Заговор Седьмого неба (СИ) - Весна Дарья

Итак, сон ещё только подкрадывался ко мне.

Как бы я не устала после варки, сразу уснуть не могла. Но сил почти не осталось, поэтому я, когда услышала скрип открываемой двери и шаги, не торопилась открывать глаза. Посчитала, что это Эдолиэль пришёл проводить меня до дверей комнаты и сейчас начнёт нещадно будить.

Вот кто дёрнул меня тогда проверить, какие методы побудки изберёт мой новый друг?

***

Эдо и Владигард тихо зашли в лабораторию.

В лаборатории было темно, маленькое стрельчатое окно пропускало лишь тонкую полоску лунного света. В кресле, свернувшись калачиком, спала Лея, как её стал называть Владигард, а потом и все прочие вокруг.

Кстати, позже выяснилось, что сокращение Эдолиэля до Эдо – тоже плод измышлений его друга. Тот в отместку стал называть Владигарда Ардом, но так и не прижилось – кроме самого Эдолиэля никто не рисковал называть дюжего парнишу не так, как ему бы хотелось.

– Спит… – растеряно пробормотал Эдо.

Он только приготовился наплести Лее байку о том, как старательно они спешили, чтобы забрать её вечером из лаборатории, сколько стрел просвистело над их головой… Он уже почти сам в неё поверил! И тут оказывается, что оправдания никому не нужны.

Владигард спокойно привалился к дверному проёму, рассматривая спящую девушку.

– Буди! – Владигард почти всегда был лаконичен.

Эдо молча подошёл к спящей и, слегка касаясь кончиками пальцев, провёл по волосам.

– Мягкие, – пробормотал Эдо как бы про себя.

Но Владигард услышал и тоже уставился на волосы Леи. Молчание затянулось.

Потом Эдолиэль подхватил спящую волшебницу на руки и направился к двери. Владигард подступил к нему и как бы ненароком загородил проход.

– Эдо, я не хочу, чтобы получилось так, что Васил вернулся, а тут его счастье кто-то другой на руках носит.

– Не переживай. Всё будет хорошо, – загадочно ответил ему друг.

– Знаешь, я думал, что ты и Катрина это серьёзно, но сейчас всё... слишком странно становится. Ты проводишь с Леей много времени.

– Да, странно, – буркнул Эдолиэль, явно думая не о том же, что Владигард.

Непринуждённо обогнув друга, он выскользнул за дверь и, легко ступая, быстро пошёл по коридору. Упрямо сжав губы, Владигард покачал головой и направился вслед за ним.

Нормы морали и совесть остановили на пороге комнаты молодой девушки только Владигарда. Эдо они не остановили ещё в лаборатории. А теперь и поздно было ‒ не оставлять же девушку на коврике перед порогом. Он решительно шагнул через злополучный порог и уложил Лею в кровать, лишь сняв обувь. Владигард мрачно маячил в дверном проёме.

Отойдя от спящей, Эдо очаровательно улыбнулся хмурому другу и, гибко развернувшись, направился в ванную. Владигард вздёрнул брови, но промолчал. Очень скоро помрачневший эльф вышел из комнаты и так же молча потопал прочь. Сухопутный пират молчал до тех пор, пока они не покинули пределы покоев Императора.

– Ну и как? Нашёл то, что ты там забыл? – нейтральным тоном поинтересовался Владигард у Эдолиэля.

Эдо промолчал.

– Скажи мне, друг, что ты искал у девушки в ванной ночью? – спросил Владигард на этот раз более жёстко.

– «Эльфийский блеск» для волос, – ответив, Эдолиэль развернулся и внимательно посмотрел на настойчивого приятеля.

– И... нашёл? – Владигард выдержал его взгляд.

– Нет, – коротко ответил Эдо и больше ничего не говорил почти весь вечер.

ГЛАВА 14. В сердце тьмы

Просыпался он долго и сложно.

Императора как будто тащило в тёмный омут, а он пытался выбраться из круговорота, но получалось плохо. Несколько раз он выползал из тьмы на свет, а потом вновь проваливался в неё.

Василу снились ужасные сны, в которых его руки чернели и корёжились, покрываясь тёмной кожей, из пальцев росли длинные когти, которыми он царапал собственное разбухающее горло. Голова становилась тяжёлой, свет притухал в глазах и всё становилось серым, лицо – чужим, губы облизывал чей-то длинный язык и он пытался отмахиваться от этого чужака и не находил его. На плечи как будто сваливался тяжкий груз, и он чуть ли не падал наземь, но до земли так и не дотягивался. По ногам словно хлестали верёвкой, а потом оказывалось, что это его собственный хвост.

Затем морок пропал. Внезапно.

Он резко открыл глаза и поднёс к ним чёрные пальцы с выпущенными острыми когтями. И сразу осознал, что это был не сон.

Отец стоял рядом с ним. Непроницаемый, как и при первой встрече.

Но по лукавому блеску в его глазах Васил всё понял.

– А если бы я не сделал этого? – кажется, этот звериный рык теперь его новый голос.

– Меня устраивали оба варианта, – отец мерзко захохотал.

Васил с неверием смотрел на него.

– Да, теперь ты один из нас. Но не беспокойся – это ты, каким и должен был родиться, если бы не слишком человеческая кровь твоей матери.

Император не стал задавать вопрос: «Как ты мог?» Это же был его отец. Он мог. С удовольствием. Впрочем, Повелитель Подземного пламени быстро ушёл, оставив сына наедине с его тёмными мыслями. И на том спасибо.

В те часы, когда Васил оставался один у себя в покоях, его одолевали действительно тёмные мысли. Не менее тёмные, чем окружающая действительность. Слишком долго жил Император на свете, чтобы питать иллюзии в отношении людей и не верить в существование у них тёмной стороны. Здесь же, под землей, другой он и не видел. Чреда грешников проходила перед его глазами, как сон. Правда, странная им за прижизненные старания в чёрных делах доставалась награда – пинков да плетей побольше.

Вот только и разубеждать его в том, что светлой доли в человеке не существует поздно.

Чего же тогда добивается отец? Ему нужно было заняться воспитание сына пораньше, ещё в тот подростковый период, когда Виктор с ним с ума сходил. Но после предыдущего, относительно краткого визита, Васил отца больше не видел.

Неужели надеялся, что сын сам вырастет таким, каким он хотел бы его видеть: разочаруется в людях и начнёт их презирать? Уж кто-кто, а Повелитель Подземного пламени должен знать, что дети почти никогда не вырастают такими, какими ожидают родители. Особенно, если те не занимаются их воспитанием.

Но всё, что сделал для Васила отец – научил кутить по-чёрному, чем навсегда развёл с Алинной. С тех пор, как она застала его в обществе двух растрёпанных девиц, они больше не виделись. Правда, тогда других проблем хватало – накатила война с соседями, а потом с кочевыми племенами, что рвались на запад через территорию тех самых соседей, с которыми молодому Императору недавно пришлось повоевать за свою собственную землю. Наверное, жизнь отомстила. Или опять отец?

Хорошо хоть самого Васила Виктор научил в подобных ситуациях обид не помнить, а думать о будущем своего народа.

Единственной отрадой в те времена был Эдолиэль, свалившийся ему на голову с дружеским визитом из «Эльфляндии».

Васил улыбнулся. Если бы не друг, смог бы он выдержать то бешеное десятилетие, состоящее из череды войнушек и устранений последствий очередной войны? С Эдо они уже кутили по-белому, но кутили всё же знатно. Эдо всё смеялся, что не будь на род Императоров Василийских наложено заклятье, благодаря которому дети у них рождались лишь в браке, Василу пришлось бы жениться не один раз. Васил отшучивался, что тогда он женился бы единожды и лишь ради того, чтобы не разбазаривать казну, которой и без того тяжко приходится из-за общительных соседей. Канцлер только вздыхал и качал головой, глядя на их выходки.

Но года три назад Васил то ли наконец повзрослел и угомонился, то ли война отлегла от границ, то ли наступило время не бешеного адреналина, а жить-поживать да добро наживать, то ли что. Эдо теперь уже смеялся, что Император просто-напросто влюбился, но зачем-то скрывает возлюбленную ото всех. Вон уже и пить дружку не велит. Васил шутил, что если и скрывает любимую, то лишь от себя, в глубине своего сердца. Канцлер при этих словах всегда внимательно глядел на Васила. Так внимательно, будто силился разглядеть, что у него на сердце, да так и не выходило.