Их невинный подарок - Ая Кучер

к щекам, печет румянцем на лице. А шепот Ника только повышает температуру.

– Доверься, красивая, тебе будет хорошо, - Ник обещает, а я стараюсь найти в себе силы не верить ему. Не поддаваться этому соблазнительному шепоту. Поцелуям, от которого вибрирует кожа. Всё вибрирует, дрожит. – Просто не мешай нам.

– Зачем? Почему?

Шепчу лихорадочно, сбиваюсь, когда Клаус касается моего клитора. Трет пальцами чувствительный бугорок, надавливает. Срываюсь на крик от пронизывающего жара.

Мне больно – и это неправильная боль. Приятная, сковывающая. От которой сжимается дырочка, посылает импульсы по телу. Онемение, которое лишь усиливает эффект чужих касаний.

– Потому что мы можем, красивая. А ты нам позволишь сейчас. И это будет твоей наградой за хорошее поведение.

Я пытаюсь возмутиться, должна. Но слова напоминают вату, застревают в горле. Сгорают, щедро политые керосином. Или виной тому Клаус, который скользит по лону?

Едва надавливает, а меня прошибает. Раз за разом, подбрасывает в руках Ника. Это иллюзия, ненастоящее. То, как всё разъедает, прожигает этим. Огонь кусает грудь, поднимается дымом к голове.

Вокруг туман, мысли путаются. Что-то хотела сделать, но… Но то, как ладони Ника сжимают грудь – всё выбивает. Мужчина гладит, мнет, пропускает между пальцев мои соски. Терзает их, а после поглаживает.

Нежность и грубость. Коктейль, от которого всё тело отключается. Лишь реагирует на касания, превращает меня в вязь. Ничего не могу, не соображаю. Только поддаюсь мужчинам, проигрываю.

Ласка становится нестерпимой, острыми когтями проходится по возбуждению. То, как синхронно действуют мужчины, уверенно – слишком для меня. Толкает к грани. Пронизывает острыми иголками, вырывает всхлипы.

Откровенные, пошлые, от которых в ушах звенит. Ладони мужчины касаются везде. И я даже не знаю, кто из них где касается. Слишком много, обжигающе.

Напряжение усиливается, парализует тело. Меня словно закручивает в вихрь, сжимает стальными тисками. А после Клаус сильнее давит на клитор, быстрее двигается по лону…

И меня отпускает.

Разом.

Словно в полет отправило. Невесомость, где ничего не происходит. Сплошное блаженство. Нега, разливающаяся в крови. Оплетающая своим теплом, ласковыми поцелуями в висок.

Подтягиваю к себе колени, меня словно укачивает. Тело дрожит, сжимается спазмами. Приятными, долгими. От которых наслаждение становится лишь сильнее.

– Какая страстная и открытая, - Ник довольно хмыкает над ухом, прижимает к своей груди. – Это только начало, красивая.

– Это… конец.

Выдавливаю, хоть пульс зашкаливает. Сердце бьется так оглушительно сильно, словно сейчас проломает ребра. От моих слов Ник замирает, его ладони прекращают терзать моё тело.

– Это… Вы… - задыхаюсь, легкие отказали давным-давно. – Вы не имели права. И этого больше не повторится. И…

– Помолчи, красивая.

Вспыхиваю. Смущение смешивается со злостью, бьет в голову сильнее, чем терпкое вино. Но рука Ника ложится на мои губы, прижимает. Не дает произнести ни звука.

А Клаус лениво тянется за своим телефоном, отвечает на тихий звонок. Он почти ничего не говорит, только слушает. И с каждой секундой его лицо становится всё более мрачным.

Приобретает острые черты, темноту во взгляде. Злость, направленную на кого-то. Но пробирает меня. До лихорадки и давления в груди. Сжимаюсь, ожидая удара.

– Что? – Ник озвучивает мои мысли, когда Клаус заканчивает разговор. – Что на этот раз?

– Переживают, что с красивой что-то случится. И хотят прислать к нам ещё людей, чтобы всё произошло без проблем.

– Людей? То есть… Моих братьев?

Глава 13. Клаус

Карина подскакивает на месте, начинает дрожать. Совсем не так, как несколько секунд назад. Когда выгибалась от моих пальцев, тоненько стонала и хныкала, просила большего.

Пиздец.

Неприкосновенная кончила со мной, а мне мало. Большего хочется. Наплевать на всё, закончить. Хватит в стороне быть, когда такая красивая Карина после оргазма.

Глаза блестят, губы искусанные. А шея слишком бледная, ни одного засоса. А я бы не прочь поставить. Всю её пометить, чтобы ничем не смогла прикрыть. Темно-бардовые пятная, как моя метка.

И если бы не звонок, мозги бы совсем поплыли.

– Клаус! – девчонка подается вперед, взгляд мечется. – Кто сюда едет? Что будет?

– Пока никто. Разберемся, красивая.

– Точно?

– Смотрю, тебе понравилась игра. Не хочешь, чтобы нам помешали? Правильно, когда народу много, оргазмы не получишь. Приведи себя в порядок, пока мы с Ником вопросы решим.

Вспыхивает, подскакивает. Нижняя губа подрагивает от обиды, такая мелкая ещё. Невинная, неискушенная. И охуеть как тянет это исправить, окунуть Карину в мир разврата.

Но сбегает до того, как начну воплощать желания в жизнь. И так слишком много позволил. Её повело от вина, меня – от девчонки. Рядом, никто не мешается. И никто не узнает, не поверят в её бредни.

На кухне что-то бьётся, обиделась. Оно и правильно, пусть. Может, перестанет подпускать к себе. Сковородкой огреет и попытается сбежать. Куда лучше, чем возле нас тереться.

Пусть боится и не приближается, тогда искушение будет меньше. И ничего непоправимого не случится. Если женеприкасаемуютронуть… Никто не выживет.

– Пиздец? – Ник хмурится, закуривает прямо в комнате, хотя Давид голову снесет. Или его новая пассия. – Совсем?

– Совсем. Но отказывать нельзя, ты знаешь.

– Знаю, но… Ты реал хочешь, чтобы нам эту ночь испортили? Припрется кто-то, а если ещё будут на неё глазеть…

– То возьмешь себя в руки. Всё решено, у неё свадьба скоро. Не лезь, вообще.

– Серьезно? Ты мне будешь об этом говорить? Ты только что её пальцами трахнул. Поэтому не рассказывай мне о свадьбе и сдержанности. Если бы не звонок, мы бы её прямо на полу разложили. Не так, что ли?

– Но звонок был.

Поднимаюсь на ноги, пытаюсь понять, как в такое дерьмо вляпался. Как пьяная девчонка смогла настолько под корку пролезть. Своей открытостью, огромными глазищами. Вскрыла черепную коробку