Священная книга оборотня - Виктор Пелевин

Ментов оказалось трое. Душевой в отделении не было, и мне пришлось готовиться к бою в туалете с треснувшим унитазом, живо напомнившим мне одесскую чрезвычайку революционных лет (над таким пускали пулю в голову, чтоб не пачкать кровью пол). Мои страхи, конечно же, оказались безосновательными – все трое милиционеров погрузились в транс, как только я подняла хвост. Можно было идти назад на конно-спортивный комплекс, но мне пришла в голову интересная идея.

С утра я думала о Риме и вспоминала Светония – видно, в этом была причина проснувшейся во мне изобретательности. Я вспомнила рассказ о капрейских оргиях Тиберия: там упоминались так называемые «спинтрии», которые распаляли чувственность стареющего императора, соединяясь у него на глазах по трое. Эта история тревожила мое воображение – даже название «Splinter Cell» (невинная компьютерная игра по Тому Клэнси) я переводила про себя как «секта спинтриев». Сейчас, оказавшись в обществе троих моральных аутсайдеров, я не смогла удержаться от эксперимента. И у меня все получилось! Точнее, правильно сказать – у них. Впрочем, я так и не поняла, что чувственного находил Тиберий в этом грубом зрелище – на мой взгляд, оно больше подходило для иллюстрации первой благородной истины буддизма: жизнь есть дукха, томление и боль. Но я это знала и без триады совокупляющихся милиционеров.

В отделении нашлось четыре тысячи долларов, которые оказались как нельзя более кстати. Кроме того, мне попался учебный фотоальбом уголовных татуировок, который я с интересом пролистала. Направление, в котором эволюционировал этот жанр, вполне соответствовало происходящему с мировой культурой: религиозное сознание возвращало себе утраченные в двадцатом веке позиции. Правда, проявления этого сознания не всегда можно было опознать с первого взгляда. Например, я не сразу поняла, что слова «SWAT SWAT SWAT», выколотые под синим крестом, больше похожим на немецкий военный орден, чем на распятие, были не названием лос-анджелесского спецназа, а фразой «Свят Свят Свят», записанной латиницей.

Самое сильное впечатление на меня произвела спина с диптихом, изображавшим небеса и землю. Небеса располагались между лопатками – там сияло солнце и летали похожие на почтовых голубей ангелы. Земной план напоминал герб Москвы с конным драконоборцем, только вместо копья из длани всадника исходили разноцветные лучи, а дракончиков было множество – мелко-кислотные, кривовато-приплюснутые и по-своему симпатичные, они ползли по обсаженной деревьями аллее. Все вместе называлось «Святой Георгий изгоняет лесбиянок с Тверского бульвара».

Выколотое на пивном животе распятие заинтересовало меня буквами на свитке в верхней части креста: там обычно пишут или «ИНЦИ», или «INRI», что означает «Иисус Назарей, царь иудейский». А на татуировке были буквы «ПСПО». Без комментария под снимком я ни за что не догадалась бы, что это означает «Пацан сказал, пацан ответил». Гностическая фреска эпохи Бориса Гимнаста.

Перевернув несколько страниц с традиционными Сталиными, Гитлерами, змеями, пауками и акулами (под одной была надпись «глубока страна моя родная»), я опять наткнулась на религиозную тему: чью-то спину украшала панорама ада со страдающими грешниками. Особенно впечатляли поедаемый червями Билл Гейтс и пылающий на костре Бен Ладен в легкомысленной белой маечке с эмблемой:

На последнем листе белело дистрофическое плечо с грибом ядерного взрыва, у которого вместо шляпки была найковская загогулина, подписанная словом NUKE – видимо, воспоминания о будущем.

Под стоны и сопение спинтриев все это казалось особенно безотрадным. Куда идет человечество? Кто ведет его? Что случится на земле через полвека? Век? Мое весеннее настроение испортилось, несмотря на хороший улов. Впрочем, совесть была спокойна. Я не считала, что совершаю кражу – я взяла плату за вызов. Менты получили свой секс, я свои деньги. А того, что я дорого стою, я никогда не скрывала.

По дороге домой я раздумывала о татуировках. Я люблю их, но себе почти никогда не делаю. У лис они держатся не больше двадцати лет. Кроме того, они часто расплываются самым причудливым образом. Это связано с несколько иной природой нашей телесности. У меня за весь прошлый век была только одна татуировка – две строчки, которые поэт W.H. Auden навсегда выжег в моем сердце, а одноглазый колач Слава Косой – временно выколол на плече:

I am a sex machine,And I'm super bad.

Снизу была большая синяя слеза, которую клиенты почему-то принимали то за луковицу, то за клизму – можно подумать, обитатели пыльного советского рая и вправду не знали, что такое печаль.

С этой татуировкой была куча проблем – во время борьбы со стилягами меня регулярно тормозили менты и дружинники, которых интересовало, что это за надпись на языке предполагаемого противника. Приходилось отрабатывать гипносубботники покруче сегодняшнего. Словом, отбили у меня охоту ходить в платье без рукавов. До сих пор таких избегаю, хоть татуировка давно сошла, а предполагаемый противник подкрался незаметно и стал, как только осела пыль, предполагаемым союзником.

Придя домой, я включила телевизор и поймала «ВВС World Service». Сначала я посмотрела обзор интернета, который вел похожий на Клинтона диктор, потом начались новости. По энергичному виду ведущего я поняла, что у них хороший улов.

– Сегодня в Лондоне совершено покушение на чеченского эссеиста в изгнании Аслана Удоева. Его пытался взорвать террорист-смертник из шиитской боевой организации. Сам Аслан Удоев отделался легкой контузией, но два его телохранителя погибли на месте.

Камера показала тесный кабинет полицейского чиновника, тщательно отмеряющего слова под черным дулом микрофона:

– Известно, что покушавшийся попытался приблизиться к Аслану Удоеву, кормившему белочек в Сент-Джеймс-парке. Когда охрана Удоева заметила террориста, он привел в действие взрывное устройство…

На экране появился стоящий на газоне корреспондент – ветер ерошил его желтые волосы, а на лице играла полуулыбка, словно отблеск какой-то приятной тайны, в которую он был посвящен вместе со зрителем.

– По другим сведениям, взрывное устройство сработало слишком рано, когда смертник еще не успел приблизиться к цели. Взрыв произошел ровно в полдень по Гринвичу. Однако полиция пока воздерживается от комментариев. Свидетели случившегося сообщили, что перед взрывом смертник прокричал не обычное «Аллаху Акбар», а «Same Shi'ite Different Fight!»[16]. Но здесь есть незначительные расхождения в свидетельских показаниях – возможно, из-за сильного арабского акцента террориста. Ранее сообщалось, что «Same Shi'ite Different Fight» – название шиитской террористической организации, которая провозгласила своей целью открыть второй фронт джихада в Европе. По идеологии эта группа близка к «Армии Махди» радикального клерика Моктады Аль-Садра.

Камера опять показала полицейского чиновника, зажатого в крохотном углу. Голос корреспондента спросил:

– Известно, что чеченцы относятся к суннитской ветви ислама. А покушавшийся был шиитом. Можно ли в этой связи говорить, как уже делают в своих комментариях некоторые аналитики о начале давно предсказанных столкновений между шиитами и суннитами?

– Мы избегаем скороспелых суждений о мотивах преступления и его заказчиках, – ответил чиновник. – Расследование только началось. Кроме того, хочу подчеркнуть, что на сегодняшний день нам не известно ничего конкретного о программе и целях террористической группы под названием «Same Shi'ite Different Fight», равно как и о шиитском подполье в Англии.

– Правда ли, что террористу в голову вмонтированы провода?

– Никаких комментариев.

На экране появился Аслан Удоев. Он шел по больничному коридору, недружелюбно косясь в камеру и держась рукой за перебинтованный лоб.

Дальше заговорили о женитьбе какого-то футболиста.

Я выключила телевизор и несколько минут сидела в прострации, пытаясь думать. Думалось трудно – я была в шоке. Мне представилось возможное будущее: спецклиника, операция по зомбированию, вмонтированный в голову командный кабель (я вспомнила проводок телесного цвета в ухе охранника из «Националя»). Ну а потом – задание. Например, с миной на спине под танк – как героическая овчарка военных лет… Нет, сейчас танки уже неактуальны. Скажем, под желтый «Хаммер» на Пятой авеню. Этот вариант был живописнее, но нравился мне не намного больше. Как говорится, same shite different шекспировед…

Уехать? Это можно было сделать – фальшивый загранпаспорт у меня имелся. Но куда? Таиланд? Лондон? Скорей уж Лондон… Я давно собиралась написать письмо И Хули, но все не доходили руки. Теперь появился хороший повод. Я села за компьютер и сосредоточилась, вспоминая все, что хотела за последнее время ей сказать. Потом я начала печатать: