Деревянные актёры - Елена Данько

– Пусти!

– Нет!

– Ах, так? Глупая девчонка! – Баронессочка цепко ухватила Геновеву одной рукой, а другую сунула в карман своей атласной юбки, вынула золочёные ножницы и, поверите ли, одним махом перерезала все нитки Геновевы.

– Ой! – вскрикнула Марта, с ужасом глядя на пучок ниток, оставшийся у неё в руке.

А баронессочка уже убегала с Геновевой,

– Мейстер Вальтер! —заорал я не своим голосом. – Геновеву украли!

Мейстер Вальтер захлопнул сундук, куда он впопыхах бросал кукол. Марта шла к нему бледная, с отчаянием в глазах, протягивая вагу с пучком ниток…

– Взяла… взяла… отрезала… Геновеву! – Крупные слёзы полились у Марты по щекам. – Мама!

Марта рыдала, уткнувшись в колени растерянной фрау Эльзы. Мейстер Вальтер шагнул к гостям. Там перед герцогом уже кривлялась баронессочка, оправляя синий плащ Геновевы, и сюсюкала:

– Это будет моя доценька! Моя любимая куклоцка!

– Фи, Шарлотта, она вся в нитках! – сказала дама с зелёным пером и принялась обрывать остатки ниток на Геновеве. Геновева беспомощно мотала головой.

– Ваше сиятельство! – Перед дамой, сняв шляпу, стоял мейстер Вальтер. Она удивлённо подняла брови.– Пускай ваша дочка вернет Геновеву! Мы не раздаём кукол! Это не игрушка, это наш хлеб! – одним духом выпалил мейстер.

– Ай! – взвизгнула баронессочка, отскочив за кресло герцога, и злобно выставила вперед подбородок.

Герцог оглянулся на неё.

– Не отдам! Не отдам! – вдруг заревела она, топая ногами. – Это моя Геновевочка!

– Постыдитесь, фрейлейн Шарлотта, у вас так много кукол, вы забавляетесь с ними, а эта девочка зарабатывает хлеб своей куклой. Этой девочке Геновева нужнее, чем вам! – тихо заговорил черноволосый юноша, стараясь взять Геновеву.

– А-а-а-а-а! – завизжала баронессочка. – Не отдам, не отдам, пусть она плачет!

– Да не кричи так, Лотхен! – баронесса заткнула себе уши. – Зачем вы дразните её, мсье Дюваль?

– Но, баронесса, это несправедливо… – волнуясь ответил мсье Дюваль.

– Справедливо или нет, молодой человек, а я не допущу, чтобы моя племянница плакала в день своего рождения, – высокомерно сказал герцог и, опираясь на трость, встал с кресла.

– Прошу вас отдать марионетку! Это не игрушка! Не всякий мастер сделает такую марионетку! Нам без неё представлять нельзя! – твердил мейстер Вальтер, наступая на баронессу. А та всё затыкала уши.

– Потише, любезный… – герцог прикоснулся к его плечу своей белой рукой. – Вот получи и ступай… больше никаких разговоров…

Герцог порылся в кармане камзола и двумя пальцами протянул мейстеру червонец.

Мейстер Вальтер не протянул руки. Червонец выскользнул из герцогских пальцев на песок дорожки.

– Мы не продаём кукол! – гаркнул мейстер, слов кулаки.

Но герцог уже повернулся спиной и, взяв под руку баронессу, шествовал по аллее. Гости потянулись за ними, шурша шелками. Впереди бежала баронессочка с Геновевой в руках.

– Мы не продаём кукол! Возьмите ваши деньги и отдайте мне Геновеву! – кричал мейстер Вальтер и, подняв червонец, бросился за ними вслед.

Старый дворецкий, расставив руки, преградил ему дорогу.

– Молчать! Свое получил и молчи! А не то, знаешь, и шею накостылять можно! – внушительным шепотом сказал он и оттеснил мейстера к павильону.

– Пусти! Да что я, в шуты им дался, что ли? Говорю, пусть вернут Геновеву!

– Ну, а плетей не хочешь? У нас живо выдерут! – рявкнул дворецкий. – Собирай свои пожитки и очисти площадку. Здесь танцы будут!

Мейстер Вальтер швырнул шляпу оземь. Лакеи, ухмыляясь, уносили кресла и скамейки.

– Ну, складывайся, складывайся, а то мы тебе поможем! – торопил дворецкий.

Марта всё ещё рыдала на коленях у фрау Эльзы.

КТО ПОЗВОЛИЛ?

– Ну какая же она у вас капризница! Есть о чем плакать! Перестань сейчас же! Твоя Геновева сидит в комнате с подарками и пьет чай с красивыми куклами. Ты должна гордиться, что её взяли в замок. Ну, перестань реветь и взгляни, какой вкусный пирожок. – Тётя Эмма совала Марте в руку кусок сладкого пирога.

Марта его отпихнула.

– Не хочу я вашего пирога! – вдруг быстро заговорила она, подняв голову. – Не хочу! А ваша баронессочка совсем не ангелочек… а… знаете, кто она? Воровка! Да, воровка! Она украла у меня Геновеву! – И Марта опять залилась слезами.

– Ах, дрянная девчонка, да как ты смеешь так говорить! – тётя Эмма всплеснула руками и с негодованием взглянула на. родителей. Фрау Эльза молча укутывала Марту платком. Мейстер Вальтер с недоброй усмешкой посмотрел на тётю Эмму, а Паскуале высунул язык.

– Бывают же такие… неблагодарные… свиньи… – пробормотала тётя Эмма и, вся красная, гордо пошла от нас по дорожке, звеня ключами.

Мейстер Вальтер щёлкнул бичом. Тележка тронулась. У ворот нас догнал мсье Дюваль.

– Подождите минутку! – кричал он издали.

Мейстер Вальтер угрюмо посмотрел на него.

– Простите меня, я тоже виноват… я должен был удержать детей, как гувернер… но я не справился с ними. Они попортили ваших кукол. Вот, возьмите, тут немножко денег – мои сбережения… – Он протягивал мейстеру Вальтеру горсть монет. Его губы подёргивались от волнения.

Мейстер Вальтер покачал головой.

– Денег твоих я не возьму. А если ты честный человек, так зачем служишь у подлецов? – и мейстер Вальтер дёрнул вожжи.

Мсье Дюваль стал ещё бледнее и схватился за ограду. Мы прошли мимо него в ворота.

– Мсье Дюваль! Мсье Дюваль! Идите играть в фанты! – издалека кричали ребята.

Солнце садилось. Коровы, звеня колокольчиками, возвращались с полей. Паскуале шагал рядом с тележкой, положив на неё руку, и ласково уговаривал Марту:

– Мы сделаем тебе новую Геновеву, Марта. Ещё лучше. Спроси Пеппо, он даже ресницы ей сделает.

– Нет, – говорила Марта, – мне другой не нужно. Я ту очень любила… а теперь… вдруг…

Марта сжала руки и заговорила о такой тоской, что у меня сердце свернулось в клубок.

– Разве так можно? Разве можно? Ведь я всё на ней сама сшила, и фату вышивала, и косы плела… ведь всё, всё я сама сделала… Я её водить умела, а та – ничего, ничего не делала, водить не умеет, сразу все нитки остригла… испортила… Почему моя Геновева у неё? Кто это позволил?

У мейстера Вальтера лицо посерело, как камень. Мне стало прямо нехорошо от слов Марты. Кто позволил?

Да не я ли стоял, как дуралей, выпучив глаза, пока баронессочка стригла нитки Геновевы? Эх, вырвать бы её тогда и бегом из парка, ищи-свищи тогда Геновеву! Подождал бы я где-нибудь в придорожной канаве, пока наши с тележкой выйдут из замка, и отдал бы Марте Геновеву.

Дурак я был, что время упустил. Чего бы я не дал, лишь бы вернуться в замок…

Я догнал мейстера Вальтера и спросил его, где мы будем ночевать.

– Вот дойдём до Нейдорфа, там есть корчма. А тебе что? – ответил мейстер Вальтер.

– Я вернусь в замок, мейстер Вальтер, только не говорите никому… – шепотом сказал я.

Мейстер Вальтер в упор взглянул мне в глаза и кивнул головой:

– Ступай, сынок!

Я отстал, будто поправляя башмак. Тележка скоро скрылась за поворотом. Наступали сумерки. Я пошёл обратно.

Я знал, что добуду Геновеву, и даже не раздумывал, как я это сделаю, – добуду, и всё тут.

Каменная стена парка встала передо мной первой преградой. Она была высокая – не перелезть. Я побрёл полем вдоль стены, приглядываясь, не увижу ли дерева, с которого можно было бы на неё взобраться. Каштаны за стеной качали свои молодые лапчатые листья. Всходила луна.

Вдруг я услышал журчанье. Ручей? Ну да, ручей выбегал из дыры под стеной сквозь железную решётку. Если бы снять эту решётку и пролезть в дыру!

Острым обломком камня я подкопал боковые прутья, врытые концами в землю. По колено в воде, я расковырял камни на дне ручья, в которые упирались средние прутья. Вода была холодная, руки и ноги у меня заныли.

Обозлившись, я стал изо всех сил трясти решётку – она подалась. Ещё, ещё немножко – и я пролез в дыру, ободрав себе куртку и плечо, одной ногой в ручье, но я всё-таки пролез!

Под каштанами было темно. Замок загораживали деревья. Издали слышалась музыка. Оглядываясь по сторонам и держась в тени, я пошёл на звуки музыки. Лягушка выпрыгнула у меня из-под ног – я вздрогнул. Сучок, упавший мне на плечо, тоже немало напугал меня. Но вот вдали загорелись огоньки – красные, зелёные, голубые. Гирлянды фонариков висели кругом площадки, где танцевали дети. Я подошёл поближе и залег в кусты.

Свечи в канделябрах горели на крыльце павильона. Там восседали гости, вздымались высокие прически, колыхались веера. На площадке посреди танцующих метался мсье Дюваль и надорванным голосом командовал:

– Становитесь в круг! Дамы, выбирайте кавалеров!

А вот и баронессочка танцует с прыщавым Морицем. Они то ходят на цыпочках, то кружатся, то приседают. Ну сущие обезьяны оба! В руках у баронессочки перистый веер, а Геновевы не видать. Куда же она дела Геновеву?