Пятый крестовый поход - Сергей Евгеньевич Вишняков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Крестоносцы обложили Дамиетту со всех сторон, так что и мыши нельзя было проскочить незамеченной. Армия ликовала! Кардинал Пелагий читал одну за другой благочестивые проповеди, в которых восхвалял великое дело Христово и его последователей, попутно доказывая, что именно он главный в лагере христиан.
Крестоносцы были разделены на два лагеря: один – старый – на западном берегу, другой – под Дамиеттой. Чтобы их соединить через Нил, на прочных судах, выстроенных в одну линию, установили мост. Он же закрыл реку для врага. В старом лагере, со стороны моря, устроили гавань для судов из Европы и Сирии.
Арабский мир был объят страхом. Аль-Камиль пал духом и подумывал покинуть Египет, оставив его крестоносцам. Но его более мужественный брат Аль-Муаззам вовремя пришел на помощь. 17 февраля 1219 года он прибыл из Дамаска с большим войском. Тут же встретился с эмиром ибн Мастубом, главным зачинщиком мятежа против Аль-Камиля, и вынудил его покинуть Египет. Аль-Фаиза, в пользу которого заговор составлялся, Аль-Муаззам отправил в Месопотамию призвать на помощь третьего брата – Аль-Ашрафа – и мелких эйюбидских князей. Таким образом расторопный и жесткий султан Дамаска быстро решил проблемы брата, восстановил его уверенность в себе и надежду на победу. Затем братья подняли налоги, чтобы покрыть растущие затраты на армию. А египетских христиан принудили платить за то, что они верят во Христа. В войско призывали всех – ремесленников, горожан, крестьян, людей разных национальностей и разного достатка. Проводился широкий набор наемников. Как когда-то Европа откликнулась на захват Иерусалима несметными толпами крестоносцев, так теперь мусульманский мир отозвался на вопль блокадников в Дамиетте и грозный призыв внуков великого Саладина. Закаленные в боях с крестоносцами воины Сирии, выносливые и беспощадные пустынные всадники Аравии, свирепые хорезмийские и туркменские наемники, черные гиганты нубийцы и главные силы султана – грозные мамелюки – все они спешили в лагерь Аль-Камиля.
Крестоносцы, осаждавшие Дамиетту, сами оказались в окружении. 5 марта мусульмане переправились на западный берег Нила с целью уничтожить старый лагерь христиан. Но сильные бури и дождь, вкупе с весенним разливом реки, вынудили их вернуться обратно. Аль-Муаззам оставил своего брата и вернулся с частью войск в Сирию, где намечались крупномасштабные действия против христианских княжеств.
В Вербное воскресенье Аль-Камиль повел всю свою огромную армию на штурм лагеря крестоносцев. Конница и пехота наступала со всех сторон, стремясь прорвать христианские укрепления. За их спинами ползли катапульты, которых предполагалось заряжать «греческим огнем».
Крестоносцы не вышли из лагеря, а ждали врага за укреплениями. Лучники и арбалетчики осыпали сарацин тучей стрел, не давая приблизиться. Тамплиеры стреляли по толпе атакующих из станковых арбалетов, их огромные стрелы – болты, – пронзая человека насквозь, летели дальше, поражая других. Враги падали сотнями, устилая песчаную почву своими телами. Но за ними шли другие, полные решимости победить или умереть. И умирали…
Особенно жаркая схватка произошла за мост, который охраняли тамплиеры на левом берегу. На помощь рыцарям Христа и Храма пришел герцог Австрийский со своими немцами. Отборная мусульманская кавалерия – гвардия султана и мамелюки – спешилась дать христианам кровавый бой. Пластинчатые и чешуйчатые латы врага ярко светились на солнце, словно бы сделанные из золота. Ятаганы и мечи не уступали в блеске латам. Сарацины медленно приближались. Крестоносцы, выстроившиеся на берегу перед мостом, напряженно ждали.
Два мира – христианский и мусульманский – сходились, чтобы опрокинуть противника. С одной стороны – воины в тюрбанах и конических шлемах, в арабских доспехах, с кривыми мечами и маленькими круглыми щитами, украшенными арабесками, под знаменем пророка. С другой – воины в топфхельмах с рогами, перьями и другими нашлемниками, тотельхемах и нормандских шлемах, в доспехах хауберках, покрытых сюрко с крестами и родовыми гербами, большими щитами с тем же рисунком, что и сюрко, под знаменем Христа и Девы Марии.
Штернберг, Лотринген, Кассель и Данфельд стояли рядом, неподалеку от сомкнутых рядов тамплиеров. Штернберг отметил про себя, как величественно и грозно смотрятся эти рыцари-монахи в белых плащах с красными восьмиконечными крестами. Каждый из них оставил свой дом, родных, отдал все свое состояние ордену, чтобы вот так сейчас стоять рядом с другими такими же мужчинами, посвятившими жизнь вечной войне за веру Христову.
Сарацинские лучники обстреляли христиан из-за спин своей наступающей спешенной кавалерии. Крестоносцы этого не ожидали и мгновенно понесли первые потери. Стрелы, летящие сверху вниз, пронзали шеи сквозь бармицы, пробивали кольчугу на плечах, втыкались в незащищенные лица. Штернберг наклонился поправить слабо прикрепленный наколенник, и стрела, явно предназначавшаяся ему, летящая прямо, угодила в глаз рыцарю, стоявшему позади. Впрочем, граф, выпрямившийся и поднявший над головой щит, этого даже не заметил. Оруженосец Ганс, находившийся рядом, также поднял свой щит, чтобы лучше прикрыть сеньора. При этом ему, оставшемуся почти без прикрытия, несказанно повезло – вокруг него насмерть повалило четверых.
Крестоносцы не дрогнули под обстрелом врага и быстро выровняли смешавшиеся ряды. А мусульмане, подошедшие совсем близко, призывая Аллаха, бросились в атаку…
За день до нападения султана в лагерь пришел Али-Осирис. Он периодически исчезал и возвращался снова, но всегда приходил только к Эйснеру – единственному человеку во всем войске крестоносцев, которому доверял. А Эйснер доверял Али-Осирису. Врачеватель получал от него свитки, чтением которых скрашивал свое пребывание на войне. Они были на арабском, но, судя по всему, списывались с древних первоисточников и рассказывали о далеких временах фараонов и стране бога Ра.
Ждал Али-Осириса и Лихтендорф. Еще год назад Эйснер устами египтянина вручил ему тайну подземного хода, ведущего в город. Ход этот, очень старый, давно не использовался. Кто и когда выкопал его, было неизвестно, однако Али-Осирис знал наверняка, что пройти по нему можно, преодолев в кромешной тьме около мили, ибо сам дважды пользовался им, убегая от воинов султана. Несколько лет назад членов его тайного общества арестовали и после пыток казнили, но Али-Осирис уверял – никто из казненных не знал тайну этого хода. Египтянин жалел, что не сообщил своим товарищам о нем, ведь тогда они смогли бы спастись.
Лихтендорф дорожил этими сведениями, словно
