Освободитель Джеддов - Джеффри Лорд

— Я не лгу, — мягко возразил Блейд. Он уже привык, что ему далеко не всегда верят. — Такое волшебство действительно существует, и как-нибудь я покажу его тебе, если мы станем друзьями. А имя… Имя у меня, конечно, есть. Будешь звать меня Блейдом. Запомни: Блейд, хозяин. Ну, повтори-ка!

Все еще хмурясь и недовольно скаля белые зубки, она проговорила по слогам:

— Хо-зя-ин Бле-йд. Бле-йд, хо-зя-ин.

— Превосходно, — кивнул он. — У тебя отлично получается! Ты сообразительная девушка.

— Мне не нравится твое имя, — фыркнула Оома. — Оно звучит, словно свист клинка. Но, главное, мне не нравишься ты сам, хотя ты накормил меня. Ты смотришь так странно… Это меня пугает! Я знаю, что у тебя на уме, хозяин Блейд, но ты никогда этого не получишь!

Разведчик улыбнулся. И вправду сообразительная девица! Слишком уж быстро до всего докапывается! Возбуждение его пока не улеглось, но он уже вполне мог держать себя в руках. Было бы глупо пытаться взять ее силой. Он, конечно, справится с ней, но совершенно ни к чему злить и обижать девчонку; сейчас они нуждаются друг в друге. Блейд состроил серьезную мину, чтобы успокоить пленницу и доказать ей, что его намерения чисты.

— Не разговаривай со мной так, — с оскорбленным видом произнес он. — И бояться меня тоже не нужно, я не причиню тебе вреда. Пальцем до тебя не дотронусь, пока ты сама этого не захочешь! Мне нужны твое доверие, твоя дружба. Если ты согласишься стать моим проводником, я клянусь, что в целости и сохранности доставлю тебя в Джедд. — Разведчик широким жестом обвел темный лес, стеной окружавший их. — Одна ты не сможешь добраться домой. Здесь слишком много опасностей.

С минуту она покусывала нижнюю губку, потом кивнула:

— Хорошо. Пожалуй, ты прав. Одной мне не пробраться мимо постов апи, а вдвоем можно попытаться. Правда, они могут убить тебя и съесть, а меня сделать рабыней… но об этом пока рано говорить. До постов еще четыре дня пути. Договорились, хозяин Блейд, я буду твоим проводником. Хорошо?

— Хорошо. Именно это я и собирался предложить тебе с самого начала.

— Тогда развяжи меня. Настоящие друзья должны доверять друг другу. Или у вас там, на красной луне, все иначе?

Блейд рассмеялся. В конце концов, это было вполне логично.

— Нет, — признался он, — и в моем мире друзья верят друг другу. Настоящие друзья, — подчеркнул он, умолчав о том, что верная дружба редко встречается в его мире. Возможно, он ошибался, но вряд ли. Он давно понял, что кое-какие реалии остаются неизменными в любом мире, незыблемыми, словно константы Вселенной. Скажем, некий дефицит искренности и доверия… Однако он не любил рассуждать на такие темы; его гораздо более интересовало другое — как выжить и вернуться.

Он похлопал девушку по загорелому плечику и перерезал лиану, которая обхватывала ее щиколотки.

— Ты совершенно права, малышка, сейчас я освобожу тебя. Только не надо драться…

Мгновенно схватив конец лианы, Оома хлестнула Блейда по лицу. Он инстинктивно откинулся назад, а когда протер глаза, ее уже и след простыл. Только из леса долетел насмешливый голос:

— Прощай, хозяин Блейд! Теперь я знаю кое-что о красной луне. Она населена дураками!

Разведчик беззлобно выругался и расхохотался. Безусловно, она права. Он вел себя, как последний болван! Опять ее недооценил, и вот результат! Черт бы побрал эту девчонку!

И тут откуда-то издалека, из крайних пределов необъятного леса, до его ушей донеслось леденящее кровь рычанье. Никогда прежде Блейд не слыхал такого вопля; любой звук африканских симфоний на пленках Лейтона казался по сравнению с ним колыбельной песенкой. Странный жуткий вой, напоминавший электропилу, терзающую неподатливое бревно… Съежившись у огня, он попытался определить направление, откуда пришел этот звук, и успокоился. Далеко, очень далеко… Пока нет никакой опасности… А там — видно будет! Хитро усмехнувшись, Блейд растянулся на земле и закрыл глаза.

Он притворился, что заснул, держа оружие под рукой. Зажмурившись, он чутко вслушивался в тревожную тишину ночного леса. Прошло полчаса. Час. Потом послышался очень слабый звук. Губы Блейда растянулись в ухмылке.

— Хо-зя-ин Бле-йд? — донеслось до его слуха.

Может, ему почудилось? Не принимает ли он желаемое за действительное?

Нет, вот еще раз:

— Хозяин Блейд! Прости меня. Оома просит прощения. Я хочу вернуться к костру.

Блейд потянулся и громко зевнул.

— Вернуться? Зачем? Мне показалось, что тебе гораздо больше нравится там, в темном лесу.

— Нет, теперь мне здесь совсем не нравится.

Он еще раз зевнул, чтобы скрыть усмешку.

— Но ведь ты боишься меня?

Молчание. Потом:

— Боюсь. Но тут, в темноте, я боюсь еще больше. Позволь мне вернуться. Я сделаю все, что ты… что ты захочешь.

Блейд закинул руки за голову, потянулся и ответил:

— Не хочу я от тебя ничего, Оома. Мы с тобой больше не друзья, так что поступай как знаешь, спокойной тебе ночи.

Минут на пять беглянка замолкла, но разведчик слышал, как она шуршит и возится где-то в кустах неподалеку.

— Я умоляю тебя, хозяин Блейд! Пожалуйста! Мне холодно и страшно. Пусти меня к огню. Я…

— Ладно, иди, — отрубил он, — но не приставай ко мне. Я устал и хочу спать.

Сквозь полуприкрытые веки он наблюдал, как девушка скользнула к костру и устроилась рядом, время от времени искоса бросая на него испуганные взгляды. Блейд затаил дыхание и не шевелился. Успокоившись, она принялась счищать с груди и плеч грязь, прилипшие листья и хвою. Разведчик тут же почувствовал некое напряжение под набедренной повязкой.

Оома повернулась к куче веток и долго и придирчиво что-то там выбирала. Блейд собрался было проснуться и предупредить ее, чтобы не разжигала слишком большой огонь, но передумал: костер ее явно не интересовал. С нарастающим интересом он следил за тем, как девушка выбрала подходящую веточку, обломила сучки и начала расчесывать свою спутанную гриву. Присев на корточки и изредка поглядывая в его сторону, Оома водила своим неуклюжим гребнем по великолепным черным волосам, Каждый раз, когда ветка застревала в непокорных прядях, девушка корчила недовольную гримаску.

«Прихорашивается», — понял Блейд и усмехнулся про себя, имитируя глубокий сон так искусно, что ему позавидовал бы профессиональный актер.

Оома справилась с волосами, бросила гребень и начала ласкать и поглаживать свои небольшие упругие грудки, пока не набухли соски. Затем она лизнула палец, провела по соскам, и они замерцали в неярком свете костра как нежно-розовые жемчужины. Этого, вероятно, ей показалось мало; руки ее скользнули ниже, и, вдоволь наигравшись, она робко придвинулась к Блейду, шепнув: