С любовью, Джульетты (СИ) - Сидней Мария

***

Жизнь в квартире близнецов принесла Тае спокойствие: она перестала находиться в вечном состоянии тревоги, готовая обороняться при любом случае. Ее телефон разрывался от звонков отца, которые девушка игнорировала.

– Может, все-таки ответишь? – посоветовал Бум.

Он вел машину, а Тая сидела на переднем пассажирском сидении, ребята ехали в студию.

– Не хочу в очередной раз слушать, какое я говно.

– Ладно, не отвечай, но хотя бы напиши, что с тобой все в порядке и скажи, что живешь у друзей.

– Лучше ему не знать, где я: вдруг еще отберет Кристофера! – этот пугал Таю больше всего.

– Ради этого стоит хранить молчание. Согласен, – улыбнулся Бум, успевший привязаться к лабрадору.

– А у вас хорошие отношения с родителями? – спросила девушка, чтобы отвлечься от вибрирующего телефона.

По рассказам Крис она поняла, что ребята уехали из родного города сразу после школы. Сначала они жили в студенческом общежитии, потом начали работать и смогли позволить себе снять квартиру. Домой они ездили только на праздники. Тая все это знала, но хотела услышать откровение от Бума.

– Обычные, никаких крайностей ни в хорошую, ни в плохую сторону. Отец у нас немного отрешенный, а вот мама всегда все стремилась контролировать. Я хоть пацан, и на меня она не так напускалась, как на Крис. Мама хотела работать в судебной системе, но не получилось, и она всю жизнь проработала учительницей. И через сестру хотела реализовать свои несбывшиеся мечты. Крис с восьмого класса хотела уехать, чтобы получить свободу, и меня взяла с собой за компанию. На расстоянии любить родителей как-то легче, – рассказал парень.

– Это точно. Когда я жила не с папой, представляла его идеальным героем, а маму считала мегерой. А он оказался подкаблучником.

– А по маме ты скучаешь?

– Да, сильно. Перед моим отъездом мы стали очень близки, хотя всю жизнь постоянно ссорились, – ощутив тоску по маме, Тая немного приуныла.

– Ну, не печалься, зефирка! Возьми конфетку в бардачке!

Тая с удовольствием прислушалась к совету и открыла бардачок.

– Чио рио! Мои любимые конфеты! – радостно воскликнула девушка и принялась уплетать лакомство, – Будешь?

– Нет, они слишком сладкие, – поморщился парень, и Тая распылалась в благодарной улыбке, осознав, что приятель купил конфеты специально для нее.

На репетиции витало напряжение. В этом месяца намечался концерт, и «Последний уикенд» готовился в ускоренном режиме, что выражалось в общей усталости и раздражении. При очередном повторе Синий снова ошибся, сбив и остальных.

– Ядрен батон, Синий! У тебя паралич пальцев, что ли? Сыграй уже нормально! – взорвался Лексус. У него болело горло, и каждый повтор приносил дискомфорт.

– Простите, пацаны, тут холодно, и пальцы не слушаются, – оправдался клавишник.

– Надень перчатки! – посоветовал Лексус.

– У меня их нет.

– Тая, дай ему свои перчатки! – попросил Бум, точно помня, что у подруги они имелись.

Девушка с некоторым смущением достала из кармана куртки бархатные розовые перчатки, которые ей подарила мама, и протянула Синему.

– Ох, у нас за роялем теперь леди! – прыснул Бум, – Можно после мероприятия пригласить вас в ресторан?

– Если вы пообещаете вести себя прилично, – поддержал шутку Синий.

Когда ребята начинали прикалываться, Рекс всегда издавал раздраженное рычание и уходил курить. Для него «Последний уикенд» был возможностью играть, никакие дружеские связи его не интересовали.

Тая смеялась вместе с парнями, но, заметив отсутствие гитариста, догадалась, что он вышел на улицу, и тоже незаметно улизнула. Рекс стоял недалеко от выхода и неторопливо курил. Он никогда не спешил с этим занятием, даже если нужно было поторопиться. Всегда делал это медлительно, растягивая удовольствие. Тае нравилось, как парень смотрелся с сигаретой: он источал пленительную дерзость.

– Можно мне тоже? – попросила девушка.

– Ты разве куришь? – приподнял одну бровь Рекс.

– Когда дерьмовый период в жизни, да.

Гитарист молча достал пачку и открыл ее, разрешая Тае взять сигарету. Она давно не курила, но, к счастью, ей удалось нормально подкуриться, не выставив себя идиоткой. Они делали глубокие затяжки, изредка посматривая друг на друга.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Ты на меня обижен? – задала Тая волнующий вопрос, решив, что совместное курение сближает.

– Обижен? – с усмешкой переспросил Рекс, – С чего ты взяла?

– Не разговариваешь со мной, – объяснила девушка свою догадку. Они и раньше не болтали без умолку, но теперь музыкант, словно специально ее игнорировал в двойном размере.

– Что за ересь? – снова усмехнулся парень, – Ты не вызываешь во мне никаких чувств, тем более, обиду.

Тае стало неприятно от признания Рекса, но она сама напросилась. Непонятно, чего она ждала. Что гитарист скажет, что не общается с ней, потому что ревнует к Буму? Такой бред мог прийти в голову только полной идиотке, какой Тая и являлась.

– Пойдешь на день рождения Бума? – непринужденно спросила девушка, стараясь не выдать себя дрожью в голосе.

– На утренник сопляков? Нет, увольте.

Рекс часто называл участников «Последнего уикенда» малолетками, хотя сам был старше всего на четыре года. Но мнил себя самым взрослым и умудренным опытом.

– Понятно, – только и сказала Тая, понимая, что снова влюбилась безответно.

Глава 17. Притяжение

– Как вы можете это есть? – Тая с отвращением наблюдала за Арсением, который поглощал из контейнера творог, ни разу не поморщившись.

– Ты не любишь творог? – удивился репетитор.

– Если туда добавить изюм, это будет самая адская смесь, – девушка изобразила приступ рвоты.

– Точно! Об изюме я и забыл! – воскликнул молодой человек и вскочил из-за стола, побежав к своему портфелю.

Создав адскую, по словам Таи, смесь, репетитор стал уплетать ее с еще большим удовольствием.

– Я тоже раньше не любил творог, но три года назад начал заниматься в зале. Тренер прописал питание, и там был творог, и мне даже понравилось, – поделился личной историей Арсений.

– Значит, это приходит с возрастом? Когда я полюблю тушеную капусту, пойму, что стала взрослой.

– Перестань так на меня смотреть и решай тест! – приказал преподаватель, – Ты сама попросила позаниматься пораньше, а в этот час у меня обычно перекус перед вечерней тренировкой.

– У вас все по режиму?

– Не всегда, но я стараюсь.

Тая продолжала следить за преподавателем с напускным презрением. Ее почему-то раздражал не именно Арсений, а его образ жизни. Сам репетитор ей даже нравился: он был симпатичным и остроумным, но его размеренный порядок и собранность вызывали у девушки злость по непонятным причинам.

– Вы мне напоминаете профессора из сериала «Бумажный дом». Может, вы ведете двойную жизнь и после занятий организуете гениальные ограбления?

Девушке хотелось наделить репетитора какими-то непредсказуемыми чертами, придумать ему интересную биографию. Папа рассказывал Тае, что после учебы Арсений некоторое время работал на телевидении, но потом вернулся в университет в качестве методиста, а затем начал преподавать. Тая не понимала, как можно отказаться от профессии журналиста и выбрать вдалбливать в ленивые неблагодарные умы никому не нужные знания и истины.

– Нет, я веду совершенно обычную жизнь, в которой даже нет времени на сериалы. Но этот теперь непременно посмотрю, – заверил Арсений.

Он не видел никакого смысла, чтобы придумывать о себе какие-то небылицы, создавая неправдивый образ. Молодого человека все устраивало, и красоваться перед своей ученицей он не собирался.

***

– И теперь я не смогу попросить помощи декана в переселении, – закончила жаловаться Дана Эдику по телефону.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Милая, уверен, декан уже через пару дней забудет о том, что произошло. У него, наверное, подобных историй по сотне в день, – старался ободрить любимую Эдик.

– Надеюсь, потому что эта ситуация с ошибочным соседством затянулась, – вздохнула художница, – как твой день? Много было работы?