С 3 (СИ) - Калбанов Константин Георгиевич "Калбазов"

Рыченков вооруженный бульдогом с глушителем, указал Борису на одну из офицерских кают, сам направился в капитанскую. Дверь отворилась совершенно свободно и без скрипа.

Воровство на кораблях это нонсенс. Случаются конечно крысы. Но до крайности редко. Потому что судьба пойманного незавидна. Самосуд? Ну да. Он родимый. Зато на кораблях нет воровства и как следствие запоров. Единственно, чтобы не ввергать в соблазн, ну и подальше от дурости, запираются оружейки, крюйт-камеры, винный склад и сейф капитана корабля, с судовой кассой.

Дверь перед Борисом так же открылась совершенно свободно и беззвучно. Первый помощник отдыхал после вахты. Хлоп-п! Револьверная пуля проделала аккуратное отверстие в голове. О том, чтобы выметнуть мозги не могло быть и речи. Слишком слабый патрон. Но чтобы приласкать насмерть вполне достаточно.

Лейтенант во второй каюте не спал, а читал книгу, развалившись на койке.

— Какого дьявола! — начал было подниматься он.

Хлоп-п! Пуля попала в лоб, оставив красную отметину, а офицер откинулся на подушку. Этих беречь не стоит. У них как минимум еще по одной жизни. А если нет. Ну что же, значит не повезло. Бывает.

Взглянул в сторону Рыченкова, уже стоящего у открытой двери фельдшера. Тот довольно осклабился, мол и тут порядок. Вот и ладно. Пора и на палубу.

— Что за чертовщина творится! Рейли, держи курс. Я сейчас вернусь, — послышалось от двери, ведущей на шканцы.

Наконец она распахнулась и в полутемный коридор ступил вахтенный офицер. Рыченков не стал долго рассусоливать. Хлоп-п! Пуля в лоб, и они устремились на шканцы. Хлоп-п!

— А-а-а-ы-ым!!!

Матрос у штурвала, тот самый Рейли получил свинец в колено и взревев благим матом повалился на палубу.

Следующий непьющий так же оказался неподалеку. Он как раз пытался растормошить одного из матросов, поливая ему на темечко воду. Реакция на происходящее у него была молниеносной. Деревянное ведро полетело в нападающих, а в его руке тут же материализовался нож, с которым он ринулся в атаку. Раздались сдвоенные хлопки, и он повалился на палубу, поймав свинец в грудь и живот.

Умывавшийся матрос попытался было присоединиться к атаке своего незадачливого товарища, но оказался слишком медлительным. Измайлов без труда разминулся с отточенной полоской стали и приложился по его затылку рукоятью револьвера.

— Порядок, Боря. Остальные дрыхнут, — сообщил Рыченков, уже успевший взбежать на ют и осмотреться.

— Понял, Дорофей Тарасович.

Тряпица на лицо нокаутированному. Так. На всякий случай. Потом присел над раненым. Не обращая внимания на его корчи, связал ему руки за спиной. Чтобы не учудил чего. После чего приложил к груди «Аптечку» и активировал ее.

— Ох-х! — блаженно вздохнул матрос.

— Ожил? — хмыкнул Борис.

— Какого хрена… — начал было тот.

— Не забивай себе голову. Спи, — перебил его парень, и приложил к лицу тряпицу с хлороформом.

— Ну что там у тебя, Борька?

— Порядок, — переходя к все еще стенающему раненому в ногу, отозвался парень.

Н-да. Раздроблена чашечка. Ладно, это они потом поправят. Тряпицу на лицо, и жгут на ногу, чтобы кровью не истек. О! А вот и Система ожила. Десять тысяч очков на двоих прилетело. Ну и по мелочи, за убитых и подстреленных. А вот за плененных ворогов отчего-то ничего не упало.

Странно как-то тут все устроено. Захватить между прочив куда сложнее, чем прибить. Вот в плане кораблей, система это учитывает, увеличивая опыт вдвое против потопления. А с людьми отчего-то, словно так оно и должно быть. Недосмотр, однако.

Хотя-а, быть может потому и не учитывает, что в сравнении даже с одним пленником, захват вот этого брига, может показаться мелочным. Разумеется, при наличии определенных сил и средств. Так что, продумано тут все. Чего нос морщить.

— Ты зачем заряд «Аптечки» использовал, — наблюдая за его манипуляциями, поинтересовался Рыченков.

— Так у меня еще один есть, — отмахнулся Измайлов, продолжая колдовать над раненым

— Так ничего еще не закончилось, — возразил шкипер.

— Ничего. У фельдшера имеется артефакт.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Только он привязан к нему.

— Очнется же, никуда не денется. А там и сотрудничать станет.

— Ладно. Оставь этого. Потом обходишь. Я к штурвалу. Ты вяжи офицеров, а потом на реи, сворачивать паруса.

— Умаюсь.

— Твоя затея, вот и работай, — возразил Рыченков. — и «Маяк» не забудь запустить.

— Сделаю…

Все началось с того, что после отбития нападения на остров Линьола, баронесса широким жестом передала Борису полтораста пленников, из которых он мог выкачать весь опыт. Сами они, ясное дело, оставались в ее распоряжении.

Оказывается с пленными тут поступают незамысловато. Выкачивают из них избыточный и свободный опыт, а потом до конца войны те трудятся в различных областях. Таким образом помимо бесплатной рабочей силы, они являются для победителей еще и источником свободного опыта.

Вот так все просто и незамысловато. Никаких Женевских конвенций и прав человека. После войны правительства выкупают своих граждан. Каперы остаются предоставленными самим себе. У кого найдутся средства для выкупа, те откупятся. У кого нет, будут отрабатывать. Никаких заоблачных сумм. Всего лишь оплата их содержания и надбавка за доставленные неудобства.

Н-да. Каково же было удивление Бориса, когда в их копилку разом поступило почти миллион опыта. Было над чем призадуматься. Вот он и подумал, а отчего бы и не заработать на этом. Не в плане денег, ясное дело. Хотя, чего греха таить они вовсе небыли бы лишними.

К тому же, как оказалось, король назначил премию в двести тысяч песет за каждый уничтоженный или захваченный корабль каперов. При этом, приз оставался за захватившим его. Борис прикинул, премия в среднем составляла стоимость судна с паровой машиной, без вооружения. А по его задумке им доставался полностью снаряженный и вооруженный корабль. Так отчего бы и не рискнуть.

Кстати, баронессе за потопленных каперов ничего не обломилось, кроме пленников. С одной стороны, она защищала свой дом. С другой, являясь вассалом графа Гранада, а как следствие и короля, состояла на службе короны. Совсем без внимания ее конечно не оставят, граф Гранада отправил королю прошение о награждении ее орденом. Своей же властью одарил медалями всех принявших активное участие в бою.

Однако, каперов, желающих зарабатывать охотой на себе подобных, не находилось. Поэтому этот указ завис в воздухе. Вроде как и есть, но по факту, не действует. Вот Измайлов и решил это дело поправить.

План придуманный им был рискованным. И это если мягко сказать. Изначально он и вовсе хотел отправиться в одиночестве. Но столкнулся с глухой стеной непонимания товарищей. Все попытки отговорить его, ни к чему не привели. Парень закусил удила. Глупо? Очень моет быть, со стороны это именно таки выглядит. Но сам он искренне считал риск оправданным. Погибнуть, как выяснилось, можно и на абсолютно спокойном острове, при самом доброжелательном отношении со стороны хозяйки.

Понимая, что от этой авантюры парня не отговорить, Рыченков решил ее возглавить, выдвинув себя на передний край. Либо так. Либо он сам вышибет мозги своему компаньону. Решение за ним. Отказываться Борис не стал. Еще чего не хватало. Наоборот, подобный расклад его устраивал целиком и полностью.

На то, чтобы разобраться со всем свалившимся на них хозяйством пришлось провозиться часа четыре. Вымотался при этом Борис, до последней степени. Особенно тяжко пришлось с парусами. И это при том, что Дорофей Тарасович все же снизошел до помощи Борису, зафиксировав штурвал на прямом руле. Вот интересно чтобы Измайлов тут делал один?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

После того, как связали всю команду и перетащили на среднюю палубу, шкипер остался присматривать за пленниками. Те скоро могли начать просыпаться, в зависимости от крепости организма. Сто двадцать шесть человек и всего лишь двое охранников при отсутствии запоров и крепких решеток. Расслабляться не стоило.