г.

Ледок 2.11,7; 4.43 (Вожак – Леди), р. 1909 г., гн. жер.

Шквал (Ветерок зав. В.П. Охотникова – Лучина), р. 1886 г., сер. жер. зав. гр. И.И. Воронцова-Дашкова

Ментик 4.53,6 (Лесок – Ментичка), р. 1897 г., зав. Щёкиных[8]

Меценат 2.14,3 (Ментик – Краля), р. 1914 г., вор. жер.[9]

Ментичка 2.28,4 (Ментик – Мощная), р. 1914 г., мать рекордистки Муравушки 2.10

Барчук (Барин-Молодой – Молния), р. 1912 г. Фото 1926 г.

Муравушка 2.10,6 (Барчук – Ментичка), р. 1925 г., вор. коб.

Вернемся к рассказу Якунина об охотниковском заводе.

«После заводских жеребцов были показаны заводские матки. Они произвели на меня очень большое впечатление. Здесь я увидел, что Пономарёв не прав: состав кобыл был такой, какого я не видел потом в других заводах. Правда, все кобылы были некрупны, около трех вершков, но замечательно глубоки, сухи, низки на ногах, правильны и очень породны. Я весь был под впечатлением от этих кобыл и мечтал уже купить чуть ли не лучших из них. Все они были в превосходном порядке. Молодежь мне понравилась меньше: попадались лошади чересчур мелкие, у некоторых спины были слабоваты, у других – тяжелые головы; кроме того, они были худы и, видимо, мало работались. В заводе все внимание было сосредоточено на заводских жеребцах и матках, а молодежь оказалась как бы в загоне. Среди молодежи мне очень понравились вороная кобылка трех лет и одна годовичка, и я их купил. Одной из них была Бархатка, бабка моего Петушка».

Я спросил Якунина, правда ли, что в заводе Охотникова лошади плохо кормились. Он опять повторил, что молодежь была в забросе и кормилась плохо, но заводской состав был в блестящем порядке. Уже тогда можно было заметить, что Охотников охладел к лошадям. Якунин мог судить об этом по тому, что почти все кобылы, которых он отобрал, были ему сейчас же проданы.

Весь следующий день, по словам Якунина, ушел на выбор кобыл. С разрешения Охотникова он направился в завод, пересмотрел всех маток по отделам, потом еще раз на выводке, выбрал одиннадцать кобыл и направился в дом. И тут судьба Якунина как коннозаводчика была решена. Охотников взял список, медленно его прочел, вычеркнул три имени и назначил цену за восемь кобыл в 8000 рублей. Якунин с радостью взял из рук Охотникова записку в контору с распоряжением принять деньги и выдать аттестаты. С его же согласия кобылы на два месяца были оставлены в заводе. Так была совершена эта историческая для Якунина покупка, и он стал коннозаводчиком.

После того как Охотников уехал в Москву, Якунин купил у Перепёлкина еще двух кобыл охотниковских кровей и стал собственником десяти маток. Вот их список: Бархатка (Соболь 2-й – Ходистая), вороная кобыла, р. 1873 г.; Богатырка (Богатырь 2-й – Смелая), вороная кобыла, р. 1868 г.; Грозная (Вельможа – Рында), вороная кобыла, р. 1871 г.; Готовая (Вельможа – Ретивая), вороная кобыла, р. 1875 г.; Жемчужная (Бобрик 2-й – Орлица), серая кобыла, р. 1856 г.; Смелая (Горностай – Вьюга 2-я), караковая кобыла, р. 1863 г.; Суровая (Задорный – Сурьёзная), серая кобыла, р. 1858 г.; Усадница (Верный – Беглянка 2-я), серая кобыла, р. 1861 г.; Флейщица (Бедуин – Флейщица 2-я), серая кобыла, р. 1870 г.;