Остров неопытных физиков - Кирилл Домбровский

- А вообще, - сказал Яшка, - все это ерунда! Надо не капитана выбирать, а распределить дежурства у руля и поскорее заняться едой, а то с утра ничего не ели.

Первым вызвался дежурить Серега. Витька потребовал, чтобы он привязал себя веревкой. Серега согласился. У норвежцев, когда они плыли на плоту, тоже было такое правило.

Витька выбрал подходящий кусок веревки и обвязал Серегу вокруг пояса. Серега требовал, чтобы эту веревку все называли "концом" - так полагается на море.

Алек взял трансформатор и направился в каюту.

Прошло всего лишь несколько секунд, и ребята увидели бегущего обратно Алека.

- Ты чего? - спросил Яшка.

- Ребята!.. Там кто-то есть! - испуганно шепотом сказал Алек.

- Где?

- В каюте. Я как вошел, так оно сразу заворочалось, в том углу, где лежат спальные мешки.

- А что - оно? Ты-то хоть видел?

- Там темно. Я только заметил, что заворочалось, и сразу к вам побежал!

- Наверное, летучая рыба залетела, - сказал Серега.

- Тоже мне рыба! Оно большое!

- Может быть, осьминог! Мне что-то помнится, я читал в книге Тура Хейердала, что осьминоги забирались на плот, только они были маленькие.

- А этот большой!

Ребята стояли на корме в полной нерешительности. Витька как капитан плота должен был принять решение.

- Ребята, а у нас оружие есть?

- У меня ножик. Перочинный, - сказал Яшка и вытащил из кармана обычный ученический ножик.

- Я не о том. Такой и у меня есть. Я спрашиваю: у них, у норвежцев, на плоту оружие было?

Ребята молчали.

- Не помню, - сказал Серега. - По-моему, кроме гарпуна, у них никакого оружия не было.

- А где гарпун? Кто видел?

Гарпун никто не видел. Ребята слишком недолго были на плоту и еще не успели разобраться в своем хозяйстве.

- Ну что же, придется так идти. Пошли, ребята!

Первым шел Витька. За ним Яшка. Последним шел Алек. Яшка и Витька держали наготове раскрытые перочинные ножи. Ребята пробрались по правому борту вдоль стенки каюты, и Витька осторожно заглянул внутрь, Яшка и Алек держались сзади. Витька секунду молчал, вглядываясь в полумрак, потом решительно шагнул вперед и громко сказал:

- Гуд монинг! Доброе утро!

На ящике с консервами сидел торговец марками.

Он имел очень расстроенный и несчастный вид. Шляпа съехала на затылок, черные усики топорщились еще больше, галстук был на боку. Плот мерно раскачивался на волнах. И каждый раз, когда он проваливался во впадину между волнами, торговец марками судорожно хватался руками за края ящика, на котором сидел.

- Вот это осьминог! Настоящий спрут! - сказал Яшка.

- Я не спрут и не осьминог. Я Иенсен. Эллоиз Иенсен, - неожиданно по-русски сказал торговец марками.

- А как вы сюда попали?

- Просто шел гулять и зашел посмотреть плот... А что плот? Самый обыкновенный плот! Тогда я подумал: наверное, самое интересное внутри, в этой хижине. Я залез и стал смотреть. А потом... Силы небесные! Плот вдруг так встряхнуло, что я упал и ударил головой этот сундук и лежал без памяти, пока не пришел молодой джентльмен, который говорит по-английски.

- Откуда вы знаете русский язык? Вы норвежец?

- Ай, это длинная история. Во-первых, я не норвежец. Я только живу в Норвегии, и поэтому меня зовут здесь Иенсен. А во-вторых, я британский подданный, и по паспорту моя фамилия Джонсон.

- Ну, а русский-то язык вы откуда знаете?

- Как же мне не знать русский язык, если моя мама с Одессы?

- Значит, вы раньше были русским?

- Зачем - русским? Раньше, до того, как я принял британское подданство, я был румынским гражданином, и тогда меня звали Ионеску. А еще раньше, до вашей революции, мы жили в Одессе, и у моего папы было там дело.

- Какое дело?

- Дело - это есть дело, гешефт, бизнес, торговля. Мой папа имел в Одессе очень хорошее дело: "Торговля греческими губками Эллоиза Ивандопуло". Это было очень хорошее дело. И моего папу тоже звали Эллоиз, как и меня.

- Так вы грек?

- Пожалуй, мой папа был грек. Но он был турецкий подданный и всю жизнь прожил в Одессе.

Яшка не удержался и фыркнул.

- Ничего не могу понять! - сказал Витька. - То грек, то румын, а в общем турецкий подданный! Но все это к делу не имеет отношения. Сейчас я должен вам официально заявить: вы находитесь на плоту "Кон-Тики", который совершает плавание по Тихому океану под командованием капитана Виктора Лозовского - это я, - единогласно избранного командой плота. Требую от вас беспрекословного подчинения дисциплине и соблюдения порядка на борту!

- Я и не думал вовсе делать беспорядок! Зачем мне нужно делать беспорядок? Я только хотел бы знать, когда мы вернемся в Осло.

- В Осло мы должны вернуться завтра вечером, согласно договоренности со смотрителем музея "Кон-Тики"!

- Если позволено будет спросить, я хотел бы знать: каким способом уважаемый господин капитан рассчитывает за двое суток проплыть на плоту из Тихого океана к берегам Норвегии?

- Каким образом - это наш секрет. А в общем могу сказать: тем же способом, каким мы попали из Норвегии в Тихий океан.

Иенсен-Джонсон-Ионеску-Ивандопуло недовольно пожевал губами и промолчал.

- Товарищ капитан, разрешите обратиться? - с полной официальностью спросил Яшка.

- Спрашивайте, матрос Букин! - ответил Витька.

- Какие будут распоряжения насчет обеда?

- Да, поесть было бы неплохо, - сказал Витька. - Давайте-ка займемся, ребята. Алек, тебе Хаугланд объяснил, где лежат продукты?

- Они в том ящике, - сказал Алек, указывая на ящик, на котором сидел Иенсен-Ивандопуло.

- Пожалуйста! - сказал Иенсен. - Если вам нужен этот ящик, то пожалуйста! - Он встал и хотел отойти в сторону, но в этот момент плот сильно качнуло, и торговец марками был вынужден снова присесть.

- Ой, господа, мне так нехорошо! Я всегда плохо переносил морские путешествия, а здесь так сильно качает... Я лучше лягу.

Иенсен с трудом добрался до расстеленного на полу спального мешка и повалился на него бесчувственной тушей.

С непривычки ребята тоже испытывали дурноту от качки, особенно Алек, но все они стойко справлялись с этим неприятным ощущением. Во всяком, случае, качка не помешала им плотно пообедать консервированными продуктами. Здесь было все, что угодно, начиная от упакованных в запаянные банки бутербродов и целых комплектов завтраков до банок с ананасами, которые оказались точно такими же, как те, которые продаются в Москве в Гастрономе No1 на улице Горького. Ребята предложили закусить и Иенсену, но он только застонал в ответ.

Плот медленно плыл, увлекаемый экваториальным течением, тихо покачиваясь на океанских волнах. Слабый ветер едва надувал парус. Ребята сидели на палубе. Над ними было безоблачное синее небо тропиков, совсем непохожее на бледное, как будто разбавленное молоком, небо северных стран. Поднявшееся уже довольно высоко солнце стало припекать сильнее. Витька оказался прав - здесь, в Тихом океане, было раннее утро. Ребята сняли рубашки и башмаки и, оставшись в трусиках, блаженствовали, подставив спины ветру и солнцу. После обеда наступило состояние мирного покоя. Все треволнения этого суматошного дня остались позади; они осуществили первую часть своего плана, а впереди их ждали такие приключения, которые бывали только в старых книгах.