Герой смутного времени (СИ) - В Ли

В ожидаемый срок прибыл со своим войском литовский гетман Радзивилл и именно там, где мы предполагали - под Полоцком. Город крупный, стратегически важный, в подбрюшье Литвы, отсюда мы можем свободно пойти на север. В ближайших наших планах такой поворот не предусмотрен, но гетман, как стратег, исходит из худшего для литовского княжества условия, так что отбить Полоцк для него первостепенная задача. К его подходу мы укрепили линию обороны на этом направлении, подтянули 3 полка резервной группы и часть полевой артиллерии из 30 стволов, построили для них редуты на холмах. Перед нашими позициями широкое поле, привлекательное для литовской конницы, есть ей где разогнаться, да и для фланговых обходов достаточно места. Командовать нашим войском в бою поручил Семену Головину, сам присутствую в его штабе сразу за линейным строем полков и наблюдаю за ходом сражения, стараясь не вмешиваться в действия командующего.

Чтобы уж наверняка заманить Радзивилла, направили к нему навстречу "загонщиков" - разъезд легкой кавалерии, который должен привести литовский отряд к нам. К 10 часам утра дозоры заметили приближающегося врага, после объявился наш разъезд, мчащийся наметом, а за ним авангард литовцев. Через малое время уже весь отряд неприятеля собрался перед полем, перестроился на три крыла, впереди по центру легкоконные "гарцовники", цель которых - разведка боем. По сигналу трубы они бросились в атаку, наша пехота подпустила их поближе, а затем дала залп из двух шеренг. Этого оказалось достаточно, кавалерия тут же развернулась и, заметно поредевшая, умчалась восвояси.

Интересно, что же предпримет Радзивилл, неужели уйдет? В таком размышлении я пробыл недолго, тяжелая конница начала разгоняться левым и правым крыльями, обходя по флангам наш строй. По наступающим хоругвям открыла огонь картечью наша полевая артиллерия, выкашивая площадями атакующих, но они упорно продолжали свой штурм, стремясь окружить выстроившуюся пехоту. Мы предусмотрели такое действие противника, по флангам поставили дополнительный строй из резервного полка, который открыл залповый огонь в приближающегося врага. После, когда изрядно прореженная и расстроенная тяжелая кавалерия неприятеля остановилась и стала разворачиваться, в ее тыл ударила наша конница, довершая разгром.

В этом бою противник потерял убитыми, ранеными и захваченными в плен более 1000 воинов, всего с начала компании потери неприятельских войск составили три тысячи человек против наших пятисот, для наступающей армии вполне умеренных. После того, как битый отряд Радзивилла отступил в глубину своей территории, преследовать его не стали, приступили к подготовке "встречи" королевского и "компутового" войска, ведомого польным гетманом Станиславом Потоцким. Его численность, по сведениям разведки, составляет около 10000 человек - 4500 гусар и рейтаров, 1500 панцерных казаков (не запорожских, так называют польских легких кавалеристов), 2000 польских и венгерских гайдуков и 2000 немецких мушкетеров и драгун.

Сила огромная, для короны весьма значительная, практически все свое регулярное войско военного времени Сигизмунд III отправил к нам, на большее у него просто нет денег, если не считать еще ополчение - посполитое рушение, которое тоже требует средств на свое содержание. С ними у короля частые проблемы, из-за долгов нередко войско распадалось, наемники отказывались воевать, да и шляхта не отличалась воинской дисциплиной, устраивала забастовочные "конфедерации" и разъезжалась домой или принималась грабить окрестности. Правда, свое "приватное" войско могли выставить магнаты - гетман литовский Кшиштоф Радзивилл, князья Ежи и Кшиштоф Збаражские, воеводы Томаш Замойский, Рафал Лещинский, Анзельм Гостомский, но они особой любви к Сигизмунду III не питали, даже напротив, выступали за его детронизацию.

Коронное войско движется к Могилеву. Перебросили резервные полки на этот участок фронта, всю полевую артиллерию, оборудовали позиции дополнительными оборонительными сооружениями - редутами, земляными валами и рвами, бруствером, бастионами. Здесь, на опорных пунктах, наши заградительные отряды могут сдерживать противника до подхода основных сил даже в условиях полного окружения. На этот раз мы не выбирали конкретное место для генерального сражения, решили построить цепь опорных пунктов, укрепленные полковые лагеря, сформировали мобильные отряды оперативного резерва. Пехоту посадили на коней и повозки, снаряжение и боеприпасы на них же, без обоза.

Для решающей битвы с польским войском я ввел совершенно новую, никому неизвестную тактическую схему обороны с выдвинутыми вперед опорными пунктами, усиленными полевыми и полковыми орудиями. Они перекрывают поле между ними мощным стрелковым и артиллерийским огнем, линейный строй полков выстраивается в глубине обороны, позади них. Впервые такое построение применил Петр I в Полтавской битве, использую его в нашем сражении. Вместе с командующими и командирами полков детально проработал предлагаемую схему, а затем провели учения с участием гарнизонов опорных пунктов, артиллерии, полков и мобильных групп. Уверен, что наш "сюрприз" окажется для неприятеля далеко не приятным. При нынешнем воинском искусстве, когда даже линейный строй неизвестен многим армиям, такая тактика обороны непременно обескуражит противника, привыкшего к общепринятому выстраиванию воюющих войск напротив друг друга, а поражающий огонь со всех сторон внесет ошеломление в его атакующие порядки.

Польское войска подошло только через десять дней после сражения с литовцами, дав нам достаточное время подготовиться к новой баталии. Они встали несколькими лагерями в десяти верстах от наших позиций. Вражеские разъезды стали объезжать опорные пункты, попытались проскочить между ними, но наши стрелки огнем отогнали их. Два дня противник не выступил из лагерей, по видимому, его командование не могло определиться, как же поступить, если нет стоящего перед ним войска. Несколькими колоннами встали между нашими редутами, первыми пошли в атаку "гарцовники", панцерные казаки. Наша первая линия пропустила их, на второй же, в глубине обороны, легкую кавалерию противника встретил полковой строй и полевая артиллерия. Когда потрепанная огнем оставшаяся часть панцерников попыталась отступить обратно, путь им преградили передовые опорные пункты, враг оказался в огневом "мешке". Из первоначального отряда в триста всадников вырвались к своим единицы.

Такой "прием" ввел противника в ступор, полную растерянность, несколько часов они так и стояли строем перед нами. Потом все же решились, к атаке перешла тяжелая кавалерия, штурмуя опорные пункты. Поняли, что они не дают им развернуться и навалиться на основные силы. Неприятель совершил добрый десяток штурмов редутов, настойчиво пытаясь прорваться через заграждения и уничтожить досаждающий им гарнизон, но ни одна попытка не увенчалась успехом. Противника встречал как частый залп стрелковой роты, занимавшей каждый редут, так и картечь полковых и полевых пушек, гаубиц. Правда, однажды гусары едва не прорвались через земляной редан перед редутом, помогло мобильное подкрепление, отбросившее врага. Полному окружению редутов мешал огонь наших полевых орудий, да и вылазки мобильных отрядов. Потеряв едва ли не половину своей тяжелой кавалерии, польское войско отступило на почтительное удаление от нашей линии обороны.

На следующее утро неприятель предпринял отчаянную, даже безумную, атаку всеми своими силами. Вся конница ломилась в промежутки между опорными пунктами, не считаясь с потерями от огня пушек и стрелков, рвалась к нашим полкам, а пехота пошла в лоб на редуты. По видимому, не зря современники скептически высказывались о полководческих талантах гетмана Станислава Потоцкого, в этом сражении решил положить все войско, но как-то переломить его ход. Что ему, разумеется, не удалось, в плане успеха. А войско свое положил, как пехоту, которую выкосили стрелки и артиллерия опорных пунктов, так и кавалерию, полностью уничтоженную под огнем линейного строя полков и полевой артиллерии и атакой нашей конницы. Надо отметить, что сам гетман находился в первых рядах штурмующей кавалерии и погиб в самом начале боя, что еще более дезорганизовало противника.

После окончания сражения наша кавалерия и мобильные отряды преследовали редкие группы оставшихся в живых польских воинов, брали в плен сломленного духом противника, захватили в лагерях обозы, другое снаряжение. Практически все регулярное войско Сигизмунда III, направленное на войну с нами, перестало существовать, наши же потери убитыми и ранеными ничтожны, менее 800. Такой результат битвы нами и не предполагался, ожидали более рациональных действий от противника и иной исход, не столь кардинальный. Как позже стало известно от очевидцев, разгром лучшего войска ввел в шок короля, он ничего не мог предпринять против нас и отменил поход ополчения на встречу к нам. По видимому, ему стало понятно, что такой шаг приведет к бойне его последние войска, потере страны, сам лишится престола, не столько от нашей угрозы, а от своих политических противников внутри страны.