Обитель Порока - Лючия Кубелли

Так что же будет с ней дальше? Предложит ли Фабрицио повторить оргию, случившуюся минувшей ночью в его опочивальне на верхнем этаже особняка? Или же ей лучше забыть о нем, посчитав, что этот секс втроем явился завершением их непродолжительной интрижки? Быть может, овладев ею столь извращенным образом и при живом участии Алессандры, Фабрицио дал ей понять, что он не намерен отвергать ради нее свою прежнюю пассию? Все эти вопросы так разволновали Меган, что она отложила в сторону записи, вскочила из-за стола и начала расставлять книги по полкам. Работы у нее был непочатый край, и порой Меган начинала сомневаться, что сумеет выполнить ее в срок, предусмотренный контрактом. Вряд ли Фабрицио не понимал, что их интимные отношения отвлекают ее от основного дела. Следовательно, рассудила Меган, он еще во время собеседования задумал совратить ее. Но почему он так заинтересовался именно ею? До него ни у одного мужчины она не вызывала вожделения, пожалуй, даже у Ника. Значит, сделала она логический вывод, ему удалось почувствовать в ее натуре какие-то тайные стороны, о которых она сама раньше не подозревала.

– Ну, как успехи? – раздался у нее за спиной голос вошедшего в библиотеку Фабрицио.

Едва не упав со стремянки, Меган судорожно вцепилась в перекладину стеллажа и сделала успокаивающий вздох. Фабрицио подбежал к ней и схватил ее за талию, опасаясь, что она потеряет равновесие и рухнет на пол.

– Ты вся дрожишь, – промолвил он. – Неужели я так тебя напугал?

– Нет, я просто задумалась о своем, – пробормотала она.

– Интересно, о чем же? Или это секрет?

– Честно говоря, я не могу забыть прошлую ночь, – чуть слышно пролепетала Меган.

– Ты имеешь, наверное, в виду свою встречу с букинистом, затянувшуюся до позднего вечера? – переспросил Фабрицио. – Кстати, как его зовут?

– Фрэнсис Блейкни, – растерянно ответила Меган. – Однако…

– Да, это имя мне знакомо, мой дядюшка упоминал его пару раз в своих письмах. Мистер Блейкни сказал, что он знавал моего дядю?

Меган медлила с ответом, не понимая, почему Фабрицио перевел разговор на букиниста. Неужели он всерьез подумал, что этот старичок врезался ей в память? Неужели ему не понятно, что ее мысли заняты бурными событиями минувшей ночи, происшедшими в его спальне, а не каким-то книжным червем!

– Да что с тобой сегодня, Меган? Ты не выспалась? – спросил Фабрицио.

– Может быть, – сказала Меган, начиная злиться. – А вы?

– Ты имеешь в виду меня и Алессандру? – переспросил он.

Меган передернуло от злости, даже имя его белокурой любовницы пробуждало в ней ярость.

– Разве ты не помнишь, что она покинула мою спальню до того, как из нее ушла ты? – не дождавшись ответа, сказал он.

– Я была несколько взволнована, – промолвила Меган. – И настолько утомлена, что уснула, как только добралась до кровати. А утром я впервые в жизни не проснулась от звонка будильника.

– Ах вот оно как! Понимаю. Ты и в самом деле, очевидно, переутомилась, отсюда и провалы в памяти. Ну а как ты чувствуешь себя сейчас? Дела потихоньку продвигаются? – Фабрицио окинул взглядом помещение.

Меган была готова устроить ему истерику и потребовать, чтобы он ей немедленно все объяснил. Но он с невозмутимым видом продолжал озираться по сторонам.

– Я в смятении, – призналась Меган. – Я никогда не позволяла себе ничего подобного тому, что произошло вчера в твоей спальне.

– А что же тебя смущает? – вскинув брови, спросил он.

– Я не знаю, как мне жить после всего этого. Что со мной будет? – выпалила она.

Фабрицио открыл иллюстрированную книгу по итальянской скульптуре и стал ее листать.

– Ба! – вдруг воскликнул он, ткнув указательным пальцем в одну из фотографий. – Да это же знаменитая скульптурная композиция Сансовино «Бахус и Фавн»! Легенда гласит, что позировавший ему подмастерье простудился, стоя голым на холоде, заболел, сошел с ума и вскоре умер. Воистину подлинное искусство требует жертв! А ты что об этом думаешь?

– Честно говоря, я как-то над этим не задумывалась, – ответила Меган, совершенно сбитая с толку. – Наверное, так оно и есть. Но в данном случае не совсем понятно, почему пострадал несчастный ученик знаменитого мастера. Ведь лавры славы достались вовсе не ему, и никакого удовлетворения от творческого процесса он тоже не испытал.

– Это не совсем так. Он помогал скульптору создать шедевр, вдохновлял его своей обнаженной фигурой. Следовательно, он тоже причастен и к творческому процессу, и к успеху. Молва сохранила его имя – Пиппо дель Саббро, а это уже что-то значит. Не всякому натурщику удается войти в историю! – Фабрицио выдержал паузу и добавил:

– Вчера ночью ты получила возможность убедиться, как приятно принимать участие в коллективном творчестве. Согласись, что нам с Алессандрой нельзя отказать в изобретательности. Ты только что призналась, что ничего подобного прежде не испытывала. Следовательно, ты не только открыла для себя новые горизонты, но и оказалась активной участницей оригинального, новаторского полового акта!

Ошеломленная столь оригинальной трактовкой группового блуда, Меган ошалело захлопала глазами, утратив дар речи. Лицо ее обрело пунцовый оттенок, колени задрожали.

– Поверь, я не хотел повергать тебя в смятение, дорогая, – вкрадчиво продолжал Фабрицио. – Но ведь все закончилось благополучно! Мы все получили удовольствие. Кстати, в моем кабинете стоит копия этой скульптуры, если желаешь, я покажу ее тебе. Она действительно великолепна!

– Все это чудесно, – придя в себя, сказала Меган. – Но я так и не услышала ответа на свой вопрос.

– Какой вопрос? – с неподдельным удивлением спросил Фабрицио.

– Я хотела бы знать, что будет дальше, – сказала Меган.

– Это зависит от тебя, – с улыбкой ответил Фабрицио. – Насколько я понимаю, наслаждения, к которым я приобщил тебя, пришлись тебе по вкусу. Ты готова продолжать подобные развлечения?

– Да, – сдавленным голосом ответила она.

– Вот и славно! Тогда встретимся сегодня в девять вечера на втором этаже в игровой гостиной. Надеюсь, что и на этот раз ты останешься довольна нашими играми. – Фабрицио загадочно улыбнулся.

– Но я слабо разбираюсь в карточных играх, – неуверенно промолвила Меган. – А всяческие шарады я вообще не переношу.

– Я имел в виду совершенно другие игры, – сказал Фабрицио и, схватив за плечи, привлек ее к себе. – Мы здесь иногда позволяем себе весьма оригинальные развлечения, и к участию в них допускаются лишь избранные.

У Меган перехватило дух. С трудом поборов волнение, она спросила:

– И кто же будет участвовать в этих забавах сегодня ночью?