Рождение новой России - Владимир Мавродин

Не дождавшись поддержки от султана, нуждаясь в продовольствии и боеприпасах и потерпев неудачу во всех попытках открыть себе путь на Москву по Муравскому шляху, шведы решили осадить Полтаву: в Полтаве имелись и боеприпасы, и продовольствие, и отсюда шли незащищенные дороги, по которым можно было попытаться двинуться или снова на Москву, или на юг, чтобы побудить турок начать действия против России.

Третьего апреля 1709 г. шведы уже стояли под стенами Полтавы. Город был слабо укреплен земляным валом и ветхим, деревянным частоколом, в котором были проделаны бойницы.

Карлу казалось, что эта ветхая крепость должна будет сдаться после первого же выстрела. Но он ошибся в расчетах. Небольшой 4-тысячный гарнизон Полтавы, усиленный 2,5 тысячами вооруженных горожан, выдержал 3-месячную осаду. Командир гарнизона полковник Алексей Степанович Келин показал себя даровитым военачальником. Шведы рыли подкопы и закладывали в них мины, но русские делали контрподкопы и вынимали заложенный шведами порох. Осажденные не раз отчаянными вылазками отбрасывали от городских стен шведов, нанося им большой урон.

Вскоре к Полтаве подошли русские войска под начальствованием Меншикова. 7 мая на утренней заре русская пехота перешла мост через реку Ворсклу, а конница переправилась через реку вплавь. Напав на шведов, русские выбили их из полевых укреплений и взяли в плен 300 шведских солдат и 6 офицеров. Русскому отряду, состоявшему из 1 тысячи человек, с боеприпасами и продовольствием удалось прорваться в город на помощь гарнизону.

Шведские войска бросились на штурм Полтавской крепости. Штурмы следовали один за другим 15, 24 и 29 мая, но все были отбиты с большим уроном для шведов. В ответ на предложение сдаться полтавцы предприняли еще две успешные вылазки.

Между тем Петр из Азова мчался через степи к Полтаве. Чутье полководца подсказывало ему, что именно теперь наступило время для перехода в наступление. «Объявляем вам, — писал он Долгорукому, — что мы здесь намерены неприятеля всеми силами атаковать». Из Харькова царь писал Меньшикову, что будет «как возможно поспешать», и требовал от Александра Даниловича решительных действий. Готовилась «генеральная баталия», в которой предстояло столкнуться двум армиям, двум полководцам, двум принципам тактики и стратегии.

Карл был на десять лет моложе Петра. Самолюбивый и самоуверенный, он не слушал ничьих советов, полагая, что «бог внушает ему непосредственно, что надо делать». Война была его стихией. Карл любил щеголять своей храбростью и был уверен в том, что его присутствие на поле сражения — залог победы. Он был мастером «марш-маневра», молниеносного удара, прекрасным военачальником в походе и в бою. Но он был только командиром, и не больше. «Король-солдат», как называли Карла, действительно был только хорошим солдатом.

Совершенно иным человеком и деятелем был Петр. Он был храбр, но никогда не рисовался своей храбростью. Он всегда был готов послушаться дельного совета, учился и научался. Петр часто брал на себя самые незначительные роли (бомбардира, капитана), но на деле в его руках сходились все нити руководства боем, кампанией, войсками, страной. Петр не гнушался черной работы, — больше того, он брал ее на себя с охотой, раз она была необходима и обеспечивала ему успех. Лавры могли достаться любому из его военачальников, но подготовка победы лежала на Петре.

Победа не кружила Петру голову, а при поражении он не терялся. Наоборот, поражения и неудачи делали его еще более настойчивым и деятельным. Когда окружающие падали духом, Петр умел поддержать их. «Не извольте о бывшем несчастии печальным быть, понеже всегдашняя удача многих людей ввела в пагубу, но извольте забывать и паче людей ободрять», — писал Петр Шереметеву, когда первый русский фельдмаршал приуныл после поражения у Гемауертгофа в Лифляндии в 1705 г.

Карл был по сравнению с Петром заурядным полководцем, хотя и не лишенным достоинств. Петр был выдающимся тактиком и стратегом. Карл был военачальником, Петр — государственным деятелем. Карл выигрывал сражения, Петр — войны. Петр не сразу завоевывал успех, но завоевывал его прочно.

Это глубокое различие в личных особенностях и дарованиях шведского и русского полководцев ярко проявилось под Полтавой.

4 июня Петр прибыл в армию, действовавшую под Полтавой. Русское войско в 1709 г. совсем не походило на то, которое беспорядочно отступало от Нарвы осенью 1700 г. На этот раз лицом к лицу с врагом стояли солдаты, закаленные в боях, хорошо вооруженные и обмундированные, и начальствовали над ними не наемники-иноземцы, готовые при случае изменить России, а преданные родине русские офицеры.

Шведское войско за эти десять лет также значительно изменилось, но к худшему. Истощенные, голодные и оборванные, заброшенные волей честолюбивого короля в чужую землю, солдаты не хотели сражаться и нередко отказывались выполнять приказы своих офицеров. Вооружения и боеприпасов шведам также не хватало. У Карла было всего четыре обеспеченные зарядами пушки.

Однако и осажденные полтавцы ко времени прибытия Петра защищались уже из последних сил. Записка, вложенная в пустое ядро, которым из Полтавы выстрелили в лагерь Петра, расположенный на другом берегу Ворсклы, извещала царя о том, что в крепости порох на исходе. 16 июня на военном совете Петр решил дать шведам бой. 20 июня русские войска начали сближение со шведами и переправились через Ворсклу у деревни Черняхово.

Карл сделал еще одну попытку овладеть Полтавой, для того чтобы, взяв ее, отбиться от Петра. 21–22 июня шведы непрерывно штурмовали крепость. Но полтавцы еще раз отбили неприятеля, и он отступил, оставив на поле боя тысячу семьсот человек.

Оставив у города заслон, Карл двинулся навстречу Петру. 25 июня войска противников были на расстоянии 4 миль друг от друга. Русские поспешно укреплялись на поле будущего боя. В одну ночь солдаты Петра возвели хорошие полевые укрепления.

Карл вел себя предательски. Битва, по договоренности обеих сторон, была назначена на 29 июня, но Карл решил напасть на русских 27-го, нарушив соглашение. До 29-го обе стороны должны были воздержаться от военных столкновений, но Карл в ночь на 26 июня напал на казацкий дозор. Во время этого разбойничьего набега Карл получил пулевое ранение в левую ногу.

Всю ночь на 26 июня Петр не сомкнул глаз. В пятом часу утра он узнал от Шереметева о том, что унтер-офицер Семеновского полка Немчин исчез из лагеря. Боясь, что тот перебежал к шведам и может рассказать врагу о русском лагере, Петр созвал военный совет и пересмотрел составленный ранее план боя.

В частности, в битве должен был принять участие полк новобранцев, одетых в мундиры серого сукна. Узнав об этом, шведы могли главный удар направить именно на полк новобранцев и прорвать в этом месте линию русских войск. По приказу Петра испытанные в боях солдаты Новгородского полка отдали свои мундиры новобранцам, а сами надели их серые мундиры. Эта предосторожность, как мы увидим дальше, оказалась не лишней.

В то же утро собрал свой военный совет и Карл. Продуманного плана битвы у шведов не было.

26 июня Петр лично проверил, как подготовлено к бою поле сражения. Русские войска состояли из 50 батальонов пехоты, 11 драгунских полков, казаков и имели 72 орудия. Общая численность русских не превышала 42 тысяч человек, шведов было более 30 тысяч. Центр русского войска занимала пехота фельдмаршала Шереметева. Шереметеву принадлежало и начальствование над всем войском. Русская конница стояла на передовой позиции. На поле боя были сооружены редуты с артиллерией. Редуты впервые были применены русскими здесь, под Полтавой. Они вынуждали противника тратить много сил на их захват или на прорыв между ними. Правым крылом русских войск командовал генерал Ренне, левым — Меншиков, артиллерией — Брюс.

Шведское войско приблизительно в том же порядке выстроилось против русских. Вместо раненного в ногу Карла командовал шведским войском Рейншильд, пехотой — Левенгаупт, конницей — Крейц.

В полдень на сторону русских перешел один поляк, сообщивший о намерении шведов выступить 27 июня вопреки соглашению. Петр немедленно начал готовиться к битве. Выступила конница, построилась пехота, захлопотали у своих орудий артиллеристы. Протяжно трубили трубы и рожки, грохотали барабаны, слышались звуки команды, в воздухе реяли знамена. Через час Петр начал объезд войск и прежде всего гвардейских полков.

Петр призывал солдат и офицеров к «доброму отпору неприятеля», заявлял, что трусы «почтутся за нечестных и из числа людей исчисляемы не будут и таковых в компании не принимать». Он призывал своих воинов к «доброму подвигу», «дабы неприятель не исполнил воли своей и не отторгнул бы толь великознатного малороссийского народа от державы нашей, что может быть началом всех наших неблагополучий». Солдаты и офицеры отвечали громовым восторженным «ура!».